Реньери Андретти - Паркер С. Хантингтон Страница 19

По меньшей мере, сорок самолетов взлетели и пролетели прямо над нашими лицами, прежде чем перестали появляться. Я никогда не чувствовала себя выше, чем в этот момент, лежа рядом с Ренье под парящими самолетами. Никакие наркотики, алкоголь или вещества не могли заменить разделения новых ощущений с любимым человеком.

А я его любила.

Последние двадцать четыре часа напомнили мне, почему я любила Ренье, когда они должны были напомнить мне, почему я не должна была этого делать.

Он повернулся ко мне лицом, и все было точно так же, как в ту ночь на спортивной площадке в джунглях: мы оба лежали бок о бок. Как и тогда, его дыхание коснулось моих губ, и он спросил:

— Можно я тебя поцелую?

И хотя я говорила серьезно, я насмешливо ответила:

— Я заслуживаю большего.

И я заслужила.

Я заслужила правду.

Ностальгическая улыбка приподняла его губы, полная сожаления, раскаяния и нежности.

— Да, заслуживаешь. Ты заслуживаешь всего.

Он прильнул своими губами к моим, прижимая их к себе так, словно мог одним поцелуем вытеснить из наших душ одиннадцать лет ненависти. Я ответила на него, сердце забилось в горле, и я просунула язык в его рот, нуждаясь в том, чтобы быть ближе к нему.

Дежавю пронеслось по моей плоти, и удовольствие пропитало все мои рецепторы, но, в отличие от нашего первого поцелуя, это не было PG-13. Он погладил мой язык своим и притянул меня к себе, так что я оказалась на его теле. Я была высокой, но он был еще выше, и то, как мы прилегали друг к другу, убаюкивало меня, как горячая ванна после долгого дня.

Его дыхание все еще имело вкус апельсиновых конфет "Тик-Так", и мы все еще лежали под звездами влажной флоридской ночи. И это все еще были мы, и у меня все еще кружилась голова. Но вместо дождя на нас обрушилась всепоглощающая, длившаяся десятилетиями похоть.

Я прижалась к нему всем телом, стонала ему в рот, когда мой клитор встретился с его эрекцией сквозь одежду. Он перевернул меня на спину, нависнув надо мной, и прижался ко мне, словно трахал меня, несмотря на свои тонкие треники и мои еще более тонкие штаны для йоги.

Я оторвала свои губы от его губ и провела ими по его челюсти до шеи. Его адамово яблоко покачивалось, когда я провела по нему языком, а затем зубами. Стянув штаны с его упругой попки, я просунула руки в трусы-боксеры и обхватила пальцами его гладкий член.

— Блядь, — прошептал он.

Он схватил мои руки и закинул их обе мне за голову, зажав их одной из своих больших ладоней. Другой он спустил мои штаны и трусики до колен, и я оказалась перед ним обнаженной.

Когда он просунул палец в мою киску, он так легко скользнул внутрь, и я покраснела, радуясь, что он не видит цвет моих щек в темноте ночи. Зубами он потянул мою рубашку вниз, и его губы обхватили мой сосок, посасывая его через лифчик.

Он вогнал в меня еще два пальца, и я опустилась на них, пылко оседлав его большие пальцы, стон вырывался из моих губ каждый раз, когда его ладонь касалась моего клитора. Когда он согнул пальцы, я кончила, выкрикивая его имя громче, чем кричала всю ночь.

Отойдя от оргазма, я прижалась лбом к его лбу. Он вынул из меня свои пальцы и покачался на моей киске. Головка его члена вырвалась из боксеров, и когда она коснулась моего влажного клитора, я издала стон.

Когда мои руки все еще были зажаты его левой рукой, он поднял свои пальцы и провел ими по моим губам, покрывая их моей влагой. Он прижался поцелуем к моему рту, его язык прочертил влажную дорожку, которую он оставил на моих губах. Я почувствовала вкус себя, когда он провел языком по моим губам и погладил верх моего рта.

Он отстранился, и я едва смогла разглядеть в темноте довольную ухмылку на его губах.

— Куда теперь?

Никуда.

Завтра я проснусь и захочу узнать правду, но сейчас, в его объятиях, я наконец-то снова была счастлива.

9

Обида — это… эмоциональное пересказывание

или повторная борьба с каким-то событием

в прошлом. Вы не можете победить, потому что

пытаетесь сделать невозможное — изменить прошлое.

Максвелл Мольц

КАРИНА ГАЛЛО

Я проснулась от того, что рядом с моей головой приземлилась птица. Я открыла рот и закричала, но огромная ладонь накрыла мои губы, а в ушах раздалось хихиканье.

— Это не смешно. — Мой голос захрипел под ладонью Ренье. Я оттолкнулась от его груди, спутанные одеяла мешали сидеть прямо.

— Это птица, а не оргазм.

— Я не кричала так громко прошлой ночью.

Ренье рассмеялся, как будто не поверил мне, и птица взлетела с громким криком, как будто перешла на сторону Ренье. Я стояла, пока Ренье складывал одеяла. Мы вернули их в шкафчики, где я, ответственно, вызвала Убер, потому что телефон Ренье сел прошлой ночью.

Каждый шаг к лифту в холле давался мне с неохотой, потому что я понимала, что эта поездка подходит к концу, а вместе с ней и единственный уик-энд, который я поклялась подарить Ренье. Я хотела знать правду. Я заслуживала правды, и я не уступлю, пока не получу ее.

Ренье вошел в лифт первым.

— Что случилось?

Я последовала за ним, и двери закрылись.

— Наша ночная поездка закончилась.

Его взгляд переместился на меня.

— Скажи слово, и мы сможем быть вместе. Это не обязательно должно закончиться.

Я опустила голову.

— Нет.

Его пальцы взяли мой подбородок и приподняли мою голову, пока я не оказалась в нескольких дюймах от его губ.

— Скажи слово.

— Нет.

Он потянулся за мной, нажал на экстренную остановку, затем поднялся и рывком руки оборвал провод от камеры наблюдения.

— Скажи слово.

Я сделала шаг назад, когда он приблизился ко мне, и ударилась спиной о зеркальную стену лифта.

— Что ты делаешь?

— Спроси, чего я хочу.

— Нет.

Он опустился на колени, пока его лицо не оказалось на одном уровне с моей киской.

— Спроси меня, Галло.

— Что ты делаешь, Ренье?

Его пальцы проникли за подол моих штанов для йоги, и он спустил их по моим ногам. Он посмотрел мне в глаза и наклонился вперед. Его зубы погладили мой клитор через трусики.

— Сколько раз ты фантазировала об этом, когда мы