Развод. (не) наша дочь - Адалин Черно Страница 18

От страха я готова упасть в обморок. И лишь когда приезжает Давид, меня немного отпускает. Понятия не имею, почему этот мужчина так на меня действует, но стоит ему лишь появиться, как я безвольной рухлядью падаю на диванчик в коридоре и выдыхаю, пока он дает распоряжения и, кажется, связывается с полицией.

Все происходящее вокруг в какой-то момент становится для меня лишь гулом и размытым пятном. Все мои мысли заняты лишь тем, что девочка пропала. Ее точно не украли, я уверена. Она бы кричала, и я бы проснулась. Проснулась ведь? Или нет, учитывая, что я долго не могла уснуть из-за тревожных мыслей?

— Держите!

Прямо перед моим лицом появляется стаканчик, а уже через мгновение мои носовые рецепторы улавливают запах ароматного свежесваренного кофе. Это в больнице такой делают? Или это персонально для Давида? Но он ведь мне его протягивает.

Быстро отобрав стаканчик, вижу такой же, только чуть меньше, и в его руках.

— Выглядите не очень, — говорит без стеснения.

— А вы, как всегда, безупречно.

На это он ничего не отвечает, лишь ведет плечами.

— Странного ничего не заметили?

— Я спала.

— Может, что-то слышали. Постарайтесь вспомнить. Часто ночью мы вроде бы ничего не слышим, но если напрячься и вспомнить, то…

— Точно нет. Я только этим и занималась все время.

— Понятно. Ничего, найдем, — говорит ободряюще.

Его уверенность передается и мне. Я осушаю стаканчик почти залпом и поднимаюсь на ноги, чтобы продолжить поиски.

— Сядьте, Настя, в этом нет смысла. Мы только создаем хаос. Ее ищут специально обученные этому люди, не стоит суетиться.

Я присаживаюсь обратно, но не могу успокоиться. То и дело прокручиваю в голове. Может, и правда что-то было ночью, что я могла услышать сквозь сон, но забыла? Но как теперь это вспомнить?

— Не корите себя. Персонал недосмотрел.

— Настя!

Откуда-то сбоку доносится детский голос, и я тут же подрываюсь с места, а уже через секунду в мои ноги влетает Ника.

— Мы нашли ее в другом отделении в подсобке, — говорит медсестра сбивчиво. — Она плакала.

— Я… заблудилась, — хнычет Ника. — Не хотела уходить. Вышла погулять, но не смогла назад вернуться и запаниковала.

Я растерянно прижимаю к себе девочку, совершенно не зная, как реагировать на то, что побежала она не к родному дяде, а к незнакомой мне. Радоваться, расстраиваться? Наверное, все-таки последнее. Она мне чужая. Отчего-то сейчас от этой мысли особенно больно.

Права была Милка, я сошла с ума, раз решила тут переночевать и привязаться к девочке. Где только были мои мозги? Я теперь не могу ее ненавидеть. Не могу злиться, ведь она — воплощение дочери, которой никогда у меня не будет. Чужая.

Поставив всю больницу на уши, Ника теперь жмется ко мне в страхе, что ее будут наказывать. И судя по выражению лица Давида, он собирался если не наказывать, то как минимум провести воспитательную беседу, но я мотаю головой, останавливая его. Нельзя с этого начинать общение с племянницей.

Он замолкает, кивает. Мы возвращаемся в палату, где я пытаюсь донести до Ники, что в незнакомом месте нельзя выходить одной. Только в сопровождении взрослых.

А потом… потом Давиду сообщают, что результаты теста готовы. Поднявшись на ноги, он устремляется к двери, а я — следом. Нику оставляем под присмотром врача и направляемся на другой этаж, где в кабинете нас уже ждут.

Меня преследует дежавю. Почти такой же кабинет, как и тот, куда мы заходили с Назаром. Почти такая же обстановка, только доктор другой и мужчина рядом вовсе не муж. Он, кстати, не захотел меня поддержать. Когда я сказала, что все-таки сдала тест, он развернулся и ушел. Так что теперь в стерильно чистом кабинете я нахожусь одна. Формально — нет, но эмоционально чувствую себя выжатой.

— Вот, — доктор протягивает запечатанный конверт нам.

Давид передает его мне. Позволяет вскрыть и прочитать результаты первой. Я открываю конверт медленно, словно боюсь. А затем, как в замедленной съемке, разворачиваю конверт, пробегаюсь глазами.

Остановка сердца. Тяжелый удар. Разгоняющийся стук.

Звон разлетающейся вдребезги надежды вернуться назад. Туда, где я была счастливой и любимой женой.

Теперь прочитанное навек отпечатывается на подкорке. Застревает в мыслях так, что если бы хотела забыть — не смогла.

У меня мутнеет перед глазами, потому что тест положительный. По его результатам — я мать Ники. Я!

Глава 20

Давид

Я не хотел разрешать делать тест ДНК, но после консультации с врачом-генетиком все-таки решил дать свое согласие. По его словам, совпадения действительно бывают, но обычно люди об этом даже не узнают, потому что те, у кого идентичные родимые пятна, не то что не родственники, они даже могут принадлежать разным расам. Но в такое совпадение с Настей и Никой мне верилось с трудом.

А уж теперь, когда я вижу, как дрожат пальцы Насти, как она вся словно подбирается и начинает трястись, понимаю, что сделал все правильно. Я же не ошибся? И тест положительный?

Ответом мне служит обморок. Настя, словно не справившись с эмоциями, заваливается на бок, аккурат мне на руки. Успеваю ее подхватить, чтобы не упала. Листок с результатами выпадает из ее руки на пол. Доктор начинает суетиться вокруг, поднимает листок, бросает его на кушетку и крутится вокруг Насти, чтобы привести ее в чувство.

Я же концентрируюсь на результатах. Не нужно иметь медицинское образование, чтобы понять, что там написано. Ника дочь Насти. По результатам этого теста. Тот, первый, который оказался отрицательным, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Или та клиника что-то напутала, или… муженек Насти заплатил кому-то, чтобы тест оказался с теми результатами, которые нужны ему. Но тогда почему отрицательный? Куда логичнее было бы сделать положительный. Смотри, мол, милая, наша дочка! Как классно получилось!

Неподвижное хрупкое тело на руках приходит в движение. Встрепенувшись, Настя пытается подняться, но доктор тихим голосом просит ее лежать. И я чуть надавливаю ей на плечи, вынуждая вернуть голову на мои колени. Настя что-то отвечает доктору, кивает, заверяет, что с ней все в порядке, а потом переводит взгляд с доктора на меня.

И как я