Марина Ночина - Маскарад или Сколько стоит твоя любовь? Страница 2

   Мысленно похвалив себя за гениальность, я подперла щеку кулаком и, лениво рассматривая спины и макушки брачующихся бабуинов, принялась ждать, когда же закончится эта пытка.

   Пытка завершилась через полтора часа, когда я уже было отчаялась выбраться из аудитории живой или хотя бы здоровой. Так выворачивать челюсть при зевании умеет не каждая! Нас, слава Богу, заодно и Дьяволу, отпустили с миром и долгим нудным напутствием, которое спокойно можно было сократить до пары слов. Что-нибудь типа: "Учитесь, идиоты, это вам всё равно не поможет!" - вполне могло заменить двадцатиминутную лекцию декана.

   Выбравшись из аудитории самой последней, я стороной обошла женский туалет, куда набилась большая часть первокурсниц, и быстро юркнула на запасную лестницу. Насколько я успела узнать, пока сдавала вступительные экзамены, эту лестницу никто не любил. И правильно делали! Здесь не рискнули бы ходить и самые отъявленные экстремалы. Ступеньки крошились, перила болтались, лампы не горели. Тут и там валялся строительный инвентарь, а на первых двух этажах даже умудрились сделать ремонт. Всего в корпусе было пять этажей, не считая подвального. Но там была библиотека, раздевалка и столовка. Так что в учебном плане этот этаж мог интересовать меня только чисто в научно-гастрономическом смысле. Кстати, о столовке. А не пора ли нам перекусить? Я, конечно, позавтракала остатками продуктов со дня рождения отца, но время вроде как обеденное. Да и я что, зря, что ли, в институт тащилась? Должна же быть сегодня хоть какая-то польза от подъёма в семь утра под громкий лай любимого сенбернара?

   Как оказалось через пять минут, зря я послушалась голоса желудка. Лучше бы прислушалась к манящему гласу подушки и прямиком отправилась домой, бороздить просторы царства Морфея.

   А произошло всё банально и просто. Я уже взяла себе легкий перекус в составе тарелки гречневой каши, котлеты, чашки чая и бутерброда с сыром, даже успела расплатиться за всё это богатство, как на моём пути внезапно выросла непреодолимая преграда. Разумеется, я на неё налетела. Опрокинула поднос и была вознаграждена длинной матерной тирадой, в которой меня снова назвали коровой. На этот раз тупой и близорукой. Ну, насчет близорукости рыжая действительно права. Я слепа, как крот. Или летучая мышь. И, покуда не научусь пробивать себе дорогу ультразвуком, буду ходить на ощупь.

   - ... пугало, да ты знаешь, сколько стоит эта кофточка? Да я тебя заставлю языком её вылизывать! - вот этим закончилась пламенная речь рыжей, и в столовой наступила тишина. Все ждали, что отвечу. А что я могла ответить? Нее! Я могла так ответить, что у них у всех ушки свернулись бы в трубочку, сами себя оторвали и улетели в тёплые страны, поправлять психическое здоровье, но я промолчала. Обещала. И в первую очередь себе. Мой язык и так натворил множество бед.

   - Прости. Ты так неожиданно появилась, - промямлила я, теребя край своей чёрной майки. Ага, чёрная майка и серые джинсы. Я мышка, меня не видно. Пи-и-и! О, да! Мои мысли можно запикать только таким способом.

   - Я появилась!? Да это ты, овца слепая, не видишь, куда прёшь в своих... - рыжая задумчиво умолкла, наверное, пыталась вспомнить, как называются мои окуляры, потом зарычала и перекинулась обратно на корову. И чем ей только не угодило это бедное жвачное животное, дающее полезное вкусное молоко?

   - Как таких коров, как ты, ваще пускают в общественные места? Да у меня от одного твоего вида моральная травма на всю жизнь! - на всю столовую вещала разъярённая модница. И всё из-за какой-то кофточки... м-да, на такую даже потраченных на обед ста пяти рублей жалко. А вот обед жалко.

   Боюсь, что моральную травму эта голосистая особо получила ещё в детстве. Как раз в тот момент, когда родилась.

   Я ещё раз притворилась мышкой, протяжно запикав свои мысли по этому поводу, и в очередной раз попыталась извиниться. Что б меня черти в Ад утащили. Я и извиниться!

   - Извини, пожалуйста. Я правда нечаянно, - продолжала мямлить серая мышка, то бишь я, и лицо у меня было такое виноватое-виноватое. А как же у меня чешутся кулаки... эх, зря сегодня не надела любимые колечки с шипами. Не шли они к мышиному образу.

   - "Нечаянно"! Курица слепая! - взвыла рыжая и по третьему разу завела пластинку про стоимость кофточки. Пятьдесят процентов распродажи в бутике на Лесном ей цена.

   - Лера! - прогремел мужской голос, заставив рыжую испуганно подскочить, а меня вжать голову в плечи и пожалеть, что не умею проваливаться сквозь пол. От способности превращаться в серого зверька я бы сейчас тоже не отказалась.

   - Паш! Ты посмотри, что эта уродина сотворила с моей кофточкой! - визгливо начала жаловаться девица подошедшему к столику парню. Ну-ну! Завелась... закипела... задолбала! У неё что, это - единственная кофточка? А парень-то ничего. Я мельком оценила высокую крепкую фигуру и снова замямлила извинения.

   - Лер, расслабься, - окинув меня безразличным взглядом, парень приобнял рыжую фурию и смачно чмокнул в губы. Честное слово, чуть не стошнило. Даже порадовалась, что мой обед остался вне моего нежного организма.

   - Ну, Паш! - заныла девица.

   - Расслабься, говорю, она в своих очках реально ничего не видит. Тебе надо выслушивать её мямленье? Я тебе новую... кофточку куплю. Поехали только, - парень покосился на часы и сжал челюсти.

   Опаздывает! Я мысленно пожелала ему попасть в самую длинную пробку в мире. Говорят, недавно такая была в Китае. Машины неделю стояли. Вот Паше туда и дорога.

   - Извините... - внесла я свои пять копеек и всхлипнула. Да-да, знаю, что нельзя показывать свою слабость. Мне теперь все пять лет не дадут спокойно жить и учиться. Будут терроризировать, унижать, обзывать и прочее, заканчивающееся знаком многоточие, но... так надо. В первую очередь мне.

   - Правда, купишь? - девица встала в стойку, в момент забыв про меня, и кинулась к парню на шею, измазюкав его дорогой пиджак горчичкой, прилагающейся к сосиске.

   - Лера! - заорал несчастный. А я едва сдержалась, чтобы не заржать в голос.

   - Поехали! - сквозь зубы процедил парень, схватил рыжую за руку и поволок за собой из столовой. За девицей потянулось ещё две размалёванные куклы Барби в микро нарядах. Видимо, свита. Я проводила их оскалом, который старательно прятала за сжатыми губами, и обреченно посмотрела на пол, где покоились остатки моего обеда.

   Ну, и ладно! Аппетит всё равно пропал. Да и пора уносить ноги, пока народ не вспомнил обо мне. Студенты галдели, как бешеные вороны, в любой момент способные переключить своё нездоровое внимание на "серую мышку". А это обязательно закончится их насмешками и моими слёзами. Надо же держать марку. Но как же не хочется театрально рыдать....