Марина Львова - Букет подснежников Страница 19

К тому моменту, когда я повесила трубку, наши разбежались на обед. Голодной я не останусь, Светка мне что-нибудь принесет, поэтому вполне можно отдохнуть несколько минут. Но надежды на отдых вскоре развеялись как дым. Дверь комнаты распахнулась, ко мне впорхнула Светлана с мороженым в руках.

— На, у нас сегодня разгрузочный день.

— Ничего себе разгрузка, ты знаешь, сколько в нем калорий?

— У нас эмоциональная разгрузка после успешно проведенных переговоров. А кто была та грымза, что поедала нас глазами?

— Анна-Мари. Я тебе про нее рассказывала, та самая из Парижа.

— Удивительно, почему она от него сбежала. В его ситуации я бы посоветовала ему самому сбежать от нее.

— Светка! Ты становишься злой…

— Так всегда говорят человеку, когда слышат от него правду. Знаешь, американцы пригласили вас с Олегом вечером в ресторан. Что ты наденешь?

— Еще не знаю… У меня есть новые сумка и туфли. Подберу к ним что-нибудь. У меня есть зеленый костюм, я его давно не надевала.

Светка покрутила в руках мои бежевые туфли, затем прошлась по комнате, размахивая сумкой.

— Тебе нужно новое платье. Собирайся, пошли, Золушка.

— Вы не рано собрались, милые дамы? — поинтересовался наш шеф, появляясь на пороге. В ответ он услышал от разгневанной подчиненной, что при заключении такого контракта необходимо соблюдать правила хорошего тона. Нужно показать, что наша фирма — солидное учреждение, а сотрудники — это лицо фирмы, и они должны быть прилично одеты. В заключение Света сказала, что шеф не должен вести себя как рабовладелец, и потребовала, чтобы он отвез нас в ГУМ. На эту длинную отповедь Олег ответил, что если Светлана прекратит разглагольствовать, то мы успеем уехать с Виктором, который во дворе сейчас как раз прогревает мотор.

Глава 12

По дороге я сделала жалкую попытку отговорить Светку ехать в ГУМ, мотивируя это тем, что боюсь толпы и духоты.

Но было уже поздно. С упорством, достойным фокстерьера, Светлана протащила меня по первому этажу магазина. На втором этаже она отыскала одну из новых секций, торгующих импортными тканями и фурнитурой. Она долго бродила между витринами с образцами тканей, пока не выбрала легкий струящийся шелк с невообразимыми бежево-золотистыми разводами. Не менее тщательно она выбирала пуговицы и какие-то пряжки. Потом мы поймали такси и помчались ко мне домой.

Я сварила кофе, и мы, скинув туфли, со вздохом уселись на диван. Но отдохнуть мне не удалось. Светлана разложила ткань на столе и стала задумчиво на нее смотреть. Я умею шить, но для этого мне нужно подобрать модель, перевести выкройку из журнала, тщательно перевести ее на ткань, сметать, шью я с дрожью и боязнью испортить ткань, я до самого конца не бываю уверена, что у меня получится задуманное.

Светлана — портниха от Бога. Она шьет вдохновенно. Мерки с меня она, правда, сняла, а потом, прищурив глаз, принялась орудовать ножницами, убирая, на ее взгляд, все лишнее. Отрезав кусок шелка, она стала драпировать его прямо на мне, скалывая легкую ткань булавками. Хорошо еще, что она не набрала полный рот булавок, как это делают профессиональные портнихи в кинофильмах.

Светкина бабушка в свое время была модисткой и имела собственное дело, она с успехом обшивала дам в Романово-Борисоглебске. Модницы были без ума от ее моделей. Перед самой революцией у нее была своя мастерская.

Светка промучила меня около часа, потом я села за швейную машину и стала сшивать воедино плоды Светкиной фантазии. Даже в самых светлых мечтах я не могла предположить, что можно сшить платье за три часа. И какое платье! Есть вещи, которые мне идут, есть вещи, которые люблю я, но у меня было очень мало одежды, которая была создана именно для меня. Посмотрев на себя в зеркало, я неожиданно поняла, что сама себе нравлюсь.

Непонятные разводы на ткани благодаря Светкиному мастерству сложились в замысловатый узор, а искусно сделанная драпировка и летящая юбка вызывали у меня желание кружиться и танцевать.

— Остановись, Золушка, хватит крутиться, я еще подол не подшила. Надо еще проверить, все ли мы булавки вытащили. Лара, ну остановись, пожалуйста…

— Тебе не кажется, что я напоминаю в этом платье американскую статую Свободы?

— А что, очень может быть, хоть я думаю, что ее платье, по сравнению с твоим, смотрится просто балахоном, но если тебе вместо сумки взять в руки факел… Ладно, пойди прими ванну, оставь платье, я сама все докончу. Только не вздумай принимать душ. Возьми пену для ванны, налей полную ванну приятной теплой воды, под струей воды обильно взбей пену. Ложись в воду и постарайся забыть о всех своих проблемах, думай о чем-нибудь приятном, вдыхай аромат роз и жасмина. И ты непременно почувствуешь, как уходит прочь все суетное, как тело твое становится легким и воздушным, как растет в тебе желание любить и быть любимой… Потом вы принимаете прохладный душ, который заряжает вас энергией на весь оставшийся день.

— Я не могу понять, что ты делаешь в нашей конторе? Тебе нужно писать тексты к рекламным роликам на телевидении. Как говорит мой Саша: «Ваша киска купила бы «Вискас», так как он содержит шампунь и кондиционер в одной банке». Да, кстати, нужно помыть голову.

И я удалилась в ванную, предоставив Светке одной заканчивать платье. Я последовала Светкиному мудрому совету и чуть не заснула в ароматной теплой воде.

Когда я вышла из ванной, Светлана трудолюбиво отглаживала уже готовое платье. Затем она занялась моей головой и долго колдовала, вооружившись щеткой и феном. Каким-то совершенно немыслимым образом она умудрилась сколоть часть прядей на затылке, в то время как остальные с легкой небрежностью крупными локонами рассыпались у меня по плечам.

— Светка, я боюсь, что все это сооружение развалится через пару минут, у меня очень жесткие волосы, на них ни одна прическа не держится…

— Молчи, презренная! Как смеешь сомневаться ты в творении моем? А ликом своим луноподобным затмишь ты солнце!

— Послушай, насчет луноподобного лика ты, по-моему, слегка погорячилась.

Светка фыркнула и весело расхохоталась. Она вытащила из сумки косметичку и высыпала ее содержимое на стол, потом старательно переворошила мои запасы косметики, отбирая недостающее. Потом она набросила мне на плечи полотенце и начала творить.

Художники чаще всего создают свои шедевры в те минуты, когда муза касается их своим легким крылом и на них снисходит вдохновение. Большинство женщин озарение осеняет почти ежедневно, когда они наносят боевую раскраску на свои лица. Разложив богатую палитру красок перед собой на столе, Светлана священнодействовала над моим лицом. Я попыталась вмешаться в этот процесс, но скоро поняла всю тщетность своих усилий и отказалась от бесплодных попыток повлиять на него.