Лариса Кондрашова - Любовный напиток в граненом стакане Страница 19

Причем знакомый строитель сказал ей, что если домик обложить кирпичом, а изнутри подбить стены гипсокартоном, то он будет иметь вполне приличный вид.

— Для салона? — удивилась Даша.

— И для салона тоже, — почему-то развеселился строитель. — А если укрепить его колоннами, можно сделать этакий мансардный этаж.

Она отложила свою жизнь на потом. С утра до вечера занималась оформлениями и согласованиями, отвозя чиновников из офисов на участок и обратно и платя им за так называемую срочность — в два раза дороже номинала, не считая денег «сверху», в карманы этих самых чиновников.

Оформила покупку. Получила разрешение на строительство.

Потом она созвонилась с парнем из фирмы, поставляющей парикмахерское оборудование и аксессуары, который прежде привозил кое-что для Мадам.

Даше, как постоянному клиенту — когда она успела стать постоянной? — установили льготные условия оплаты. Она могла взять то, что ей нравится. А расплатиться в течение месяца.

Теперь она с утра до вечера пропадала на работе. Хорошо, подключился папа. Раньше он работал в пожарной части, а потом вышел на пенсию и стал работать охранником, сутки через трое. Остальное время он с удовольствием возился с внучкой, водил ее в садик и из садика, а во время его дежурств с Ладой занимались Даша и мама, сменяя друг друга.

Все выглядело невероятно удачным, пока в один прекрасный момент Даша не пришла с работы домой в девять часов вечера, усталая как собака, и не услышала вопрос мужа:

— А что это у нас нечего есть?

— А ты как думал? — равнодушно отозвалась она, вытягивая гудящие от напряжения ноги. — Я не могу разорваться... Разве ты не мог бы сам...

Неужели и в двадцать первом веке, отстраненно размышляла Даша, ничего нельзя придумать, чтобы хоть как-то облегчить будущим предпринимателям оформление бумаг? Странно, что несколько истеричный вопрос мужа остался как бы за скобками этого ее размышления.

— До сих пор мне не приходилось думать о приготовлении еды. — Он посмотрел на жену с неприязнью. — Ты сидела дома и не строила из себя крутую бизнесвумен. А следила за приготовлением обедов, уборкой и прочим.

— То есть делала это сама?

— Я предлагал тебе нанять домработницу.

— Так давай сделаем это сейчас.

— Прямо сию минуту? А ужина я так и не дождусь? Даша с невольным стоном выпрямилась и пошла на кухню, мысленно прикидывая, что можно сделать на скорую руку. Вообще-то Виктор прав, она так увлеклась подготовкой фундамента своей будущей жизни, что почти забыла о настоящей.

Виктор пошел следом за ней.

— Мне это не нравится. И по-моему, нашей дочери тоже. Ты когда в последний раз рассказывала ей сказку?

Оказалось, он даже не знал, что сказки, несмотря на усталость, Даша все равно рассказывает, но отчего-то рассердилась не только на мужа, но и на маленькую дочь.

— Неужели вы не можете пару месяцев потерпеть? — вдруг взорвалась она. — И сказку я тебе еще не одну расскажу, и дочери ужин приготовлю... Или ты не помнишь, как сдавал первый из своих ресторанов? «Подсолнухи», не так ли? Ты вообще почти не бывал дома.

— Что ты сравниваешь! — теперь взорвался муж. — Ресторан... — он до сих пор произносил это слово так благоговейно, будто ресторан был синонимом земного рая, — и какая-то парикмахерская, где нужно всего лишь поставить пару кресел и купить пару ножниц!

В другое время... О, в другое время после этого Даша бы не стала с ним разговаривать: так оскорбительно отзываться о ее профессии! Но сейчас... На нее в момент будто надели звуконепроницаемый колпак. Она видела, как шевелятся губы мужа, как меняется мимика на его лице, а в голове ее звучало: кстати, о креслах. Наверное, лучше купить немецкие. Со всеми необходимыми приспособлениями. Для этого нужно, чтобы Виктор дал еще денег. Почему она все время забывает о том, что он одной ногой в семье, а другой уже шагнул за порог? Он злится на самого себя, потому что никак не может сделать второй шаг, а вымещает злость на Даше.

Вместо того чтобы быть с ним поласковее... Скажи кто-нибудь всего пару месяцев назад, что она будет разыгрывать спектакль перед собственным мужем, изображать покорность, просить прощения — так как позволила вылезти наружу накопившемуся раздражению! — она бы рассмеялась ему в лицо!

— Прости, ради Бога, Витенька, но сегодня строители пришли только во второй половине дня, хотя обещали с утра, и потому я осталась возле них, чтобы к вечеру они все-таки закончили работу... Я так рвалась домой! Полчасика ты обождешь? Я сделаю великолепный ужин...

— Лада опять у дедушки с бабушкой? — спросил он уже помягче.

— Завтра я обязательно ее заберу. Сегодня отец купил для нее качели и пристроил их прямо на двери — столько было радости. Она не хотела уходить. Ну, я и не стала ее забирать домой... Давай ужин при свечах, а? Посмотри пока новости, а я за это время все приготовлю!

Руки Даши делали привычную работу, а голова... голова-то была свободна, и в мозгу продолжала кипеть работа. Нет, не та, что связана с ее нынешней работой, а та, которая касается генеральной чистки в мозгах. Словно кто-то вдруг переключил ее мысли с одного канала на другой, и она стала так же упорно думать о своей семейной жизни, как до того о строительстве салона.

Наверное, Олеся сказала бы, что в голове у Даши материальная суть вступила в борьбу с духовной. Или наоборот, духовная с материальной.

Первые попытки, как раньше, так и теперь, объяснить, почему зашатался ее брак, казавшийся до того таким крепким, оказались тщетными. То есть Даша твердила: разлюбил, да и все. Мол, рано или поздно это происходит со всеми. Но такое объяснение ее в конце концов не удовлетворило. Неужели все без исключения браки заранее обречены на развал? И почему у мужчин путь к завершению отношений происходит быстрее, чем у женщин?

Да и происходит ли у женщин вообще, если мужчина первый делает попытку от жены освободиться? Не обязательно только путем развода. Он может всего лишь отодвинуть ее от себя и жить своей жизнью, сохраняя только видимость брака... Что за ерунда! Получается какой-то научный труд, а не объяснение, которое должно быть простым и понятным...

— С кем это ты борешься?

Муж появился неслышно и этим застал Дашу врасплох. Она, кажется, даже начала жестикулировать, мысленно возражая своему оппоненту, то есть самой себе.

— С дизайнером спорю, — усмехнулась она. И глазом не моргнула, чтобы соврать. Вот так человек изменяется под влиянием обстоятельств. Совсем недавно она говорила Виктору все как на духу. А разве не так нужно вести себя с любимым мужем? — Молодой, к компромиссам не привык, гнет свою линию, как будто на татами со мной борется.