К сожалению, твоя - Тесса Бейли Страница 19

— Почему я боюсь целовать тебя? Я имею в виду, кроме нашего общего отталкивания.

Он дерзко пожал плечами.

— Ты боишься получить от этого удовольствие.

— Ты действительно думаешь, что я куплюсь на это? — выпалила она.

— На что? Это правда. Ты терпеть не можешь мою задницу, но если мы поцелуемся, ты забудешь об этом.

— О ненависти к тебе? — Она усмехнулась. — Скорее всего, нет.

Словно чтобы разоблачить ее блеф, раздался громкий свисток, и поезд рванулся вперед, отчего Натали врезалась в грудь Августа, а ее зад аккуратно скользнул ему на колени, где она с раздражением обнаружила, что он подходит ей как перчатка. Он зашипел на вдохе, его рука оторвалась от ее спины, чтобы схватиться за край бархатного кресла.

— Слушай, я могу предупредить тебя, что мне будет тяжело.

— Серьезно? — Его ширинка быстро раздулась под ее попой, отчего ее кожа покраснела. Не взволнована. Она не была взволнована. Возможно, если бы она продолжала повторять эти слова, они стали бы правдой. — Прошло немало времени?

— Десять минут или десять лет воздержания, Натали, мне все равно будет тяжело с твоей задницей. Но, да, раз уж мы заговорили об этом, прошло какое-то время. Ты?

Она не могла скрыть своего удивления тем, что он вслух признал приступ засухи. Удивлена настолько, что сказала свою правду, не подумав.

— Да. Ты должен был стать моим отвлечением.

— Отвлечением от чего? — резко спросил он, мышцы его груди напряглись.

Это верно. Он не знал. Конечно, нет. Почему он?

— Я была помолвлена. — Она старалась, чтобы ее тон был светлым. — В Нью-Йорке. Теперь нет.

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это, и между его бровями образовался настоящий каньон.

— Почему?

— Я не хочу об этом говорить, ясно? Не прямо сейчас.

Эти длинные пальцы сжались на ее спине.

— Он все еще при делах?

— Нет. — По какой-то причине она почувствовала необходимость посмотреть ему в глаза и запечатлеть на нем свой ответ. — Нет. Мы с тобой только что обручились, Август.

Очевидно, что нет.

Казалось, от облегчения его зрачки расширились.

— Хорошо.

— Хорошо?

Прошло несколько секунд, в течение которых она обнаружила, что изучает углубление в центре его нижней губы. Щетина появляется только над более твердой верхней. А почему было-то… раздражающе сексуально из-за того, что ее ноги не касаются земли, сидя у него на коленях?

— Это то, что я сказал. Хорошо, — повторил он, и что-то мелькнуло в его глазах. — Не хотелось бы отражать конкуренцию моей фальшивой невесте, верно?

— Верно. — Эта крошечная раковина разочарования, которую она чувствовала, была невероятно нездоровой. — Что ж, тебе не о чем беспокоиться.

На его щеке дернулся мускул.

— Хорошо.

— Перестань говорить «хорошо».

— Прекрасно. — Напряжение свернулось между ними, как медная пружина, и она не могла указать пальцем на источник. Возбуждение — его, а не ее — было очевидным ответом, но, казалось, было что-то еще. Однако в некотором роде ей бросали вызов, это было очевидно. Август наклонился, приблизив свой рот к ее губам на дюйм. Они были полностью защищены от остального вагона. Напа танцевала во всем своем богатом, залитом закатом великолепии, виноградные лозы тянулись к холмистой местности и угасающему солнечному свету, но она почти ничего не замечала. Только дыхание этого мужчины на ее губах и его сила, окружающая ее. — Именно так, Натали, мне не составит труда отбиться от какого-нибудь городского мальчишки в мокасинах.

Пожалуйста, скажите мне, что стенки моего влагалища не изогнулись в ответ на это.

— Боже. Оставь это на потом, чтобы устроить соревнование по мочеиспусканию с кем-то, кого никогда не встречал.

Почему она так быстро дышала?

Ее слова спотыкались о самих себя на выходе, и он только придвинулся ближе, его рука широко раскрылась на ее бедре и сжалась, его губы слегка коснулись ее губ.

— Отвлечение, да?

— Это то, из-за чего ты злишься?

— Кто сказал, что я сумасшедший?

— Твое лицо.

Их губы теперь были чуть ли не красными.

— Может быть, я просто зол, что упустил свой шанс помочь тебе отказаться от разорванной помолвки.

— Я пошла дальше.

— Докажи это, принцесса. — На мгновение его язык коснулся уголка ее рта, а пальцы вожделения скользнули по внутренней поверхности бедер. — Убеди этот поезд, полный твоих приятелей-винных снобов, что ты умираешь от желания пройти со мной по проходу.

Сволочь.

— По сей день никто на острове Святой Елены не побил мой рекорд по кадрам, сделанным на вечеринке. Шестнадцать выстрелов, Август. Я должна по всем расчетам быть мертвой. До меня рекорд стоял на пятнадцати.

— Горжусь тобой, девочка, но зачем ты мне это рассказываешь?

— Значит, ты понимаешь, что я не проигрываю. Не тогда, когда мне бросают вызов.

В груди раздался гул.

— Получение этого рта на моем не будет потерей.

Медленно она намотала его галстук на свой кулак и своим телом повела его обратно в темное внутреннее пространство кресла «Гнезда Влюбленных», повернувшись так, что ее груди были высоко прижаты к его груди.

— Ты уверен?

— Уверен, как никогда ни в чем, — твердо сказал Август.

Но когда она немного повернулась у него на коленях, он сглотнул.

«Блять» было последним, что он сказал, прежде чем Натали накрыла его рот своими губами и поцеловала его так, как будто это было чистой прелюдией. Влажные губы двигались справа налево, дразня, показывая ему, что ее рот может делать в другом месте. И судя по твердому подъему его эрекции под ее попкой, он определенно думал об этом. Много. Она обхватила его щетинистую челюсть правой рукой и потянула его за подбородок, открывая рот, давая ей возможность лизнуть глубоко, раз, два, три раза, неторопливо и смакуя, пробуя на вкус его сердечный стон и чувствуя, как его мускулы напряглись до предела, привязывая.

— Я вижу, что ты сейчас делаешь, — произнес он между поцелуями. — Ты собираешься разжечь меня и оставить в покое, не так ли?

— Поздравляю, — выдохнула она. — Ты не такой глупый, как кажешься.

Он поднял ее подбородок, остекленевшие глаза посмотрели на нее сверху вниз.

— Ты недооцениваешь, как сильно я люблю испытания, принцесса. — Она больше не совершит эту ошибку.

Прежде чем она успела осознать, что происходит, пальцы Августа скользнули в ее волосы и сжали в кулаке густые пряди, используя свою хватку, чтобы запрокинуть ее голову. Обнажить ее шею. А потом… ой. О Боже. Его зубы, кончик языка и губы двигались чувственным трио вверх по изгибу ее горла, а затем вправо. В место за ухом, где