Ульяна Соболева - Ты не буди вулкан остывший[СИ] Страница 19

  - Как так?

  - Не смей меня лапать.

  - У тебя мания преследования, Асланова. Ты просто чуть не упала.

  - Я. Больше. Не. Асланова - Сказала отчетливо, отделяя каждое слово, словно вырезая их у него в мозгах. Возможно, если бы она дала ему пощечину было бы менее больно.

  - Я - Серебрякова. Буд-то и не было тебя вовсе. Ты ведь этого хотел? Зачем ты звонишь мне? Преследуешь? Какого черта тебе от меня нужно, Андрей? Хочешь поиздеваться? Посмотреть как мне больно? Как я живу после того как ты меня бросил и втоптал в грязь? Так вот- мне наплевать на тебя. На - пле - ва - ть! Понимаешь? Я научилась жить без тебя. Я счастлива. Не приходи больше никогда.

  Эти слова вырвались как рыдание. Ника побежала к подъезду и скрылась за старой обшарпанной дверью. Андрей смотрел ей вслед, а в голове колоколом звучат последние слова:

  "Хочешь посмотреть как мне больно?... Ты меня бросил...Втоптал в грязь? О чем она? Разве она не знает, почему я ушел? Разве не променяла меня на Корецкого? Ей было больно? Бред! Издевательство! Она, что думает - я идиот?"

  С досадой посмотрел на окна, в которых вспыхнули слабые огоньки. Ушла. Ей наплевать. Кто бы сомневался? К черту ее. Напрасно он пришел сюда. Им больше не о чем говорить. Все кончено. Давно пора с этим смириться. Между ними пропасть, в ней огненными волнами плескается ее измена и предательство. Тоска стиснула сердце стальными клещами. С размаху ударил кулаком по дереву. Еще раз и еще, пока костяшки пальцев не начали кровоточить. Все напрасно, ладони помнят прикосновение к ее телу. Зудят как после ожога или удара током.

  " Я хочу ее все так же сильно. Я все еще люблю ее. Нет, я ее ненавижу. Презираю. Ника, что же ты делаешь со мной? Ты рвешь меня на куски"

  8 ГЛАВА

  Ника прижалась спиной к двери и тихо застонала сквозь стиснутые зубы. Сердце отбивает бешеный ритм, а рука поднялась к горлу, словно это поможет вздохнуть глубже. Он появился и перевернул ее жизнь наизнанку.

  " Он меня погубит. Я должна бежать от него без оглядки. Спрятаться. Исчезнуть"

  Ступени кажутся бесконечными. Она слышит собственное дыхание. Остановилась. Закрыла глаза. На бедрах горит клеймо от его пальцев. Губы пылают так, словно он уже не просто к ним прикоснулся, а растерзал жадными поцелуями. Только Андрей может довести ее до грани безумия, только его губы могут быть жестокими и властными одновременно. Дарить боль от грубых слов и острое наслаждение от страстных поцелуев. Каждый сантиметр ее тела помнит его прикосновения. Бывший муж. Бывший возлюбленный, больше чем друг и желанней чем любовник. Как полыхали его черные глаза, словно прожгли ее насквозь, властно требуя покориться. Она готова была сдаться. Если бы его губы коснулись ее, она бы упала к его ногам в жалких мольбах о крупице любви. Андрей сломает ее гордость, растерзает самолюбие и выпьет до дна, а потом вышвырнет, как ненужную вещь. Однажды он уже втоптал осколки ее сердца в грязь. Он снова сломает. Стоит только дать слабинку - Ника станет его игрушкой. Хотелось выть от отчаянья. С ним как на войне и самое страшное, что воевать приходиться с сомой собой.

   Ника рванула вверх по лестнице, возле дверей сняла туфли, повернула ключ в замке и скользнула в квартиру. Все спят. Мерно тикают часы в зале. Прошлась босиком в детскую. Малышки, как котята свернулись клубочками на кроватках. Мерцает ночник, подаренный Светкой. Ника тихо подошла к кроватке, наклонилась к Катюше, коснулась губами пухлой ручонки. Затем нежно погладила по щеке, и сердце защемило от любви вечной как мир. Подошла к Анюте, склонилась к дочери, поправила одеяло, подняла одноногого мишку с пола, положила у подушки. Погладила русую головку. На сердце потеплело. Нет, она должна благодарить Асланова за такой прощальный подарок. Если бы не он, у нее не было бы этого счастья. Ника тяжело вздохнула и присела на табурет у письменного стола. Когда-нибудь все же придется рассказать им об отце, да и скрывать от Асланова двоих детей не имеет смысла.

  " Ни за что!" Воспротивилась душа. Он не заслуживает. Ника потушила ночник и прошла в салон. Мама уснула в кресле со спицами в руках - вяжет внучкам носки. Ника тронула женщину за плечо. Анастасия Павловна встрепенулась, поправила очки, бросила взгляд на часы.

  - Дочка? Почему так поздно?

  - Прости, мамуль, задержалась. Как вы тут?

  - Нормально. Сегодня Ванька забежал. Взъерошенный такой. Телефон хотел починить, сказал, что провод оборвался. Денег за квартиру, как ни странно не просил.

  Ника нахмурилась. Как же это мерзко врать. Всего два дня назад в ее жизни не было подобной нужды.

  - Мамуль, иди спать. Спасибо, что посидела с девочками.

  - Ванька так и не починил, руки у него из одного места - сказал завтра кого-то притащит. Странный он какой-то, словно перепуганный. Совсем уже до ручки допился. Как только Люська его терпит алкоголика несчастного.

  Анастасия Павловна встала с кресла, опираясь на костыли, поморщилась от боли и медленно пошла к себе в комнату.

  - Ма?

  - Да.

  Ника вдруг сжала ее в объятиях, желание рассказать ей все стало просто невыносимым.

  - Дочь, ты что? А? Случилось чего?

  Ника улыбнулась

  - Не. Просто люблю тебя, мамуль. Чтоб я без тебя делала?

  - Да, ладно тебе. Странная ты сегодня. Не сиди до поздна. Я пошла к себе.

  Ника вдруг услышала мелодию сотового, который дал ей Тимофеев. Поднесла аппарат к уху и зло прошипела:

  - С ума сошел? Ты видел, который час?

  - Ты все равно только приехала.

  " Он что следит за мной?" - Мысль полоснула неприятным холодком.

  - Что нужно?

  - Договор, милая, договор.

  - Скоро будет. Подожди.

  - В общем, я не за этим. Надо встретиться, Серебрякова. Завтра приедешь в офис - поговорим.

  - Завтра воскресенье, Славик.

  - Мне плевать, Серебрякова. Я жду тебя в пять вечера у себя. Все.

  Он бросил трубку, а Ника еле сдержалась, чтобы не сломать проклятый сотовый. Тимофеев изменился, теперь он ведет себя с ней так, словно она ему что-то должна. Неприятное предчувствие закралось в душу и поскребло острыми коготками сомнения.

  Будильник настойчиво врезался в сон, туманный и вязкий как мутная грязь. Андрей вскочил на постели, застонал, схватившись за голову. Мозги взорвались от жестокого похмелья. С трудом открыл опухшие глаза и тут же захотел их закрыть. Повсюду пустые бутылки от виски, скотча, коньяка. Грязные одноразовые тарелки и стаканы, вещи валяются на полу. Мутным взглядом осмотрел комнату и с облегчением вздохнул. Он один. На этот раз обошлось без проституток и случайных любовниц. Смутно помнил, как заехал в какой-то бар и напился там до чертиков, потом стало мало - заехал в супермаркет и набрал еще выпивки и закуски. Дома нещадно опустошил две бутылки, варварски расшвырял всю посуду. Или нет. С ним таки кто-то был. Где он ее подцепил?