Ирландский предатель - М. Джеймс Страница 19

той девушкой, которой когда-то давно суждено было стать моей женой. Черт возьми, я даже подумал о ней, когда она появилась на складе, и не узнал ее, вместо этого поверив, что это просто другая девушка с чертами лица, которые напомнили мне Сиршу. Тогда, в Бостоне, я не чувствовал к ней глубокого влечения, ничего подобного тому, что было сегодня вечером. Но все равно, она была красива даже тогда. Иногда я задавался вопросом, какой бы она была на месте моей жены, какая жизнь у нас была бы, если бы все сложилось по-другому, обычно всегда после нескольких рюмок в те вечера, когда я никуда не ходил.

Теперь она здесь, во плоти, всего в нескольких милях отсюда. Все, что мне нужно было бы сделать, это сказать "да", сесть на рейс до Бостона, и она была бы моей. Она и все, что она скрывала от меня сегодня вечером.

Бармен ставит перед нами порции джина, и девушка ослепительно улыбается мне, поднимая свою.

— Как ты думаешь, за что нам следует выпить? — Спрашивает она, и я делаю все возможное, чтобы отвлечься от мыслей о Сирше.

— Сначала представься, — говорю я с ухмылкой. — Или у тебя есть привычка сначала знакомиться с мужчинами, а потом называть им свое имя?

— Немного таинственности придает пикантности вечеру, тебе не кажется? — Она чокается своей рюмкой с моей, мы оба осушаем ее вместе, и она тянется за своим стаканом с водой. — Эми, — говорит она, сделав глоток. — Ничего особенного, я знаю.

— Хорошее имя. — Я делаю еще один глоток пива. — Уильям Дэвис.

— Может, пожмем друг другу руки? — Она подмигивает мне. — У меня есть кое-что еще, чем я могу пожать тебе руку, если ты захочешь сходить в клуб. Или мы можем просто отправиться к тебе, или ко мне.

— Думаю, ко мне. — Я оплачиваю счета, достаточно, чтобы покрыть и мои напитки, и шоты, и Эми надувает губы.

— Не можешь позволить даме угостить тебя выпивкой?

— Ты сказала, что ты не леди. — Я обнимаю ее за талию и веду к двери. — Ты умеешь ездить верхом?

— На члене? — Она смеется, и я тоже фыркаю, открывая дверь навстречу теплому ночному воздуху.

— Мотоцикле, — уточняю я, и она слегка бледнеет, поднимая ногу, чтобы я мог видеть ее высокие каблуки.

— Я поймаю такси, — говорит она. — Просто дай мне адрес.

— Мы можем сделать это вместе, — дружелюбно говорю я ей. — Я просто позвоню своему знакомому и попрошу его прислать кого-нибудь за мотоциклом.

Обычно мне не хотелось бы оставлять где-нибудь свой байк, пока Джейкоб или кто-нибудь другой не приедет за ним, но я достаточно хорошо знаю бармена и большую часть здешних клиентов, чтобы доверять им. Вместо этого я оставляю его в задней части бара, посылаю Джейкобу сообщение, присоединяюсь к Эми у входа, и мы вместе ловим такси.

Она садится в теплый салон, и я, морщась, следую за ней, называя водителю свой адрес. Когда я это делал, мне казалось, что это хороший жест, но в тесном пространстве с затхлым воздухом и запахами предыдущих клиентов я уже начинаю тосковать по своему мотоциклу.

Эми о чем-то болтает, ее рука на моем колене, но я думаю о предыдущей поездке, и о Сирше на заднем сиденье моего байка, ее руки крепко обвились вокруг моей талии, когда она прижималась ко мне, моя куртка накинута на ее плечи, аромат ее волос щекочет мои ноздри, пока мы мчимся по дороге к ее отелю.

Теперь, зная, что это была Сирша, мне кажется тем более невероятным, что она действительно села на мой мотоцикл. Сирша, последняя женщина в мире, о которой я когда-либо думал, что она сядет на заднее сиденье мотоцикла. Тем не менее, она действительно казалась взволнованной этой идеей. Или, может быть, это была просто еще одна часть представления.

Эта мысль по какой-то причине действительно выводит меня из себя, больше, чем любая другая. Это переносит меня через всю поездку на такси обратно в мою квартиру, на тротуар и вверх по лестнице, пока я открываю дверь и впускаю Эми внутрь.

— Милое местечко, — говорит она, когда я включаю свет.

— Спасибо. — В нем нет ничего особенного, по крайней мере, по сравнению с домом, в котором я вырос, бостонским колониальным зданием, которое по сравнению с этим было бы особняком. Это достаточно милая квартира в стиле лофт, с полами, по крайней мере, из настоящего твердого дерева, и большими окнами рядом с тем местом, где стоит моя кровать. Когда я уходил, они были закрыты от дождя, но теперь, когда он прекратился, я подхожу и распахиваю их, впуская теплый, омытый дождем летний воздух.

— Хочешь еще выпить? — Спрашиваю я, указывая на бар со спиртным, но Эми качает головой, направляясь ко мне через комнату.

Ее тело мгновенно прижимается к моему, ее светлые волосы рассыпаются по спине, когда она приподнимает подбородок для поцелуя.

— Я думаю, что возьму это вместо этого, — говорит она, когда ее губы ищут мои, а мои руки находят ее талию.

Это все просто… Это было бы так просто. От нее пахнет сахаром и клубникой, а на вкус… джин. Она тает в моем теле, в моем рту, без колебаний, как десятки женщин, которые кончали до нее, и это, я понимаю, когда удивляюсь, почему моя эрекция в лучшем случае половинчатая, и есть проблема. Какой бы милой девушкой ни была Эми, исполненной добрых намерений и, вероятно, взрывающейся в постели, судя по тому, как она целуется, к завтрашнему вечеру я мало что о ней вспомню. Я, конечно, и не подумаю звонить ей. К следующей неделе я, вероятно, забуду ее имя. Сиршу, с другой стороны, я не мог полностью забыть, даже когда думал, что не хочу ее. Что-то в ней оставалось со мной все эти годы, даже если все это было связано с моей периодической тоской по дому, и теперь, когда она вернулась, теперь, когда я увидел ту ее сторону, которой никогда не предполагал, что она обладает…

Я не забуду Сиршу до следующей недели. На самом деле, если я откажу Грэму и скажу им обоим возвращаться в Бостон и оставить меня в покое, я почти уверен, что всю оставшуюся жизнь буду думать о своих пальцах в кружевных трусиках Сирши в том лифте и сожалеть, что так и не узнал, что могло произойти потом.

— Что случилось, Уильям? — Эми смотрит на меня, слегка надувшись. — Слишком много выпил?

Я хватаюсь за это оправдание, хотя и не могу поверить, что в этот раз я подставляю себя из-за девушки, которую бросил много лет назад.

— Должно быть, так, — соглашаюсь