Веселые каникулы мажора - Аля Драгам Страница 19

Настроение ползет вверх, просыпается аппетит и я, победив-таки коварную подвесную кровать, умываюсь прямо из бочки с водой, которая стоит в паре метров.

Вода ледяная, бодрит шикарно!

Стукнув о деревянные перила, и нарочито прокашлявшись, выжидаю минуту, и вхожу. Ба активно стучит вилкой, дед довольно посмеивается.

— Подруга выгнала или сам ушёл?

— Сам, — усаживаюсь за стол, схватив толстый кусок хлеба. — Ммм…

Закатываю глаза: как же я скучал!

— Не хватай, сейчас омлет будет. Да пироги уже поспевают. Ест ли Марина пирожки, Андрюш? Чем её кормить?

— Всё ест, — откусываю ещё раз и тянусь к оставленной на столе кружке. — Молоко? Можно?

— Тебя ждет, — бабушка наклоняется и достает из духовки противень с ровными рядами аккуратных пирожков. — Сейчас-сейчас. По новому рецепту делала, как Васенька посоветовала. Тесто получается воздушным, а начинка…

— А с чем? — подаю голос, пожирая глазами выпечку.

Ба перечисляет начинки, продолжая расхваливать Ваську. А я давлюсь слюной, мечтая попробовать… новый рецепт, естественно.

От всех остальных желаний отмахиваюсь, приказывая себе поставить блок. В конце концов, у меня есть девушка… которая, увы, готовить не умеет…

— Схожу за Маринкой, — не даю себе не единого шанса проявить слабость.

Под шуршание разворачиваемой газеты иду в Наткину комнату, где сейчас расположилась Савельева.

Вхожу без стука, зная, как долго она любит спать.

Не ошибаюсь: раскинувшись на постели, Маринка громко сопит, выставив на мое обозрение (а, может, и оборзение) все прелести.

Пышная грудь поднимается в такт дыханию, и в другой раз я бы уже распустил руки, но сейчас…

Не в доме же моих стариков, ну⁉

— Марин, подъём, — дергаю на себя за лодыжку. — Завтрак на столе.

Савельева брыкается, ругаясь так, что даже я могу позавидовать.

Отец у неё тоже в выражениях никогда не сдерживается.

— Вставай, говорю. Слышишь? Бабушка уже всё накрыла.

— Бабушка, дедушка… Я здесь полдня, а меня уже тошнит от ваших правил. Я не хочу завтракать и не буду.

— Будешь, — припечатываю. — И не потому, что здесь действуют правила, а потому, что ты сама вчера соловьем пела, как тебе нравится. Или сама вставай, или я тебя, как есть, вынесу. Бабуля, кстати, оценит больше, чем вчерашний наряд.

Наблюдая, как медленно Марина двигается, наклоняюсь к открытой сумке и сам выбираю для неё одежду.

Вытаскиваю светлый сарафан, который натягивается под ворчание.

— Умоешься во дворе. Удобства там же, помнишь? Краситься тоже не надо, здесь это никто не оценит.

Скрип зубов слышен, наверное, за сотню километров.

— Вы как древние мамонты, Андрей! Туалет во дворе! Умывальник во дворе! Подъем по расписанию! Ты хоть знаешь, что я не могла уснуть, потому что под окнами кто-то постоянно хрипит и бубнит?

— Это гуси. Надо было закрыть окно.

— А утром? Утром меня разбудила корова! Корова, Андрей!

— Ты ж говорила, спать не можешь, — бубню под нос. — Корова, овцы, ещё куры, гуси…

Чешу переносицу, чтобы скрыть смех при виде вытягивающегося лица Савельевой.

Это я еще про кроликов не сказал и про поросят.

Закидываю руку на плечо Марины и невозмутимо продолжаю, покидая спальню:

— Овцы ещё. Или я уже говорил? Короче, сама увидишь сегодня. К корове, кстати, близко не подходи, боднуть может.

Кое-кто явно теряет равновесие, сбавляя скорость.

— Ты куда меня привез, Ааандреей⁈

* Исп. Ace of Base — «Happy Nation»

Глава 09

Лето 1998 год. Василиса.

Juraría que no sé bien lo que quiero

Pero sé que moriría si me quedo en la mitad

Por eso vuelo a otros senderos

Para conocer el mundo de verdad

Aún no es tarde pero así me estoy sintiendo

Y aparecen tantos miedos

que no me dejan pensar

Y tengo sueños de amores nuevos

Y me cuesta imaginar lo que vendrá

Cambio dolor por libertad

Cambio heridas por un sueño

Que me ayude a continuar.

© Natalia Oreiro — «Cambio dolor»

Напеваю песенку Орейро, пританцовывая около раковины, где старательно начищаю кастрюльки. Уборка меня успокаивает, а нервишки шалят, если честно.

Уже несколько дней чувствую себя не в своей тарелке. После пляжа…

А если точнее, после незапланированного купания и последующего лежания на песке. И еще после дороги домой.

Не понимаю, почему столько думаю про это, но и не думать не могу. Зациклилась так, что Сашка даже обиделась вчера на моё молчание, а я и себе-то объяснить не могу. Ей тем более.

Хорошо, что сегодня получилось немного отвлечься: давно хотела попробовать новый рецепт, с которым пришлось повозиться, но зато результат супер! Торт уже стоит на подоконнике и ждет, когда я уберу его в холодильник.

После ужина попробуем и, если понравится, на свой день рождения испеку снова.

Даже не верится, что через два дня мне исполнится восемнадцать! Раньше казалось, что шестнадцать — уже старость. Так смешно! Такая глупая была! Я же ведь всерьез думала, что у кузнечика есть маленькая скрипка, а ёжик ночами играет с лошадкой.

В шестнадцать, конечно, в глупости уже не верила. Верила в гадания. Мы часами раскладывали разные пасьянсы, рассказывая, кто кого любит, кто кого ревнует.

Даже при свечке гадали, кстати, но это было ужасно! Я полезла на чердак, чтобы в зеркале увидеть суженого, и скатилась оттуда кубарем, ободрав даже шею. У страха точно глаза велики, потому что я кого-то увидела в отражении. Сейчас анализирую и понимаю, что себя, а тогда несколько ночей под одеялом тряслась.

Споласкиваю руки и вытираю насухо, чтобы заняться украшением тортика. В журнале на крем уложены свежие ягоды и всякие кондитерские красивости, но у меня под рукой только клубника, черешня и мушмула. Их-то я нарезаю дольками разных размеров и укладываю орнаментом, напоминающим мозаичный сад. У бабушки Тамары на стенке висит календарь с таким видом. Мне очень нравилось на него смотреть и рисовать, фантазируя, какие птицы могли бы жить в том саду.

Сейчас под моими руками расцветают новые узоры, напоминающие диковинные цветы. Получается очень красиво!

Кручу блюдо, выравнивая украшения, и прячу на полку в холодильник, предупредив Вику, чтобы не трогала.

У меня сегодня по плану помощь бабушке с цветником, а потом мы с Сашкой едем на дикий пляж, чтобы накупаться вдвоем.

Кстати…

— Дедуль,