До конечной - Елена Николаева Страница 19

— Думаю, она захочет сама вам многое рассказать. Это её право. Пусть им воспользуется.

Мы заезжаем во двор. Машина Валентина, в которой находятся мои родители, следует за нами.

— Я бы хотел узнать причину. Герман, есть ещё что-то, чего я не знаю?

— Как вам уже известно, у мальчика погибли родители несколько месяцев назад. Единственное, что тревожило Яну Александровну, это неосведомлённость Тима в том, что вы его родной отец. Мальчик об этом ещё не знает. Ему понадобится время, чтобы принять то, к чему он не подготовлен.

— Ясно.

Яна.

Услышав во дворе шум машин, Лера со словами «быстро переодевайся и вниз» сбегает их встречать, а я застываю у окна как вкопанная.

Ни вдохнуть. Ни выдохнуть. Ни пошевелиться...

Сердце, сжавшись в груди до маленького комочка, в ожидании замирает. Глаза, впиваясь в его чёрный внедорожник, снова превращаются в два неиссякаемых источника влаги. Быстро смахиваю слёзы, чтобы разглядеть лицо Захарова, потому что вниз я точно спускаться не планирую. По крайней мере сейчас. Уж если и станет прогонять из своего дома, как из палаты, то хотя бы не на глазах у близких ему людей.

Перевожу растерянный взгляд на другую машину. Из неё выходит Валентин, следом выбираются наружу мужчина и женщина. Судя по возрасту, скорее всего, родители Жени. Осматриваются вокруг. Видимо, здесь впервые.

Когда Герман с охранником выскальзывают из внедорожника и помогают Евгению выбраться из салона во двор, моё сердце пускается вскачь, готовое проломить грудную клетку. Вцепляюсь пальцами в спинку кресла, чтобы не упасть, потому что его взгляд взмывает к моему окну и долго задерживается на нём. Не уверена, что Женя меня видит через занавеску, но дрожь от этого не ослабевает, доводит меня до очередной паники за считанные секунды.

Беру в руки вязаный плед, кутаюсь в него и падаю без сил на кровать. Кроме желания выплакаться больше никакого не возникает. Поэтому тянусь рукой за подушкой и утыкаюсь в неё лицом, чтобы приглушить приступ нахлынувшей истерики. Сворачиваюсь клубком. Зубы смыкаются на ткани, сжимая её так сильно, что челюсти начинает сводить от боли. Его родной запах, забиваясь в лёгкие с каждым рваным вздохом, душу выворачивает наизнанку, отравляет меня окончательно…

— Я же ничего не просила, кроме счастья…

— Господи, за что мне всё это?

— За что?…

Я в жизни не чувствовала себя настолько одинокой как сейчас.

— Ян, Женя просил что-нибудь из домашнего… перео… деться… — голос Валерии обрывается в дверном проёме и стихает. Потерявшись во времени, я даже не услышала её стука. — Ты чего, подруга? Совсем раскисла? Яна, как ты покажешься ему на глаза в таком виде? Он ждёт тебя в своём кабинете. Хочет поговорить.

— А больше он ничего не хочет? — звучит едва уловимо сквозь гулкие удары моего сердца. Оно разгоняется как сумасшедшее, разбивая мою вселенную вдребезги.

— Хочет принять душ и переодеться, — как-то растерянно произносит Лера. — И ты ему в этом поможешь.

— Это он так сказал? Серьёзно? Сомневаюсь, что ему нужна моя помощь.

— Это.., вообще-то, моя идея. Мой план для вашего сближения.

— Забудь. Я не пойду к нему. Передай, что я утром уеду. Не нужно больше никаких скандалов.

— Ну что за чушь ты несёшь? Ты же понимаешь, что ему будет сложно подняться по лестнице к тебе. Если ты хочешь избежать разговора благодаря ещё одному несчастному случаю, тогда лежи.

— У него есть охрана, — обижено ворчу.

— Ян, отнеси ему одежду, не дури. Ты сейчас совершаешь ошибку. Дмитрий Владиславович и Анна Николаевна хотели бы с тобой познакомиться. Представляешь, дети уснули. Набегались за день так, что вырубились, не дождавшись ужина.

Глава 17. Знакомство

Яна.

Боже, мало того, что я проспала большую половину дня, так ещё и разревелась вместо того, чтобы заглянуть к ребёнку в детскую.

Встаю с кровати. Быстро снимаю с себя пижаму. Не успеваю опомниться, как Лера вручает мне в руки моё новое платье, которое Женя купил мне в Польше. Оно простенькое, из лёгкого трикотажа, но очень привлекательное на вид. Лиф полностью обшитый рюшами. На спине сборка резинкой в несколько рядов. Для небольшого беременного живота в самый раз.

— Вот это то, что надо. Надевай! Персиковый цвет тебе очень идёт. Открытая спинка, тонкие бретельки, длина чуть выше колена, да и грудь в нём будет смотреться отлично, бюстгальтер не предусмотрен. Что ещё нужно, чтобы заставить мужчину обратить на тебя внимание?

— Память, — отрезаю, натягивая платье на себя. Не понимаю, зачем я её слушаю, может быть потому, что сердце мне подсказывает всё-таки спуститься вниз.

— Ох, Яночка, не жди ты, когда она вернётся к нему. Влюби его в себя повторно, делов то? Если сейчас между вами заискрит, значит проблем с этим не возникнет.

— Заискрило уже… — ворчу, вспоминая, как нечаянно пальцами задела его стояк. — Выгнал из палаты за считанные секунды, да так, что стены гудели.

— Где расчёска? — подруга как будто меня не слышит, проворачивая в голове свой хитроумный план.

— В верхнем ящике комода посмотри, — не мешаю ей сосредотачиваться на идее фикс.

— Бельё смени. Вот на это, — в мои руки попадают такого же цвета кружевные танга.

— Зачем? — вскидываю на неё недоуменный взгляд. — Я не собираюсь его соблазнять. Сегодня, так уж точно.

— В этих ты будешь чувствовать себя намного увереннее, даже если мужчина их не увидит на тебе. Не спорь, Яна. Некогда. Вам нужно объясниться. Надевай и приведи волосы в порядок. Где его одежда домашняя?

— В нижнем ящике пижамы посмотри.

Переодеваю трусы, как будто они помогут сотворить чудо и вернуть гонщику память. Боксеры для Жени решаю выбрать сама. Сказать по правде, не очень-то хочется, чтобы в его белье рылась подруга.

— Вот эта пижама подойдёт?

— Мне всё равно, в чём он будет спать, — отвечаю, заканчивая марафет. Достаю из ящика футболку, на случай, если Женя не захочет носить одежду с рукавами. Беру первые попавшие под руку боксеры и оставляю на краю кровати. — Лер, я только умоюсь и спущусь. На этот раз серьёзно.

— Ладно. Жду внизу. Буду держать за тебя кулачки. Выше нос, Яночка. Помни — он тебя любит. Просто забыл