Кристин Ханна - Домашний фронт Страница 2

Удивилась, как горько она плакала.

1

Апрель 2005 года

В свой сорок первый день рождения, как и в любой другой день, Джолин Заркадес проснулась до рассвета. Стараясь не потревожить спящего мужа, она выбралась из кровати, надела спортивный костюм, собрала длинные белокурые волосы в «хвост» и вышла на улицу.

Весенний день обещал быть теплым и солнечным. Вдоль подъездной дорожки к дому вовсю цвели сливы. Крошечные розовые бутоны словно плыли по изумрудно-зеленому полю. Бухта по ту сторону дороги отливала глубокой синевой. В небе величественно парила покрытая снегом вершина горы Олимпик. Сегодня она была хорошо видна.

Джолин пробежала вдоль берега три с половиной мили и повернула назад. К тому времени, как она вернулась домой, лицо ее раскраснелось, дыхание стало бурным. Пройдя мимо расставленной на веранде разномастной мебели, деревянной и плетеной, Джолин вошла в дом, где густой, дразнящий аромат кофе смешивался с кисловатым запахом древесного дыма.

Первым делом она включила телевизор на кухне, уже настроенный на канал Си-эн-эн. Наливая кофе, Джолин с нетерпением прислушивалась к сообщениям — она ждала новостей с иракской войны.

Этим утром сообщений о потерях не было. Ни одного солдата — или друга, — убитого ночью.

— Слава богу, — выдохнула она. Потом взяла кружку с кофе и пошла наверх, мимо спален дочерей к себе. Было еще рано. Может, разбудить Майкла долгим, медленным поцелуем. Призывным.

Как давно они занимались любовью по утрам? Как давно они вообще занимались любовью? Джолин не могла вспомнить. Наверное, день рождения — превосходный повод все изменить. Она открыла дверь.

— Майкл? — Широкая кровать была пуста. Неприбранная. Скомканная черная футболка Майкла, в которой он спал, валялась на полу. Джолин подняла футболку, аккуратно сложила и убрала в шкаф. — Майкл? — повторила она и открыла дверь в ванную. Оттуда вырвалось облачко пара, на секунду ослепив ее.

В ванной все было белое — плитка, унитаз, столешницы. Стеклянная дверь душевой кабины открыта. Внутри пусто, только небрежно брошенное на сушилку полотенце. На зеркале над раковиной капельки влаги.

Должно быть, Майкл уже внизу, скорее всего, у себя в кабинете. Или готовит небольшой сюрприз ко дню ее рождения. Он всегда так делал…

Быстро приняв душ, Джолин расчесала длинные волосы и стянула в узел на затылке. Потом внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале. Лицо у нее — как, впрочем, и сама Джолин — было волевым и решительным. Высокие скулы, густые темные брови, широко расставленные зеленые глаза, и красивый рот, возможно, чуть крупноватый. Большинство женщин ее возраста пользовались косметикой и красили волосы, но у Джолин не было на это времени.

Ее вполне устраивали светлые, с пепельным отливом волосы, которые с каждым годом становились чуть темнее, и нисколько не заботили лапки морщин, появившиеся в уголках глаз.

Джолин надела летный костюм и пошла будить девочек, но их комнаты тоже оказались пустыми.

Дочери уже спустились на кухню. Двенадцатилетняя Бетси помогала накрывать на стол своей четырехлетней сестренке Лулу. Джолин поцеловала пухлую розовую щечку Лулу.

— С днем рождения, мама! — хором сказали дочери.

Джолин вдруг почувствовала прилив нежности к девочкам и к своей жизни. Она понимала, что такие минуты — большая редкость. Иначе и быть не могло, достаточно вспомнить ее собственное детство. Джолин с улыбкой — она прямо-таки сияла от счастья — повернулась к дочерям.

— Спасибо, девочки. Сорок один — это здорово!

— Это так много, — сказала Лулу. — Ты и правда такая старая?

Рассмеявшись, Джолин открыла холодильник.

— А где ваш папа?

— Уже уехал, — ответила Бетси.

Джолин резко повернулась.

— Правда?

— Правда. — Бетси пристально смотрела на нее.

— Наверное, готовит мне сюрприз после работы. — Джолин выдавила из себя улыбку. — Ладно, устроим праздник после школы. Втроем. С тортом. Что скажете?

— С тортом! — Лулу с восторгом захлопала в ладошки.

Джолин могла бы позволить себе расстроиться из-за забывчивости Майкла, но какой в этом смысл? Она умела быть счастливой.

Если не думать о вещах, которые ее тревожат, они исчезнут сами собой. К тому же ее всегда восхищала увлеченность Майкла работой.

— Мама, мама, сыграем в ладушки-оладушки! — воскликнула Лулу, раскачиваясь на стуле.

Джолин с улыбкой посмотрела на младшую дочь.

— Кому-то очень нравится слово «оладушки».

— Мне, мне нравится! — подняла руку Лулу.

Джолин села рядом с девочкой и протянула ей руки.

Дочь сразу же хлопнула ладошками по ладоням Джолин.

— Ладушки, ладушки! Мы печем… — Джолин умолкла, глядя на светящееся ожиданием лицо Лулу.

— Оладушки! — подхватила Лулу.

— Испечем оладушки и поедем к бабушке! — Джолин в последний раз хлопнула по ладошкам дочери и встала, чтобы приготовить завтрак. — Одевайся, Бетси. Через полчаса выходим.

Ровно через тридцать минут Джолин посадила девочек в машину. Она отвезла Лулу в дошкольную группу, высадила, проводив крепким поцелуем, и поехала к начальной школе, расположившейся на пригорке на огромном, покрытом травой склоне холма. Свернув на полосу для общественного транспорта, она затормозила и остановилась.

— Только не вздумай выходить из машины, — прошипела Бетси с заднего сиденья. — В своей форме.

— Я думала, что хотя бы в день рождения получу поблажку. — Джолин посмотрела на дочь в зеркало заднего вида. За последние несколько месяцев ее милый, покладистый котенок превратился в непредсказуемого подростка, которого раздражало буквально все, и особенно мама, такая непохожая на других мам. — В среду день профессиональной ориентации, — напомнила Джолин дочери.

— А тебе обязательно приходить? — простонала Бетси.

— Меня пригласила твоя учительница. Я обещала не пускать слюни и не плеваться.

— Очень смешно! Ни у кого нет мамы, которая служит в армии. Надеюсь, ты не наденешь свой летный костюм?

— Именно его я и надену, Бетси. Я думала, ты…

— Без разницы.

Бетси схватила тяжелый рюкзак — очевидно, он ее чем-то не устраивал, потому что вчера она потребовала новый, — выскочила из машины и помчалась к двум девочкам, стоявшим у флагштока. Теперь Бетси больше всего волновало мнение именно этих двух подружек, Сиерры и Зоуи. Было важно понравиться им. А собственная мать, пилот вертолета в Национальной гвардии сухопутных войск, по всей видимости, ее смущала.