Татьяна Алюшина - Любовь со вкусом вишни Страница 19

Могли, разумеется, понатыкать всякой аппаратуры и позже, но вряд ли.

А зачем? Они абсолютно уверены, что жертва напугана, полностью под их контролем и сделает все, что они требуют. Тем более справки о ней навели, прекрасно знают, что она одна-одинешенька в этой жизни и заступиться за нее некому, да и сбежать ей некуда. Ну и на фига тратиться на дорогую аппаратуру, просматривать ее целыми днями, что она – агент какой или в тайнике клад прячет? Не-а, не станут они видеонаблюдение устанавливать, слушать – слушают, а чтобы смотреть, вряд ли.

«Надеюсь, что это именно так, – успокоила себя Ника, еще раз прокрутив все эти соображения в голове. – Значит, будем считать, что смотрят за мной через окна из соседнего дома». Собственно на этом был построен весь ее дальнейший план.

Она обильно полила дверные петли маслом и плеснула немного в замочную скважину. Выждав пару минут, очень осторожно вставила ключ и открыла замок.

– Давай, помоги мне, – шепотом попросила она у двери. Двумя руками ухватившись за ручку, приподняла дверь вверх и открыла.

Дверь не издала ни звука.

– Спасибо! – поблагодарила Ника и выскользнула из квартиры.

Так, теперь следовал пункт третий, очень важный, и если он не удастся, то, пожалуй, она пропадет!

– Не будем думать о плохом! – подбодрила себя Вероника.

Ей требовалось во что бы то ни стало связаться с Кнуровым Сергеем Викторовичем!

В их доме за последние годы сменилось много жильцов. Дом считается весьма и весьма престижным, в центре Москвы, поэтому квартиры в нем охотно покупали и, как поведала консьержка, даже очередь на покупку создали ставшие теперь уже не новыми и, наверное, не совсем русскими, а просто богатыми людьми. Но кое-кто из старых жильцов остался и проживал до сих пор, не поддаваясь соблазну продать квартиры за ну очень большие деньги, например, соседка напротив. У этой соседки имелась одна сложившаяся годами традиция – именно в это время суток она спускалась к консьержке, с которой они пили чай и сплетничали от души – каждый день полчаса, ни больше ни меньше. Ника всегда немного посмеивалась над этим, а сейчас была готова расцеловать соседку за пристрастие к сплетням.

Точно рассчитав время, она подождала пять минут, припав к дверному глазку, и, когда соседка вышла на площадку, выпорхнула из квартиры, изобразив ужасное разочарование на лице:

– Ой, тетя Лена, вы уходите, а я к вам!

– Что случилось, Никуша? – проявила искреннее участие женщина.

– Да я хотела позвонить от вас, у меня что-то с телефоном, надо дозвониться на телефонный узел и узнать, может, отключили, пока я в больнице лежала, – выдала заготовленную речь Ника. – Мобильный, знаете, у меня разбился…

– Меня Клавдия Ивановна ждет, как же быть? – озадачилась проблемой соседка.

– А вы идите, а я, когда дозвонюсь, дверь закрою и вам ключи принесу, – предложила девушка.

– Правильно, – кивнула соседка, – ты девочка хорошая, я тебе доверяю, так что могу спокойно одну в квартире оставить. Иди звони, как же без телефона.

Постояв над телефонным аппаратом, Ника вздохнула, задержала дыхание и решительно выдохнула:

– Ну, с Богом! Только ответь, пожалуйста!

Она набрала номер, написанный рукой Костика на обороте визитки, заранее решив, что по другим двум номерам, отпечатанным на карточке, и пробовать звонить не станет.

– Да, Кнуров! – ответили ей после четвертого гудка.

«Слава богу!» – облегченно выдохнула девушка.

После разговора с Кнуровым Сергеем Викторовичем Ника отнесла ключи соседке, как и обещала, минуты три постояла, поговорила с женщинами и практически бегом ринулась назад в квартиру и, соблюдая предосторожности, вернулась домой.

Проскользнула в ванную, выключив воду, присела на бортик, давая себе передышку и собираясь с силами перед осуществлением следующего по плану действия.

Ника вытянула перед собой руки и растопырила пальцы. Однако пальчики-то дрожали.

– Что-то я разнервничалась слишком? Надо собраться!

У этого Кнурова очень мужской, низкий, почему-то взволновавший ее голос, а манера говорить жесткая, отстраненная и холодная, словно он ее отчитывал за дела какие нехорошие или допрос вел, заранее не веря не единому слову.

– Да ладно тебе, «допрос»! По-моему, ты сильно перетрусила, что он откажет! – объяснила себе Ника свое странное волнение, стараясь не вспоминать те ощущения, которые вызвал в ней тембр его голоса. – Ладно, надо действовать дальше!

Она быстро собирала в сумку самые необходимые вещи, не забывая про конспирацию и все такое, что там положено соблюдать, когда за тобой следят: громко разговаривала, вводя в заблуждение тех, кто ее подслушивал, чувствуя себя при этом полной идиоткой!

– Надо съездить к бабуле домой и еще раз пересмотреть все ее бумаги, вдруг я что-нибудь найду. И надо съездить в Коломну, к ее подруге, они долгие годы переписывались, может, она что ей и написала, – сообщила девушка возможным «слухачам».

Собрав вещи, всей кожей, обострившимся восприятием чувствуя, что за ней наблюдают через окна, постаралась незаметно вынести сумку в прихожую, маскируя свои действия под наведение порядка в квартире.

«Это определенно похоже на паранойю! – отстраненно подумала как не о себе Ника. – Да, ладно, ладно, на что бы там ни похоже, соберись, Ника! Так! Теперь самое трудное!»

Вернувшись в гостиную, села на кресло, стоящее спинкой к окну.

– Так, давай подумаем, где и у кого еще можно искать? – оповестила она подопечных Михаила Ивановича о своем разыскном усердии.

Все! Пора!

Ника осторожно сползла с кресла, встала на четвереньки и быстро поползла к выходу из комнаты, который не просматривался через окно, потому что его загораживал круглый стол. Добравшись до прихожей, поднялась с колен, повесила на себя сумки – маленькую дамскую и вторую побольше, с вещами – поудобней, крест-накрест, через голову и, мысленно помолившись, выскользнула из квартиры, не забыв закрыть ее на замок.

На чердаке царила полутьма. Свет едва проникал через грязные смотровые оконца, выходящие на крышу. Споткнувшись о какой-то хлам, она подняла кучу пыли, от которой тут же начала чихать. Расстояние до нужного выхода Ника преодолела, чихая и почти ничего не видя, шаря впереди себя, как слепая, вытянутой рукой. Спустившись с чердака, она осмотрелась, отряхнула пыль с брючек и уже без приключений, никого не встретив, добралась до первого этажа.

Выйдя из дверей, она, как всполошенная коза, шарахнулась в кусты у подъезда – проверить, обнаружили соглядатаи побег или нет.