Все, чего он хочет - Оливия Торн Страница 19

Впервые в жизни Себастьян действительно усмехнулся. Затем он взглянул на спину Коннора, покачал головой и посмотрел на меня, подняв брови, как будто говоря: «Удачи».

— 3:30 утра, — крикнул он Коннору.

— Я буду готов, — ответил тот, не оборачиваясь.

— Спокойной ночи, Лили, — сказал Себастьян.

— Спокойной ночи, — отозвалась я, когда он закрыл дверь.

Мы с Коннором остались одни.

Я подождала около двух секунд, прежде чем напасть.

27

— Ты гребаный мудак, знаешь это? Себастьян пытается тебе помочь, а ты напиваешься. Как ты смеешь так с ним разговаривать? Как ты смеешь так разговаривать со мной…

Коннор, не оборачиваясь, спросил:

— В лимузине?

— Да, в лимузине, — отрезала я. — Может ты и миллиардер, но вести себя подобным образом…

— Прости, — сказал он, глядя в ночь.

Я замолчала.

Вот уж не ожидала.

Однако я все еще была в ярости, и то, как именно он извинился, меня не успокоило.

— Лучше хотя бы смотреть на людей, перед которыми пытаешься извиняться.

Он повернулся ко мне лицом — в его чертах не было ни раздражения, ни гнева, ничего. Он просто выглядел усталым.

— Мне жаль. Я не должен был так с тобой разговаривать. И я не просто пытался извиниться. Мне правда жаль.

Я сжала кулаки, не совсем понимая, что делать.

— Тебе стоит извиниться и перед Себастьяном, — наконец выдавила я.

Он резко рассмеялся, отвел от меня взгляд, затем закрыл глаза и кивнул.

— Завтра утром.

— Я думаю, ты должен сделать это сейчас…

— Завтра утром, — сказал Коннор, отвернувшись к окну и отхлебнув из своего стакана.

Я стояла на месте, все еще злая, как черт, все еще не зная, что делать.

Он пытается меня игнорировать?

Отлично.

Да пошел ты, Коннор.

— Спокойной ночи, — выплюнула я и повернулась, чтобы уйти.

— Знаешь, почему я потерял его в Вегасе? — спросил он, все еще глядя в темноту.

Я остановилась и уставилась на него.

— … потерял что?

Он усмехнулся.

— Мое терпение. Когда разозлился из-за фотографий.

— Разве это не очевидно?

Он посмотрел на меня, слегка улыбаясь.

— Не знаю… Очевидно?

— Ты был в ярости из-за того, что Миранда тебя шантажирует.

— Ну, да… но я вышел из себя не поэтому.

— Ты злишься, что она пытается разрушить твои планы.

— Верно… но причина не в этом.

— Тогда… ты злишься, потому что у нее хватило смелости пойти против тебя.

— Да, но опять же, это не главная причина. — Он криво усмехнулся. — Есть еще какие-нибудь предположения?

Я скрестила руки. Следующее предложение было нелегко произнести.

— Ты разозлился, что она предала тебя.

— Я бы не назвал это предательством. Скорее гениальным ходом стервы. Она предала меня раньше, восемь месяцев назад, и тогда я даже не вышел из себя.

Уставшая от этой игры, я вздохнула.

— Так почему же ты потерял над собой контроль сейчас?

Он отхлебнул скотча и уставился в темноту.

— Потому что впервые с тех пор, как девятнадцатилетним вышел из кабинета отца… я испугался.

Это не казалось таким большим открытием.

— Хорошо, значит, ты испугался, что потеряешь все.

— Нет, совсем нет. Если не заполучу эту сделку, потеряю несколько миллионов долларов. Да, я вложил в этот проект много времени, но финансовые потери можно назвать мизерными.

— Ты испугался, что все твои планы будут разрушены.

— Разозлился, не испугался.

Я сжала челюсть. Я устала от его поведения в лимузине, устала от его таинственности сейчас, устала от этой игры в угадайку.

— Так чего же ты испугался?

— Впервые у меня появилась слабость, которую Миранда нашла и использовала.

Я нахмурилась.

— Фотографии?

Он повернулся и посмотрел на меня. — Нет. Ты.

28

Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица. У меня подкосились ноги.

— Но я сделала это, чтобы тебе не пришлось жертвовать своими мечтами… Я согласилась, чтобы…

— Я не это имел ввиду. — Он подошел к дивану, стоящему напротив окна, присел и похлопал по месту рядом с собой. — Иди сюда.

Я замерла на месте.

— Думаю… нам нужно лечь спать.

— Сначала нам нужно поговорить.

Мой желудок завязался узлом. Двойным, а то и тройным.

— Я…

— Лили… пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить, — тихо сказал он.

Я стояла там, испуганная и неуверенная, целых пять секунд… а потом медленно подошла и села рядом с ним на диван.

Коннор вздохнул и посмотрел на почти пустой стакан в своих руках.

— Будь на твоем месте кто-то другой, я бы просто заплатил. Выписал бы чек, неважно на какую сумму, лишь бы избавиться от этого… сказал бы «Да пошли вы» Миранде, моей семье… а затем пережил бы ударную волну. Постарался бы спасти ситуацию.

Я выпрямилась, взбешенная и обиженная.

— Мне не нужны твои деньги…

Он обернулся и посмотрел мне в глаза.

— А я и не предлагал, потому что знаю, что ты не примешь. И потому что не хотел, чтобы ты их приняла.

Я нахмурилась.

— Не понимаю… Я не уходила…

— Знаю, — грустно улыбнулся Коннор. — Знаю.

— Так..?

— Поэтому я в ужасе. Потому что ты по-прежнему моя ахиллесова пята.

— О, мне так жаль, — усмехнулась я.

Он рассмеялся.

— Я не это имел в виду.

— Тогда что именно ты имел в виду? — язвительно спросила я.

Он откинулся на спинку дивана и уставился в никуда.

— Я никогда ни о ком не заботился… особо. Я мог легко выкинуть людей из моей жизни, — сказал Коннор, щелкнув пальцами. — Люди были важны ровно до тех пор, пока они были полезны. После этого они только тянули вниз.

— Ты не относишься так к Джонни или Себастьяну, — заметила я в ужасе — Хотя не уверена, что правильно выразилась. Это ужасает еще больше.

— Нет… они друзья. Я позабочусь о них, если что-то случится. Но если бы пришлось пожертвовать ими сегодня, я бы это сделал, — сказал Коннор. В его голосе не слышалось и отголоска вины.

Я уставилась на него.

— Ты серьезно?

— Я сказал, что позабочусь о них. Им не придется больше работать и дня. Но неважно, через какой бы ад им пришлось пройти, я, наверное, выбросил бы их за борт. Если бы их присутствие в моей жизни рушило мои планы.

Я была потрясена и возмущена услышанным.

Но… несмотря на мою первоначальную реакцию… я поняла, что Коннор только что сделал мне поразительный, просто невероятный комплимент.

В самом сумасшедшем из всех возможных способов.

— А Миранда? — тихо спросила я.

Он посмотрел на меня и усмехнулся, будто бы говоря: «Шутишь что ли?!»

— Я бы с удовольствием перерезал ей