Дженнифер Смит - На что похоже счастье Страница 2

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:20

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Не-а.

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:21

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Ну да. Ладно, тогда салют! (Это Уилбур тебе передает, разумеется.)

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:24

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Разумеется. До завтра…

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:25

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Постой, это ты так прощаешься, чтобы не говорить «до свидания»?

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:27

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Нет. Я не уверена, что я уже закончила здороваться.

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:30

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

И я тоже. Здравствуй.

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:31

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Привет.

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:33

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Доброе утро.

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:34

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Я уже это говорила.

От: [email protected]

Отправлено: пятница, 8 марта 2013 0:36

Кому: [email protected]

Тема: (без темы)

Ну так ведь оно действительно доброе.

Часть 1

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 0:42

Кому: [email protected]

Тема: привет

Тебя не бесит, когда люди вставляют в письма смайлики?

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 0:59

Кому: [email protected]

Тема: да не особо

:)

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 1:04

Кому: [email protected]

Тема: да не особо

Будем считать, что я этого не видела.

Я как-то читала, что в России, когда пишут письма, после «здравствуйте» ставят восклицательный знак. Странно, правда? Как будто кричат друг на друга. Или как будто очень удивлены тому, что переписываются.

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 1:07

Кому: [email protected]

Тема: вряд ли

А может, они просто счастливы, что пишут друг другу…

Как я :)!

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 1:11

Кому: [email protected]

Тема: вряд ли

Спасибо, конечно. Только это не очень-то похоже на счастье.

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 1:17

Кому: [email protected]

Тема: вряд ли

Тогда на что оно, по-твоему, похоже?

От: [email protected]

Отправлено: суббота, 8 июня 2013 1:28

Кому: [email protected]

Тема: на что похоже счастье

Это рассвет над бухтой. Мороженое в жаркий день. Шум волн вдалеке. Когда моя собака клубочком сворачивается рядом со мной на диване. Прогулки по вечерам. Классные фильмы. Грозы. Хороший чизбургер. Пятницы. Субботы. Даже среды. Ходить босиком по воде. Пижамные штаны. Шлепанцы. Плавать. Читать стихи. Письмо, в котором нет смайликов.

А на что оно похоже по-твоему?

1

Они практически ничем не отличались от циркачей и даже в город въехали почти так же. Только вместо слонов с жирафами у них были камеры и микрофоны, а вместо клоунов, клеток и канатов – ассистенты режиссера с трейлерами и километрами толстых кабелей. Они возникли из ниоткуда, точно по мановению волшебной палочки, так стремительно, что даже тех, кто ожидал их приезд, он застал врасплох. И когда жители Хенли высыпали на улицы поглазеть на них, даже самые закаленные члены съемочной группы невольно ощутили легкую дрожь предвкушения, какую-то неуловимую атмосферу наэлектризованности, овладевшую городом. Они привыкли к съемкам в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, где местные жители обходили их стороной, сетуя на перекрытое движение и невозможность найти место для парковки и качая головой при виде слепящих прожекторов, из-за которых ночью было светло как днем. В мире существовали места, где съемки фильма были всего лишь досадным неудобством, раздражающей помехой настоящей жизни.

Но городок Хенли в штате Мэн к их числу не относился.

Уже начался июнь, поэтому народу поглазеть на то, как приезжие разгружают свои грузовики, собралось довольно много. Население города волнообразно возрастало и убывало со сменой сезонов. Зимой постоянные работники слонялись по пустым лавкам, закутанные в сто одежек, призванных противостоять исходящей от воды сырости. Но едва наступало лето, как число здешних обитателей возрастало в четыре-пять раз и поток туристов снова устремлялся в сувенирные лавки, дачные домики и небольшие отели, тянущиеся вдоль побережья. Хенли напоминал исполинского медведя, каждый год впадавшего в спячку на долгие зимние месяцы, чтобы с их окончанием вновь вернуться к жизни.

Большинство горожан с нетерпением ждали Дня поминовения[2], знаменовавшего смену сезонов, а вместе с ним и начало всегдашнего трехмесячного наплыва яхтсменов, рыбаков, молодоженов и отпускников. Но на Элли О’Нил все это наводило ужас, и теперь, протискиваясь сквозь толпы людей на главной площади, она в очередной раз вспомнила почему. В мертвый сезон город принадлежал ей. Сейчас же, в этот знойный день в самом начале июня, хозяевами в городе были приезжие.

А этим летом все обещало быть еще хуже.

Потому что к приезжим должны были присоединиться еще и киношники.

В воздухе вились немногочисленные чайки, где-то вдали на яхте зазвонил судовой колокол. Элли поспешила пройти мимо зевак, мимо трейлеров, которые выстроились вдоль ведущей в гавань дороги, точно цыганский табор. В воздухе терпко пахло морем, а из старейшего городского ресторана «Омаровая верша» уже аппетитно пахло жареной рыбой. Джо Габриэль, хозяин ресторана, стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за суматохой.

– Дурдом, правда? – произнес он.

Элли остановилась и проследила за его взглядом. У них на глазах к режиссерскому тенту плавно под катил длинный черный лимузин, а следом за ним – фургон и два мотоциклиста.

– О, а теперь еще и фотографы, – пробормотал Джо.

Глядя на ураган вспышек, которым сопровождалось открытие дверцы лимузина, Элли против воли нахмурилась.

– Остается только надеяться, что они съедят очень много омаров, – вздохнул Джо.

– И мороженого, – добавила Элли.

– Точно. – Он кивнул на ее голубую футболку с вышитым на кармашке именем. – И мороженого тоже.

К тому времени, когда Элли добралась до небольшого желтого магазинчика с выцветшей надписью «Карамельная крошка» на зеленом навесе, ее рабочий день уже десять минут как начался. Впрочем, волноваться ей было не о чем; в зале все равно не было ни души, если не считать Квинн, ее самой лучшей подруги и худшей в мире работницы, которая листала какой-то журнальчик, склонившись над прилавком.

– Нет, ну ты представляешь, а нам с тобой придется весь день торчать здесь! – вслух возмутилась она, едва звон колокольчика над дверью возвестил о появлении Элли.

В зале царила восхитительная прохлада, пахло сахарной ватой; и, как это случалось всякий раз, стоило Элли переступить порог, время словно двинулось вспять и годы один за другим слетели с нее, точно шелуха с луковицы. Ей было всего четыре, когда они с мамой переехали сюда. Они долго-долго ехали из Вашингтона на машине, под завязку нагруженной всем тем, что они взяли с собой, и еще больше отягощенной тем, что им пришлось оставить, и наконец остановились на въезде в город, чтобы уточнить, как проехать к дачному домику, который они сняли на каникулы. Мама спешила, ей хотелось поскорее закончить путешествие, которое началось задолго до того, как они десять часов назад уселись в машину. Но Элли вошла прямиком в дверь и прилипла веснушчатым носом к выпуклому стеклу витрины, так что первым ее воспоминанием из их новой жизни навсегда остались черно-белые кафельные плитки на полу, блаженная прохлада и сладость апельсинового шербета.

Элли поднырнула под прилавок и сняла с крючка фартук.

– Поверь мне, – сказала она Квинн, – там сейчас делать нечего. Это же настоящий зверинец.

– Ну еще бы! – отозвалась та и принялась раскручиваться на своей табуреточке у кассы, пока ее ноги не оказались высоко над полом.

Квинн всегда была миниатюрной, и даже когда они были маленькими, Элли чувствовала себя рядом с ней каланчой, долговязой и неуклюжей, к тому же слишком бросающейся в глаза своими рыжими волосами. Стручок и горошинка – так их всегда называла мама, и Элли не раз задавалась вопросом, как же так вы шло, что она не унаследовала от отца ничего, кроме своего дурацкого роста, и это притом, что всю жизнь старалась быть незаметной.

– Это, наверное, самое большое событие за всю историю нашего городка, – тараторила между тем Квинн, блестя глазами. – Я бы сказала, что это прямо как в кино, если бы это на самом деле не было кино. – Она схватила с прилавка журнал и взмахнула им в воздухе. – И не какой-нибудь захудалый арт-хаусный проект! В нем снимаются настоящие звезды. Оливия Брукс и Грэм Ларкин. Грэм Ларкин. Он будет здесь целый месяц!