Антонина Глушко - Черная вдова Страница 2

– Во всех социалистических странах есть русские школы при советских представительствах. Где ваша дочь будет учиться, и там же проживать в первоклассном интернате за счет нашего государства.

Вопрос исчерпан. За родителей все решила родная Партия.

Возвратившихся из дальних стран Погодиных «кинули» на реставрацию старых и прокладку новых железнодорожных тоннелей. Отрезок магистрали, на которой им предстояло трудиться, простирался от Забайкальской железной дороги, аж до самого побережья Тихого океана, и заканчивался в неведомом для них Владивостоке.

Так и не заимели Погодины – патриоты, коммунисты, специалисты подземных проходок своего собственного угла. Словно перекати поле мотается семья не только по Союзу, гробя собственные силы и профессиональное мастерство, но и в чужих подземках.

Потребовались годы, чтобы Погодины наконец-то добрались до конечной точки свой командировки – далекого города Владивостока, «нашенского», как некогда о нем сказал незабвенный Ильич. Здесь предстояла им реставрация старых, но не функционирующих железнодорожных туннелей, служащих для перевозки грузов и горожан из одного района города в другой.

Погодины, несмотря на профессиональную значимость вновь были размещены в старом, зачуханом бараке. По причине взрослой дочери в семье, а Ирине вот-вот исполнится семнадцать лет, и она в этом году заканчивает десятый класс, Погодиным выделили в бараке двухклеточный отсек.

Девочке по-причине частых переездов родителей пришлось посетить не считанное число школ, в том числе и заграничных. И десятый класс ей придется заканчивать уже во Владивостоке, куда ее родителей перебросили на «прорыв».

В новой школе, в первый же день она встретила Лизу Кулик – одноклассницу, ставшую впоследствии ее преданной подругой на всю жизнь. Едва перешагнув порог класса, куда Ирину привела завуч, как на нее уставились тридцать пар любопытно-насмешливых глаз десятиклассников, с которыми ей придется «хлебать кашу» весь выпускной год.

– Новенькая пусть садится со мной, – с поднятой рукой встала со второй парты девушка где-то одного роста с Ирой после того, как завуч представила ту всему классу.

– Спасибо, – сказала Ира, усаживаясь рядом с девушке. Ей потом много раз в своей жизни придется говорить это слово Лизе Кулик, а пока, та протянула руку и назвала себя.

С этого момента началась их настоящая дружба.

– Ты откуда приехала? – сразу после уроков, выйдя из школы, Лиза начала новенькой задавать вопросы. – Кто твои родители? Не военные случайно? У меня папа военный. Его перевели во Владик два года назад, поэтому, считай я тоже в этой школе новенькая, – сыпала та сведения о себе, словно горох из ведра. – У тебя когда день рождения? – без остановок спрашивала и спрашивала говорунья, не дожидаясь ответа. – Во, кстати, ты где живешь, ну в смысле твоего адреса?

Узнав, что им по пути Лиза несказанно обрадовалась и вызвалась проводить обретенную подругу, как говорится «огородами» до ее места жительства, то есть дворами. Во-первых, ближе, во-вторых, проезжающие машины не мешают своим гудением вести интересные разговоры.

– Я знаю эти бараки, – сказала всезнаистая Лиза, – там одно время жили семьи военных. У нас эти бараки называют военными казармами. Не унывай твоим родителям с такой редкой профессией обязательно дадут отличную квартиру с видом на море. Ты видела наше море? Вернее Тихий Океан. А Золотой Рог? – тараторила без перехода от одного вопроса к другому, обретенная Ирина подружка.

Нет, она не видела Тихого Океана, и вовсе не знает, что такое Золотой Рог. Позже она узнает все, и незнакомый город станет для нее родным.

Потом, все потом. Потом позже, Ира расскажет Лизе всю свою биографию. Расскажет кто ее родители, и как оказались во Владивосток. Но это будет потом, а пока Ирина едва успевает бекать-мекать в ответ на быстрые Лизины вопросы. Расставаясь, подружки договорились ходить в школу вместе.

Лиза будет ждать Иру вот на этом самом углу, где они сейчас стоят. Казармы располагались дальше за полтора квартала от Лизиного дома.

Получив аттестаты о среднем образовании, подруги не задумывались, куда идти дальше учиться, и какую приобретать специальность. Об этом они в самом начале своего знакомства твердо решили: учиться будут в Уссурийском культурно просветительном училище, библиотечному делу.

– Представляешь, какой сейчас книжный дефицит?! – захлебываясь от избытка чувств, распиналась Лиза. – А мы будем в мире книг. Можем любую взять и прочесть.

Ты ведь любишь читать?! – в который раз допрашивала она подружку.

– Конечно, люблю. Кто же не любит?

– А представь, что некоторые не любят!

– Да не может такого быть! – искренне удивилась Ира. Девушке странным было слышать, что кто-то может обходиться без чтения.

– Да, да, и еще как не любят. Нам с тобой предстоит приучать к чтению именно таких дремучих людей. Воспитывать у них любовь к книгам. Недаром говорят, что книга – учебник жизни.

– Это вроде бы сказал Марк Твен, я точно не помню, – сказала Ира.

– Да не важно кто сказал. Главное, мы понимаем значимость книги, и то, что она учебник жизни. В этом я готова согласиться с любым классиком, – тараторила любительница чтения книг.

Подружки легко поступили в Училище. На приемных экзаменах немало удивили экзаменаторов глубокими знаниями литературы в различных жанрах.

– Вам следовало поступать в Педагогический институт, а не в наше Училище, – советовала им председатель приемной комиссии, прослышавшая про талант абитуриенток.

– Нет, мы хотим получить именно библиотечное образование, чтобы воспитывать у людей любовь к чтению, понимание значения книги в жизни человека, – единодушно отвечали девушки.

– Ну, ну, флаг вам в руки, – напутствовала их председательша, удивленная услышанным.

Навещать родителей по выходным во Владивостоке девушкам не всегда удавалось. Приходилось много работать с литературой в читальном зале городской библиотеки имени Горького. Где каждый раз находили для себя что-то новое, интересное. А после делились друг с другом собственными открытиями. Спорили кто и как понял концепцию того или иного классика в вопросах литературы.

Все же девушкам иногда приходилось жертвовать походами в читальный зал ради поездок во Владивосток к родителям за материальной поддержкой. Мизерных стипендий, что получали они не хватало даже на скромное проживание.

Родительская помощь давала им независимость.

Ира уже три недели, как не появлялась в родительской казарме во Владивостоке. В деньгах она не нуждалась – устроилась вечерней уборщицей в отдел милиции, что буквально через дорогу от ее общежития. Подработка обычное дело для учащихся культпросвета.

Зарплата для нее оказалась необычайно высокой – тридцать восемь рублей, плюс ее повышенная стипендия двадцать один рубль. Все это в сумме составляло пятьдесят девять рублей – целое состояние. Питались они с Лизой в складчину, которой родители с оказией передавали продукты. Денежные суммы девушка получала от них лично.

Подходя к родительскому бараку, Ира заметила странность: на своих окнах не виднелись знакомые занавески. «Наверное, мама сняла их в стирку», – подумала девушка и шагнула в темный барачный коридор. Каково же было ее изумление, когда, дернув ручку «родной» двери та с легкостью открылась.

Перед ней предстала картина, которая потом, в ее, уже взрослой жизни не раз будет всплывать в тревожных сновидениях. Две клетушки некогда совместного ее проживания с родителями оказались пустыми. Разбросанные по полу обрывки старых газет, рваные тряпки, помятая закопченная кастрюля, сковородка, с отломанной ручкой и дырявый помятый чайник без носика сиротливо, валявшийся возле ободранной плиты указывали, что хозяева навсегда покинули жилище.

– Тетя Нюра! – кинулась девушка к соседке, напротив. – А где мама с папой? Им что дали новую квартиру? – хваталась, словно за соломину Ира, предчувствуя недоброе.

Опасения девушки были ненапрасными. Взрослея, начала понимать: ее родители вовсе не такие, как отцы-матери ее одноклассников и соседских детей. Они ни разу не приласкали дочку, не сказали ей ни единого, ласкового слова, не посещали родительские собрания в школе, не интересовались ее заботами и успехами в учебе.

Однако и не обижали. Девочка всегда накормлена, правда чаще всего соседками по просьбе матери, в кино ходила с чужими детьми в сопровождении их родителей.

– Мы трудимся на благо Партии и народа, у нас нет времени на личные дела, – отвечала Шурка на наивные вопросы дочери, почему они с отцом не ходят с ней в кино. – Нас сюда послала Партия и мы, коммунисты, должны в первую очередь оправдывать ее доверие.

Девочка смирилась с таким отношением к себе родителей, не осуждала их. И вот они исчезли.

– А-а-а, это ты, Ира, – приоткрыв дверь с ободранной обивкой, сказала соседка, увидев девушку. – А тебе разве родители не сообщили, что их командировали на Камчатку. Там началась прокладка туннеля, и потребовались работники с такой специальностью, как у твоих родных. Они собрались и уехали.