Хенк Райан - Прайм-тайм Страница 19

— Стойте-ка, — говорит он. — Позвольте мне показать вам еще одну цитату, которую прислал Брэд. Она посложней.

Наблюдаю за тем, как он встает и, отвернувшись к книжному шкафу, медленно водит рукой по линии из разноцветных корешков. В холле раздается смех, где-то хлопает дверь. В этом есть что-то… знакомое.

Я что, была здесь раньше? Нет. Это было давно.

В тот день, когда я встретила Джеймса. Милашку Джеймса.

Тогда у меня еще были темно-каштановые волосы, расчесанные на прямой пробор, как у Глории Стайнем[24], и собранные в хвост. В тот день на мне была невероятно короткая юбка. Но это не столь важно. И была я Шарлотта Энн Макнэлли, радиорепортер. Первая настоящая работа после колледжа, без договора, за пять долларов в час. Меня не отпускала мысль о надвигающемся дедлайне, и я понятия не имела о том, как впихнуть информацию о принятии нового Закона о чистой воде в тридцать секунд сюжета.

Вдруг я услышала, как в коридоре кто-то смеется, где-то хлопнула дверь. Я поняла, что в комнату кто-то зашел, и обернулась. Даже сейчас помню, как едва смогла удержаться на кресле, увидев его. Эти скулы. Костюм в тонкую полоску. Пленительная улыбка, сулящая рай на земле. Я даже не слышала его голоса. Да и какая разница, что он говорил в интервью. Дедлайны смешались в моей голове, время испарилось, звуки исчезли.

На свадьбу — которая состоялась всего несколькими месяцами позднее в секретариате ратуши, освещенном люминесцентными лампами, — я надела розовый костюм из заменителя замши и белые чулки. Это прекрасное лицо было единственным, что я видела в своем будущем. Несколько месяцев его ошеломительная внешность отвлекала меня от его ошеломительно лживой жизни. Но со временем я стала заглядывать в книгу, напечатанную под этой глянцевой обложкой, и обнаружила, что это не роман, а скорее автобиография. Собрание сочинений о самом себе.

Наполовину полон или наполовину пуст? Жизнь с Джеймсом, как я поняла, всегда будет наполовину пустой, и только я в состоянии снова наполнить ее. Он хотел изменить мир, но, видимо, только ту его часть, которая находилась за пределами нашей квартиры.

Его работа? Полезная и достойная. Моя работа? Вполне ничего, когда я дома готовлю ужин. Его сверхурочные? Полезные и достойные. Мои сверхурочные? Доказательство тому, что я забочусь только о своей карьере. Мое с трудом завоеванное интервью для «Третьего канала»? Жалкая попытка сравняться с его публичным успехом. Мой Милашка Джеймс оказался сущим ребенком. Я выросла, а он нет. Это я ему и сообщила.

Он говорил мне, что я замужем за карьерой, а не за ним. Он хотел детей, я хотела подождать. Так кто же из нас, усмехался он, настоящий ребенок?

Как выяснилось позже, я оставила после себя кучу навороченных электроприборов, которые накупала, чтобы доказать свое домоводческое мастерство. С собой же забрала только коллекцию песен Тины Тернер, дорогой бабушкин сервиз, видеомагнитофон формата «Бетамакс» и верность журналистике. Каждый раз, когда я ставила на пол ку новую «Эмми», я только лишний раз убеждалась в том, что сделала правильный выбор. Карьера. Успех. И до сих пор, заглядывая в свое приданое из чувств, я была уверена, что у меня всегда есть возможность выбрать снова. А теперь вдруг задумываюсь — а что, если я ошибаюсь? Если «на сегодняшний день» превратилось в «навсегда»?

Что такого может случиться, ловлю я себя на мысли, если я просто поболтаю с этим мужчиной? На какое-то время забуду о том, что произошло с Брэдом, о Франклине, который ждет меня на станции, о гладколицей Синди из Цинциннати, которая, без сомнения, в данный момент пакует лак для волос сильной фиксации и набор теней для глаз и готовится совершить набег на место моей работы. Не дай им упечь тебя в дом для престарелых репортеров. Уйди сама, пока можешь уйти красиво. И пока твое решение еще в силе.

Глава 6

Как раз когда я раздумываю над тем, допускает ли второе замужество наличие подружек невесты на свадьбе, Джош возвращает меня в реальность.

Как только он начинает читать, отвисает уже моя челюсть. Если бы я не отвлеклась на планирование будущего с фанатичным учителем, то, возможно, предугадала бы это.

— «Вы очень вовремя пришли, хозяин Боусер…» — декламирует Джош.

Это же мои Боусер с Баготом.

Мозг у меня работает в ускоренном режиме, и речевой аппарат не поспевает за мыслью, поэтому я не успеваю заканчивать фразы.

Джош повернул свой стул и, усевшись прямо напротив меня, внимательно смотрит мне в глаза. Он сосредоточенно кивает, пока я передаю ему все, о чем мне известно: о выборке файлов компании, которую Брэд принес домой; о рекламе рефинансирования; о непонятных цитатах, в том числе с Боусером и Баготом; о том, что я нашла в «Гугле», и об эксперименте с ответом на спам.

— И вот что самое странное, — заканчиваю я в надежде, что мои слова не кажутся Джошу полным бредом. — Я проверила новые письма, и оказалось, что с каждого адреса, на который я отправила сообщение с цитатами, на мою почту пришло по новому письму. С новой цитатой.

— Но ведь это спам, так? — озадаченно спрашивает он. — Принцип действия спама в том, что он рассылается наугад, всем подряд. Просто рекламная рассылка. Для всех одинаковая.

Я согласно киваю:

— Точно. Какая-то бессмыслица.

Мы оба умолкаем. В комнате воцаряется тишина, золотистый послеполуденный свет проникает в помещение через оконные стекла в рамах из орехового дерева, расцвечивая тусклый темно-зеленый ковер.

— Вернемся в самое начало, — предлагаю я. — Я отправила продолжения цитат для… забавы, что ли. И всерьез не рассчитывала на то, что получу ответ.

— Так, — подтверждает Джош.

— И… — Делаю паузу, приводя мысли в порядок. — Что, если Брэд сделал то же самое? И если я права, то не привело ли это его к какой-то догадке?

— К какой догадке?

— Вот в этом-то весь вопрос. — Я встаю с кресла и принимаюсь вышагивать по кабинету, обрамленному книжными шкафами. Сосредоточив взгляд на ковровом покрытии, впадаю в глубокое раздумье.

Подняв глаза, обнаруживаю, что Джош пристально смотрит на меня. И не просто смотрит. А прямо-таки сметает взглядом мою профессиональную границу. Он в смущении отводит взгляд, затем делает вид, что не заметил неловкости момента.

— Ладно, что мы имеем, — продолжает он и начинает загибать пальцы. — У Брэда был тайник с документами. Он просит меня разыскать некие неизвестные цитаты. Пишет вам, видимо, в надежде, что вы поможете ему в каком-то расследовании. А потом автокатастрофа. В полиции уверены, что это самоубийство. А его жена сообщает вам, что он был чем-то встревожен. — Профессор пожимает плечами. — По крайней мере, это все, что я понял.