Анатолий Медведев - Жизнь мага: Долг Страница 2

– Да, действительно. Ты оказался очень смышленым даже в деревянном состоянии. То есть эта нахальная девчонка решила использовать тебя в своих целях?

– Не говори так. Она мертва.

– Я все думал, когда же она выберет себе противника не по зубам. И этим противником оказался Калентренор? М… Жаль. Королевская династия Эстеров Смелых, я боюсь, прервана. Но что самое интересное – ведь… в свое время Калентренор успел весьма сильно насолить роду Кальгон. Это было еще во времена…

– Подожди. Я хочу взять с тебя слово, что ты никому не расскажешь о моем прошлом. Гола Одана больше нет.

– Понимаешь ли, Имя, которое тебе дали при рождении, это не просто набор букв. Конечно, молодежь мало знакома с языком древних. Но даже в буквальном смысле твое имя это еще не все. Чтобы уничтожить имя, нужно уничтожить дух. Эсториоф красивое прозвище, и если ты его сам себе придумал, то ты, должно быть, знаешь диалекты второй эпохи. Сверкающий меч.

У тебя не получится до конца порвать с прошлым, до тех пор, пока ты не выяснишь некоторых очень важных вещей, и не найдешь новый смысл жить. Просто влачить существование это настолько глупо, что пиши пропало. А ты не глуп, поэтому подумай хорошенько, чего ты хочешь от своей новой жизни. И смотри, что бы в ней не участвовали персонажи прошлого. Что? Остается только уехать в маленькую деревеньку и копать грядки. Например, куда-нибудь в центр острова, что-нибудь вроде Шарла?

Меня словно молнией ударило. Как глупо, человек наугад сказал деревню, откуда я родом. Или он может видеть, что твориться в моей голове?

– Более того, тебе придется забыть, кто твои родители. Забыть о служении богам, поскольку боги даровали нам память, и при каждой молитве будешь вспоминать куски своей жизни. Придется больше никогда не видеть своей стихии, моря, потому что оно будет навевать хорошие и плохие воспоминания об абордаже, и знаменитом ныне мертвом пирате из Ширианского моря. Послушай, мой дорогой мальчик, если хочешь найти смысл в жизни, попробуй исправить то, что делал не так. И все будет хорошо. Как говорил Волрон творец – делай, что должен, и будь что будет.

– Я знаю, что мне нужно. Я должен поступить на королевскую службу.

– По-моему, ты меня не совсем понял. Как говорят уже произошедшие с тобой вещи, казарменная муштра не для тебя.

– Хочу быть магом, – я уже настолько рвался в бой, что покачнулся и с грохотом рухнул на пол, из чего я сделал вывод, что был прислонен к стене.

– О, я вижу, что ты мечтаешь исправить ситуацию с дезертирством? Похвально. Я рад, что ты осознаешь свой поступок как предательство. Только прошу тебя, не ставь себе в вину смерть принцессы.

– Когда приедет скульптор?

– Вообще моя башня находится в не самом доступном месте, и добраться сюда сложно. Поэтому я повезу тебя в Аброт. Ох, ну и цены же в этом городе, ну просто сборище воров, но есть у меня там одна хорошая знакомая, которая может сбавить цену, если я очень попрошу.

– Я все верну.

– Вернешь – хорошо, не вернешь – и ладно. В конце концов, могу я иногда делать добрые дела просто так?

– А что здесь делали мужики, которые дотащили меня до башни?

– Ну скажем так – эти живут в деревушке Браз, которая находится сразу через пролив Мейзера. Здесь они периодически ловят рыбу, чтобы их не трогал деревенский староста, а то он взъелся на них за что-то, уж не знаю за что.

– Значит мы на острове Керза?

– Да, и я тебе скажу, что лучшего места нет во всем Неллионе.

В связи с отсутствием зрения, не могу судить, сколько времени прошло до того момента, как Ког снарядил лодку и не отправился в Аброт. Чтоб не таскаться зазря с бревном по городу, он быстро снял номер в самой дорогой гостинице, оставил меня там, зачем-то запер на ключ, и отправился на поиски скульптора. Судя по всему, Ког знал, где найти нужного человека, и вернулся довольно скоро.

– Вот он. Сруб Драгорийского синего дерева, известного как Гра. несколько лет плавал по морю. Думаю, что из него должна выйти неплохая статуя.

– Дорогая работа. Ког, в последний раз тебе пришлось выплачивать долг за свои амулеты целый год – ответил колдуну женский голос.

– Шесси, я могу заплатить сейчас. У меня, на данный момент весьма и весьма много денег.

– Зачем тебе это нужно? Опять твои магические причуды?

– Шесси, дорогая. Назови цену, за которую ты готова вырезать из этого куска дерева то, что я просил. При этом, прервав все свои заказы.

– Шестьсот.

– Так мало?

– Шесть сот слитков инголдийского золота. Я ведь знаю, что именно столько хранилось в кургане Хастарига, а совсем недавно ты рассказывал о том, как ловко сумел оттуда выбраться. Затупись мой нож, если ты оттуда ушел без этих сокровищ.

– Там было всего пятьсот тридцать четыре слитка. Может, на том и сойдемся?

– Ког, неужели ты готов отдать за какую-то статую такие деньги? Принцессы будут воплощать на нем свои… ммм… фантазии?

Повисла неловкая пауза, меня так и подмывало нагрубить, но я сдержался.

– У короля нет дочерей, так что эту забаву оставим для принцев, – ответил Ког, – скажу просто, это одна из самых важных вещей в моей жизни. И только тебе я могу доверить вырезать человека, неотличимого от живого.

– И как он должен выглядеть? Или ты доверяешь моим вкусам?

– Как тебе сказать. Я бы хотел, что бы он был коренастым, с немного более длинными руками, чем обычно, и главное – длинные сильные пальцы. Все остальное, в общем, не так важно. Да, очень важно, чтобы глаза были вырезаны особенно тщательно, а вместо глазных яблок должны быть пустоты.

– Нет проблем. Приходи через месяц.

Так я попал к этой странной женщине скульптору. Непосредственно к вырезке моего тела она приступила лишь спустя два дня, видимо, занималась эскизами. Шесси даже не подозревала, что нужно Когу, а даже если догадывалась об этом, то ей это было не интересно. Как это ни странно, боли от прикосновений ее ножа я не чувствовал, лишь приятное покалывание. Она постоянно что-то напевала, когда работала, и прерывалась только на обед и сон, и каждый раз, когда она откладывала нож в сторону, перед тем как лечь спать, она гладила меня руками, мягко и нежно, как мать может ласкать своего ребенка. Безусловно, в ее пальцах была магия. Но не такая, которая была во мне, или Коге, или погибшем в подземельях Калентренора Ире. Это была простое, теплое, нежное волшебство любви к своему делу и творению, магия благословения Семи великих на то, чтобы она трудилась, принося своим трудом добро, в высшем понимании этого слова. Она была тем человеком, который, безусловно, идеально нашел свое место в жизни.

Каждый день она усердно молилась – перед работой и перед сном. Меня поразило это, ведь, не смотря на усталость или порезанные пальцы, или на то, что к ней в мастерскую ломились люди с новыми заказами, она ни разу не забывала о боге. И за то время, которое я провел в ее теплых руках, я проникся к ней невероятным уважением и любовью. Если бы боги распорядились со мной так же как с ней, я был бы куда более счастлив, чем сейчас, когда я оказался без тела, без возлюбленной, без любимого занятия. Только теперь я понял, откуда взялась та безнадежность, с которой я провел так много времени, плавая по морям. Просто я не умею ничего делать, кроме как сражаться. Да и сражаться, как показала практика у меня не очень-то и выходит. И если Шесси – творец, то я всего лишь животное, умеющее драться. Животное, которое должно было умереть еще в детстве, но благодаря удачному стечению обстоятельств, словно приобрело иммунитет к смерти.

– Ну, милый, каков ты у нас получился? Нет, дорогой, шрам на груди тебе ни чему. Толон всемогущий, что это? Как это попало так глубоко в древесину?

Ее манера разговаривать с собой меня увлекала, было ощущение, что она общается с живым человекам, вырезая из дерева свой идеал. Но в этой фразе содержалось не просто разговор с творением – она что-то нашла во мне, что-то, чего не бывает в обычном драгорийском синем дереве. Это меня взбудоражило, и я, не видя происходящего, качнулся вперед, и с невероятным грохотом упал.

– Дурачок, что ты делаешь? Ты решил лишить меня моей зарплаты? Хотя, что с деревом Гра будет? Лучше, чем падать, скажи, что в тебе делает этот металлический флажок? Он словно был приколот к твоей одежде… – она подняла меня и любовно погладила место, где нашла эту заколку.

Я не сразу вспомнил, откуда она у меня, а когда покопался в глубинных подземельях памяти, вместо мыслей, одолевающих меня и день и ночь, меня накрыли воспоминания. Ну конечно, этот флажок с экзамена по военной тактике. Он, вечно приколотый у меня на груди, вновь вручил мне в руки то, от чего я отрекся.

– Когда я буду сдавать работу, то флажок оставлю себе. Будет что-то на память.

Как мне хотелось заговорить с ней, рассказать, что со мной произошло, хотелось увидеть ее. Но глаз у меня не было, были только ощущения, а говорить мне Ког запретил. И в тот момент я вновь смог заглянуть за грань. Нет, я не обрел глаз в понимании слепца, который мечтает прозреть. Я всего лишь увидел магические потоки – но этого было достаточно, что бы понять, как выглядит Шесси. На вид ей было около тридцати, круглое лицо, обрамленное платком, видимо, чтобы деревянная стружка не попадала в волосы, живые глаза, и светящиеся от магии руки. Я вдохнул запах, потоки энергии направились в меня, и я выпал из-за грани. От разочарования в краткости этого момента мне захотелось плакать, а было нечем.