Татьяна Веденская - Неотразимая, или Основы женского шарма Страница 19

— Ну, приватизация без ускорения — это полтора-два месяца. Пока продадим. Вы куда хотите переехать?

— Все равно… — обреченно сказала она.

— Так не бывает. Вам нужны деньги? Как вас зовут?

— Ирина.

— Меня Оля.

— Очень приятно. Нам, конечно, очень нужны деньги. Но переехать нужно еще больше. Куда мне подъехать?

— Вы одна прописаны в квартире.

— Нет. Еще дочь. Ей тоже нужно приехать? — она вдруг забеспокоилась.

— Можно сделать так. К вам приеду я. Посмотрю квартиру, оценю, привезу кое-какие варианты. И договор на месте подпишем.

— Да! Так будет лучше всего, — обрадовалась она.

— Тогда до встречи, — я повесила трубку, записав ее адрес и телефон, но внутри что-то подсказывало, что с этой дамой ничего не будет просто. У нее там явно какая-то личная драма. И мне придется влезть в нее по локти. И почему все любят использовать риэлтеров как бесплатных психоаналитиков?

Я поехала домой. Надо же, человек действительно ко всему привыкает. И я езжу в Медведково как к себе домой, а понтовая Покровка стала только местом извлечения прибыли. Причем прибыль эта сразу же отправляется в банк, поэтому мне от нее ровно никакой радости. Посещение банка давно перестало быть событием, так как Руслана я больше не видела. По вечерам я продолжаю свой квартирный марафон, так как наши отечественные люди уверены — по такому важному и серьезному поводу, как квартира на поздно позвонить и в двенадцать часов. А уж девять-десять — вообще самое время. Поначалу мои деточки, подзуживаемые маменькой, орали:

— Это просто свинство! Скажи, чтобы звонили на работу.

— Это просто невоспитанность! — одобряла внучку маман, — Перестань давать наш домашний телефон!

— Я не могу перестать, мы на это живем. Ты, мамочка, только вчера приволокла из аптеки своих любимых пилюлек на тысячу рублей. Так что терпи.

— Как ты можешь?! Это все жизненно важные для меня препараты. — Моя маменька — весьма и весьма здоровая для своего возраста дама. Может, только ее эндокринная система вырабатывает несколько больше яду, чем пристало. Но традиционно мать предпочитает лечиться от всего. Препараты для иммунитета, от давления, от изжоги, от вздутия, для хорошего сна, для тонуса. И конечно, мази от ревматизма, приступов которого у нас не бывает никогда, кроме случаев, когда ей это как-нибудь особенно выгодно.

— Мам, я приду поздно. Сходи и купи картошки.

— Хорошо, доченька, — вздыхает она и через час-другой у нее разгорается нешуточный приступ ревматизма. Еще мама особенно жалует препараты для омоложения. Она ест рыбий жир, кальций с никотином, антиоксиданты….. Список серьезный и если когда-нибудь мать действительно чем-нибудь заболеет, то наверняка от перебора с самолечением. Все семейство, с восторгом потребляя блага, не оставляли также без разборок и степень воспитанности моих клиентов. Младшая же дочь, не совсем понимая сути общих претензий ко мне, все-таки тоже попыталась присоединиться, но с другой, более прозаической целью. Ей не мешали мои разговоры, но не пошантажировать она не могла. И вот, когда я в десять часов что-нибудь несла в трубку, типа:

— Да-да, там полноценные сорок метров. И в комнате есть альков под кровать. Это же фактически метраж маленькой двушки, а не однушки! — моя малышка выползала на кухню в трусах, с заспанным и самым разнесчастным видом.

— Мамулечка, я не могу уснуть. У меня вся голова ласпухнулась!

— Болит головка?

— Нет. Она шумнит от лазговолов. Купи мне куклу?

— Что? — изумлялась я, прикрыв трубку рукой. — Пошла вон, в кровать, мелкий жулик. И передай своей сестре, что никто ничего не получит, даже если я всю ночь напролет тут буду орать по телефону!

— Ну купи! Барбичку! Новенькую! Хочу!

— Нет! — рявкала я и отволакивала бьющуюся в конвульсиях доченьку-красавицу за ногу в комнату. Через некоторое время этот хитрый поросенок утирал слезки и приходил обратно, чтобы нежно так сказать что-то вот такое:

— Мамочка, как же ты на меня лугаешься, когда я тебя ТАК люблю? — после этого все заканчивалось поцелуями и обещаниями купить если не Барбичку, то уж по крайней мере, пару шоколадок. Да, у детей есть чему поучиться в смысле того, как достигать в жизни всего, чего хочется. Дейл Карнеги отдыхает!

Глава 8

Итак, Олечка, получи настоящие деньги, мать их

Лукин меня полюбил. Не знаю как, не знаю когда, но полюбил. Наверное, еще когда я только начала работать на него, а он выступал в качестве Себастьяна Перейры, торговца черным деревом (в смысле, стажерами), началось его большое и светлое чувство. Оно проявлялось поначалу в его полнейшем доверии ко мне. То есть, практически все, что только могло делаться без его участия, он передавал мне. А потом, когда он попривык, то, думается мне, начал очень положительно относиться к моему почтению и уважению его опыта и знаний. Любил он со мной поговорить в свободные часы.

— Ольга, хотите, расскажу, как дурят головы простых клиентов риэлтеры из…..(в каждом случае звучали разные названия)?

— Конечно, Саша, расскажите, — по-пионерски отвечала я, отсматривая столбцы газетных объявлений.

— Да хоть вот, в их отделении на Королева ввели новую услугу.

— Какую?

— Страхование сделки.

— В смысле? Они страхуют?

— Ну типа того. В общем, ты получаешь красивую бумажку с кучей печатей и штампов. Тебе говорят, что твоя квартира юридически не просто чиста, она стерильна!

— Ну и что, все счастливы?

— Даже больше. Они обещают тебе, что в течение десяти лет с даты сделки ты под защитой их сети.

— Круто. То есть, если квартира пропадет, они вернут деньги?

— А вот тут начинается самое интересное. Когда агенты об этой услуге рассказывают, получается примерно так. Тем более что за такую дополнительную гарантию с бумажкой они берут две или три тысячи долларов.

— Некисло.

— Вот именно. А я попросил у тех, кто мне про это рассказал, показать этот пресловутый сертификат.

— И что? Все вранье?

— Не совсем. Но денег никаких они конечно не вернут. И страховкой этот документ никак назвать нельзя.

— Почему? — разговоры подобного рода всегда меня интересовали, так как можно было потом, при случае тоже блеснуть эрудицией. И я развешивала уши, преданно смотрела в глаза Лукина, в его голубенькие глаза на пухлом лице. От этого он распалялся и вещал, вещал, вещал…

— Ну догадайся?

— Нет страховой суммы?

— Не-а.

— А что?

— Да они вообще не имеют права выдавать страховку! Страховать имеют право только страховые компании, а они — агентство! В этом-то и вся наколка! — смеялся, брызгая слюной, он.