Арина Ларина - Досье на невесту Страница 19

Дима быстро чмокнул ее, продолжая копаться в бумажках, и сообщил:

– Ей не повезло. Своим делом мы занимались именно на ней.

– Фу, надень что-нибудь чистое, – Маринка брезгливо отпихнула его и села.

– Чистое у меня закончилось. Вот приедет мама из отпуска и сдаст все в прачечную. Хотя, может, ты хочешь постирать сама? У тебя нет такой эротической фантазии? Представляешь, ты, голая, в ванной…

– …стираю твои грязные трусы и носки, – закончила мысль Маринка. – А ты, тоже голый, прибиваешь всякие полочки, пылесосишь пол и моешь унитаз. Ершиком! Фантазия и извращение – это разные вещи.

– Да, – немедленно согласился Дима, представив себя с ершиком. – Разные.

– Так я не поняла, ты что, пойдешь со мной в этом?

– Можно поискать в грязном что-нибудь менее мятое, – покладисто предложил Дима. – Тем более что я не собираюсь тебя сегодня позорить. У меня предки прилетают, надо их встретить, так что на сегодня никакой культурной программы. Извини.

– Ты же не говорил, – надулась Маринка.

– Так ты, солнышко, и не спрашивала, – хмыкнул Дима.

– Я могу поехать с тобой, – подумав, порадовала его девушка.

– Не можешь. Маман страсть как не любит девушек. Она их загрызает, а косточки закапывает на даче.

– С чего бы это? – скривилась Бульбенко, раздумывая, попросить или нет у кавалера фото мамаши для ознакомления. Она представляла себе жирного бородавчатого монстра с тремя подбородками, жесткими черными волосками над верхней губой и ногами-тумбами, которыми дама затаптывает предполагаемых невест. Подавив желание сравнить фантазии с реальностью, Марина откинулась на подушку:

– И что, мне, культурно говоря, уматывать из расположения части?

– Фи, любимая, откуда такая лексика? – развеселился Дима. – Я могу про тебя плохо подумать.

– Ты увильнул от ответа или что?

– Родичи поедут к себе, так что можешь тут валяться сколько угодно, – утешил он ее.

– Валяется знаешь что? – обиделась Марина. – Больно надо. Я найду чем заняться, пока ты свою мамочку встречаешь.

– И чем это?

– Ревнуешь?

– Интересуюсь. Для общего, так сказать, развития. Чтобы потом не очень сильно удивиться.

– В музей пойду. Облагораживаться.

– Денег дать?

– Дай, – Марина оживилась.

– Сколько?

– Фу! Мы знакомы всего ничего, а ты уже пытаешься на мне экономить.

– Я еще даже не пытался, я просто спросил…

– Спросил, потому что боишься дать больше! – Она отвернулась к стене, свернувшись калачиком.

– Зая, я спросил только для того, чтобы вычислить, что ты затеяла и куда собираешься, – Дима примирительно начал заползать под одеяло.

Примерно через час, когда голубки помирились и вяло обсуждали, стоит ли Марине знакомиться с мамой, заверещал мобильник.

– Викулишна, – Марина начала шарить рукой по полу в поиске сумочки.

– Это что – флюиды?

– Нет, я на нее звонок выставила, темнота ты дремучая!

Дима с интересом слушал проигрыш к Сердючке «Если вам немного за тридцать» и веселился.

– Как думаешь, у них с Ромой получилось? – Он уже начал одеваться, а Маринка все никак не могла откопать в недрах сумочки телефон.

– Уезжали вроде вместе. Если твой Рома не совсем лох, то получилось. Кстати, мне показалось, они друг другу подходят, – пробубнила она наконец, уцепив телефон. – Да!

Трубка булькала и клокотала. Послушав пару минут, Бульбенко раздраженно перебила:

– Какое расписание, Вик? Ты не в себе? Середина лета! Судя по теме, Рома от тебя сбежал по пути домой… Ах, не хочешь говорить! Скажите, какие мы! Куда ты его дела, балбесина?

– Обычно Рома не сбегает, – встрял Дима. – Это надо сильно постараться, чтобы он свалил.

– Ну, Викуля может, – вздохнула Марина, бросив мобильник на мягкий пушистый ковер. – Обалдеть, с нее мужики, как вода с жирного, стекают.

– Маришик, мне пора. Ты как: останешься, или тебя куда-нибудь подвезти? – Он не дал ей развить тему о Викиной неприспособленности.

– Вот еще. Вези меня домой, а там посмотрим. Что я тут забыла? Квартиру твою сторожить, что ли?

Когда они расставались, Дима примирительно сказал:

– Солнце, ты не обижайся. Я же о тебе беспокоюсь. Незачем тебе с моей маман знакомиться. Это аттракцион не для слабонервных. Она вбила себе в голову, что вы все охотитесь за ее деньгами, поэтому никого ко мне не подпускает.

– Что значит «вы все»? – взвизгнула Маринка, едва не выпав на асфальт.

– Ну, – смутился Дима, – в смысле девушки. У меня сейчас, кроме тебя, никого, но до тебя-то были. И опыт знакомства их с мамой был, поэтому я тебя берегу. Живи спокойно и счастливо.

– Спасибо за заботу, – прошипела Маринка. – Это мы сейчас, надо понимать, навсегда прощаемся? Дескать, счастливого пути, попутного ветра и скатертью дорога?

– Ты что? – Дима никак не мог привыкнуть к резким перепадам Маринкиного настроения и каждый раз тушевался, когда она начинала истерично орать и отпихивать его руки. Его предыдущие подруги переходили в состояние штопора плавно, медленно набирая обороты и громкость. – Я до завтра попрощался. Кроме испорченного настроения, это знакомство тебе ничего не даст.

– Я тебя люблю, – неожиданно ласковый и нежный голос только что оравшей Марины был как холодное после горячего. Дима пару раз моргнул и неуверенно поцеловал подставленную ему щечку. – Просто ты мне очень дорог, понимаешь? Нет, ты не понимаешь. Ты не представляешь, что я к тебе чувствую. Разве любовь можно измерить деньгами. Как это низко, подозревать меня…

– Да что ты, Мариша, я и не думал. Я говорю, мама моя…

– Я люблю тебя, – повторила Маринка, красиво взмахнув ресницами и положив его руку на свою крепкую грудь. – Чувствуешь? Это твое.

– Ага, – неуверенно кивнул Дима, прикидывая, что именно ему сейчас подарили. – В каком смысле?

– То, что внутри, твое, только твое, – ей уже наскучила эта красивая сцена, которая затянулась из-за крайней непонятливости кавалера и рисковала превратиться в фарс. Достойно и прочувствованно разжевать всякие романтические недомолвки еще никому не удавалось.

Его вдруг бросило в пот при мысли, что она намекает на беременность.

– Внутри – где? – голос сел от волнения.

– Здесь, – хихикнула Маринка. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не про грудь, в которую ты вцепился, – отпусти, кстати, тебе что, ночи не хватило? – а про сердце. Если ты уйдешь, оно уйдет вместе с тобой, и я умру, потому что в груди будет пусто.

– А, – Дима так обрадовался, что не почувствовал накала страсти и романтизма выступления. – Это отличные новости, просто отличные!

– Чего ты развеселился-то? – изумилась Марина, перестав говорить с придыханием и закатывать глаза.