Лена Терехова - Из жизни женщины… Несколько женских историй Страница 2

Она еще надеялась, что сделает карьеру хотя бы в этой профессии, как-никак педагог-дефектолог, спрос на таких специалистов велик, потом, со временем, сможет продолжить учебу в престижном ВУЗе, пусть заочно, но все же обретет вожделенный диплом о высшем образовании и утрет этим нос некоторым личностям. А пока все было как-то очень уж беспросветно.

Отчим оказался человеком со странностями. С одной стороны, он вроде бы от души старался жить на благо семьи, но с другой стороны так поставил себя в доме с первого дня своего в нем существования, что решающее слово всегда оставалось за ним. Мать лишь томно вздыхала, глядя на него и практически никогда не перечила. Конечно, ссоры случались, но чаще мать предпочитала не спорить, покой в доме ей был дороже всего, порой даже интересов собственных детей. Прожитые годы нашли свое отражение не только в поведении, но и во внешности родительницы – глаза провалились, щеки впали и вся она стала не той грациозной, уверенной в себе красавицей, а лишь ее блеклой тенью, сжавшейся в нервический комок.

Не нравился Арине отчим, этот мужик, вошедший в жизнь матери и пытавшийся выстроить свои препоны в их устоявшихся отношениях.

– Заткни этих кобыл, – орал он, когда они с сестрой ссорились.

– Валите в огород, коровищи, траву полоть, разложили в моем доме свои ляжки, пошевеливайтесь, нечего тут на халяву рассиживаться, – барским жестом выпроваживал он девчонок.

– Вы не бабы, вы – свиньи, – громогласно провозглашал он в очередной раз, – дома сидите, ни сварить, ни убрать толком не можете, матери совсем не помогаете, дармоедки!

Случалось, что терпение у матери лопалось и тогда она пыталась вступиться за дочерей, но в такие моменты ссора перерастала в бурное выяснение отношений и не всегда это заканчивалось гладко. Все зависело от количества промилей в организме мужчины.

Если он был трезв, то побеждала в споре мать. Тогда отчим предпочитал молча уходить, демонстративно хлопая дверью и жить пару дней в бане, не переступая порога дома. Мать носила ему еду, заискивала и просила не валять дурака.

Вариант второй происходил при минимальном содержании алкоголя. Отчим так же хлопал дверью, но уходил не в баню, а к друзьям, отключая при этом телефон и пропадая из поля зрения семейства на несколько дней. Мать сходила с ума от беспокойства, обзванивала всех знакомых, больницы, морги, бегала по деревне, разыскивая дорогого мужа. Он возвращался довольный и грязный, она облизывала его с ног до головы, кормила собственноручно приготовленными деликатесами и укладывала в чистую постель, не забывая предложить в качестве награды и себя.

Третий вариант был из числа далеко не безобидных. Хорошо «приняв на грудь», отчим становился совсем другим человеком – пьяный, вонючий, с выпученными глазами и пеной на губах. В такие минуты о мирном разрешении конфликта даже не приходилось думать. Несколько раз матери уже прилетала довольно внушительная оплеуха, поэтому в те дни, когда новый «папик» был изрядно навеселе, она предпочитала находиться в комнате дочерей и лишний раз не выходить оттуда, чтобы не действовать ему на нервы.

– Мама, может быть вам лучше расстаться? – не раз спрашивала младшая сестра Арины.

– Я не могу, всегда отвечала мать, – я люблю его. Да и как мы будем жить? Кому я нужна с таким выводком? И дом наш придется продать, и все имущество поделить. Нет, дорогая, это мой крест. Вы скоро разлетитесь, у вас начнется своя жизнь, и у нас постепенно все образуется.

Да, дочери раздражали мужа, он их терпеть не мог, но важно было сделать все для того, чтобы они не смогли упрекнуть ее в том, что она бросила их отца ради вот этой, новой, жизни. В той, старой, у них были имена, их никто не называл свиньями и кобылами и ее саму никто и никогда не смел трогать даже пальцем. Однако, сделанного не вернуть, теперь главное изменить прошлое таким образом, чтобы оно не нанесло вред будущему.

Мать стала часто и подолгу «откровенничать» с Ариной:

– Ты многого не помнишь, но так сложились обстоятельства, что твой отец в свое время отказался от нас и мы вынуждены были уйти.

По ее словам, отец, увлекавшийся алкоголем и слабохарактерный мужик, попал под влияние прожженной вертихвостки, которая так промыла ему мозги, что однажды, придя с работы, он выставил за дверь жену и детей, а уже через неделю привел эту стерву с ее выводком в их дом.

– Помнишь, как мы скитались по съемным квартирам, без средств к существованию, без надежды на будущее? Ваш отчим появился в моей жизни лишь через полгода, поддержал, помог, с ним мы снова обрели дом.

Беседы становились все задушевнее и откровеннее и скоро не только Арина, но и сама мать уже верила в каждое сказанное ею слово. Наверное, в те минуты она смогла бы спокойно пройти испытания полиграфом. Арина забыла все – и ночные посещения любящих «дядь», и недельные проживания в новой семье отца, пока мать искала кандидатов на устройство личного счастья и многое еще. Забыла или просто захотела забыть… Зато теперь она точно знала, кто виновен во всех ее бедах – мачеха! Нужно сделать все, чтобы у отца открылись, наконец, глаза, и эта тварь навсегда с позором убралась из их дома!

Да, так она и сделает. Она избавится от нее, непременно избавится! Арина – дочь и внучка, родная кровь отца и бабки, кому поверят больше – ей или этой чужачке? Ответ очевиден.

Планы Арина вынашивала наполеоновские, она даже не ожидала, что в ней пропадает такая искусная интриганка. Для начала они зачастили в гости к отцу и бабке.

Милые улыбки, перешептывания с мачехой на кухне – полная идиллия со стороны, но как только они возвращались домой, то сразу же ныряли в Интернет и начинали строчить полные желчи послания ей и отцу. Как только следовала ответная реакция, Арина тут же делала обиженное лицо и с невозмутимым видом провозглашала: «Это не мы! Наши страницы оказались взломаны. Мы сидели за вашим компом? Сидели! Вот твоя жена, дорогой папочка, специальную программу установила, чтобы наши логины-пароли сохранить, а потом все взломать, зайти и от нашего имени все эти гадости тебе и себе написать. И все для того, чтобы нас рассорить и от тебя отвадить. Посмотри, какая сволочь живет рядом с тобой!»

Повторялось это регулярно, на протяжении нескольких лет и по началу даже приносило свои плоды, но постепенно отцу надоело устраивать постоянный разбор полетов, только бабка Нюся безоговорочно верила «любимым маленьким девочкам» и при каждом удобном случае пилила неугодную сноху. Даже после того, как сестры «лоханулись» и послали очередной пасквиль не с компьютера, а с телефона матери, бабка не перестала гладить их по попе и верить в их сверхчистоту и непорочность. Она готова была отказаться от собственного сына, но ни в коем случае не обидеть резким словом или подозрением «несчастных деточек».

На отца же больше не действовали ни милые ужимки, ни дрожащие губки, ни полные слез огромные синие глаза. Пришлось тащиться восвояси не солоно хлебавши. «Ничего, я еще отыграюсь, – поклялась себе Арина, – проиграно сражение, а не война. Уже все до единого родственники на нашей стороне, папаша и его женушка стали изгоями в собственной семье, а он так долго не сможет. Он еще приползет к нам!»

Да, все осталось по-прежнему, привычка подглядывать за взрослыми никуда не делась. А пока следишь за чужой жизнью, как правило не складывается своя собственная. Для хамства много ума не надо, а вот для отношений он лишним не будет, но обычно, когда дело касается самого себя, мы менее предвзяты.

Арина часто задумывалась, в чем причина ее одиночества. Она даже не предполагала, что может сама отталкивать от себя людей, своим высокомерием, предвзятостью и даже открытой агрессией. Обидит, бывало, человека, получит сдачи и успокаивает себя умными мыслями из чужих голов: «Как смешно наблюдать за человеком, который пытается тебя обидеть. Он словно обезьяна в зоопарке, которая кидается какашками. Ты за стеклом, а у нее все руки в говне». Мудро? Возможно. Но почему-то за стеклом она видела себя, хотя в основном была на месте злосчастной обезьяны.

Мечты о победе в извечном споре с окружающими и с самой собой наводили на новые мысли, а мыслительный процесс без жратвы – трудное дело. Задумываешься и жрешь. Ну откуда в таком случае взяться фигуре? Она могла, погруженная в свои мысли или интересную книгу запросто умять целый торт или огромную шоколадину, а потом, глядя на ненавистные бока, убеждать себя в том, что она гармонична, своеобразна и без ума от своей внешности. Жаль, не внушишь своих мыслей мужикам!

Впрочем, однажды почти случилась почти любовь…

В этот год она как раз заканчивала школу, а тут у них по соседству поселилась новая семья, приехавшая из Алтая. Младший сын, Никита, сразу же понравился ей. Он был не просто смазливый паренек, а еще и не глупый, ладно скроенный и спортивный. Правда, младше ее почти на два года, но для соседских отношений это же не помеха, правда?