Время не лечит - Алисандра Ким Страница 19

Заворачиваюсь в мягкое, воздушное одеяло и подхожу к окну. Очень большое окно. И этаж, наверное 18 или 20й. Теплый пол согревает ступни. Так уютно и приятно. А вот за окном серая осенняя ночь. Простор необъятный. Тяжелое небо. Сколько же я проспала? Из машины он нес меня на руках?

Колени подкашиваются. Точно. Кроме малины за последние сутки, кажется, ничего больше и не кушала. Дома мама никогда не позволила бы мне так безобразно относится к своему рациону. Мама умеет быть строгой. Улыбаюсь. Я скучаю по своей мамуле. С ней я могла бы поговорить о Романе. Нет, не все подробности. А что я смогла бы о нем рассказать? Ничего. Мы друг о друге ничего не знаем. За короткий период времени, я пережила целую гамму эмоций. По его милости. Артем от меня поцелуя почти год добивался. Но Артем никогда не носил меня на руках. Никогда не дарил теплый шарфик, букет фиалок.

Выхожу из спальни. Слышу тихую мелодию. Пианино. Я не знаток классической музыки. Но эта мелодия вроде знакома. Точно. Лунная соната. Коридорчик совершенно пуст. И такие же серые безжизненные стены.

А вот кухня просторная. И очень ярко освещенная. Музыка льется из небольшой колонки. Рома стоит ко мне спиной. И что-то помешивает в пузатой кастрюльке. Прислоняюсь спиной к стене. И наблюдаю. Как играют мышцы его предплечий. Как подвижна его спина. Длинные ноги с босыми ступнями. Он тоже любит ходить босиком? На нем домашние свободные штаны и светлая футболка. Живу здесь и сейчас. И вот в этот самый момент маленькое такое, уютное счастье клубочком сворачивается в груди. Хочу быть котенком. Обвиться вокруг его шеи. И остаться там навсегда.

Оборачивается. Глаза такие выразительные и чуткие. Улыбка обнажает белоснежные зубы. Взъерошенные по-мальчишески волосы.

— Спящая красавица вернулась. Садись. Кормить тебя буду. По попе чуть позже отшлепаю. Как ты прожила целых 19 лет, если совсем не умеешь за собой ухаживать?

— Фу! Папочка. А ты зануда. — присаживаюсь на стул с высокой спинкой, мягкой шелковистой обивкой. И подтягиваю колени к себе. Люблю сидеть в такой позе. Хорошо быть мелкой. Рома приближается. Тигр. Неторопливо и спокойно. Нависает. Ладонью коснулся лба.

— Ты жутко бледная. Заболеть не позволю. — фыркнула в ответ. По поводу болезней всегда были разборки с мамой. Ни какая температура не могла стать преградой между мной и морским заплывом! Папа однажды меня грозился связать, если выйду из дома. А потом Илья меня на руках в поликлинику тащил! Сей час смешно вспоминать. Не много больно. Рома. Его странная пока и не ясная для меня, забота, заставляет вспоминать. Так было раньше. И не будет уже никогда.

Silentium. (Молчание. Лат.), зависаю на миг. На его узорной татуировке.

Рома поставил передо мной тарелку с горячим супчиком. Приборы. Высокий бокал с ароматным напитком.

Вкусненько. Мой желудок реально в ладоши хлопал от счастья. Нормальная домашняя еда.

— Ром, куриный супчик? Серьезно? — совсем не совместимое блюдо с его образом.

— Могу еще гамбургер сварганить. Но тебе сейчас в тему супчик. Теть Люся научила его готовить. — хмыкнул как-то слишком грустно для такой мимики, — мама Пашки тоже Людмила. Мою так же звали. Маму.

— Звали? — спросила на автомате, и язык прикусила. Не хочу ничего знать. Не хочу так глубоко нырять в этого потрясающего но пока чужого мужчину. И рома видит. Понимает. Но насмешливо заглядывает в мое лицо и продолжает говорить. Так чтобы я точно услышала. Он желает донести до меня новую информацию о нем. Он этого хочет.

— Умерла. Во сне. Остановка сердца. — сам же морщит нос. Что-то не так с этой информацией. Я продолжаю молчать. А он неумолимо продолжает, растягивая слова: — отец тоже погиб. Пять лет назад. Почти.

Промолчала. Зачем он это делает? Снова открывает себя. Снова в таком ракурсе, что сердце екает. И о себе говорить не собираюсь. Наши родители погибли в одно время. Поднимаю на него глаза. Волнительно его странное, признание. Ведь, смерть родителей это жестокая потеря. А ему, словно больно и все равно одновременно. Я не отвечу на его откровенность. Не могу.

— Почему сбежала вчера? — он сел на стул, напротив меня. Все понимает. Провокация не удалась.

Стол достаточно большой, чтобы быть на расстоянии. Специально не приближается. По лицу вижу, собрался говорить. Настроен, как лазерный луч на полное проникновение. Достигнуть цели! Вывести меня на совместный обмен информацией. Ох, не люблю я такие разговоры. Где правда, а где ложь, не разберешь. И говорить особо не о чем. Не потому что не интересно. А потому что не нужно. Я другого сейчас хочу. Кардинально отличающегося от воспоминаний о печальном прошлом. Внизу живота теплый тяжелый клубочек затягивался. Желание. Так вот ты какое. С Артемом было любопытство. Первый раз вообще стал кошмарным разочарованием. Он старался. Очень. Старался доставить мне удовольствие. Но я лишь стеснялась его и совсем не хотела. Рома другой. Он меня наизнанку выворачивает.

— Друг твой не понравился, — с громким хлюпаньем собираю супчик с ложки. Мама так часто меня ругала за это. Ну, свинтус я еще тот. Что вообще с меня взять! Художники они такие. Беспечные, уплывающие в дали своих мыслей. Вообще творчеством так много всего можно прикрыть. Не готовить, не мыть посуду. Да и сама, было дело, несколько дней как-то не мылась. Фу! Гадость конечно, но как иначе. Вот накрывает иногда, и нет никакой возможности остановиться. А вдруг собьешься и все! Ищи-свищи потом это вдохновение.

Я не слушаю и не собираюсь ни на что отвечать. Поднимаю тарелочку и бычком пью.

Рома откидывается на спинку стула и начинает хохотать.

— Господи! Да с кем я связался! Вот реально педофилом себя сейчас чувствую. — он встает, отодвигает меня вместе со стулом. Скидывает мой кокон-одеяло и подхватывает на руки.

— А ну блин! Я умею ходить!

— Что за пацан вокруг тебя вьется?

— Пусти!

За что получаю хороший такой рывок. И вот я перекинута через плечо. А звонкий шлепок по попе отдает эхом. А он же обещал!

— Твой протест на вопросы понял. Но говорить и отвечать все равно придется.

— Ты ревнуешь? Я случайный и временный человек в твоей жизни! — он шел уже по коридору. А я все брыкалась. Пока Рома не поставил меня в большую ванную-джакузи