Анна Берсенева - Антистерва Страница 2

Но, в конце концов, какая разница, с кем это произойдет в первый раз? Мурод, по крайней мере, не убьет… А тот, кто следующим захочет предъявить на нее права, может и убить – запросто. Почему же не убить, если точно знаешь, что тебе за это ничего не будет? Все достоевские вопросы решились быстро, просто и никаких особенных сомнений больше ни у кого не вызывали. Да и были ли они вообще когда-нибудь, эти вопросы, и сам Достоевский – был ли?.. Даже Лоле казалось теперь призрачным его существование, а Мурод, конечно, и прежде о нем не догадывался. И тот, кто будет после него следующим, наверняка не догадывается тоже.

– Ты все равно не сможешь, – сказала Лола. – Ты обкуренный, обдолбанный – у тебя не встанет.

Она сама не понимала, как вырвались у нее эти, явно для него оскорбительные, слова и, главное, зачем они вырвались! Скорее всего, это были просто остатки прежней… не роскоши, конечно, но хотя бы независимости, той самой, которой она с таким безнадежным упорством дорожила.

– Су-ука! – с присвистом завизжал Мурод. – Какой сука ты!

При этом он то ли случайно, от собственного вопля, то ли вполне сознательно дернул рукой, в которой держал нож. Лезвие скользнуло по Лолиному боку, и это было уже не зловещее покалывание, а резкая, режущая боль, от которой она вскрикнула – непроизвольно, бесцельно, забыв о том, что это совершенно бесполезно…

Что произошло сразу же после ее вскрика, Лола не поняла. Она вдруг почувствовала, что рука Мурода разжалась, потом – то есть не потом, а вот именно сразу же – что он уже не дышит жадно и тухло прямо ей в лицо, а кричит, но не рядом, а чуть в стороне и словно бы где-то внизу. Потом она услышала, как зазвенел по асфальту нож, и увидела, что Мурод тоже лежит на асфальте и снизу вверх изумленно смотрит на нее, громко и отчетливо матерясь. Еще через секунду Лола поняла, что и взгляд, и мат обращены вовсе не к ней. Стремительно обернувшись, она различила у себя за спиной еще одну фигуру – мужскую, высокую – и непроизвольно отшатнулась.

– Видишь, как ты девушку напугал, – услышала Лола. – От собственной тени шарахается.

– Это вы, что ли, моя тень? – поинтересовалась она.

Мужчина засмеялся и сказал:

– Нет, все-таки, видно, не очень-то он вас и напугал. Может, зря я ему помешал?

– Это уж вам решать, зря или не зря, – пожала плечами Лола. – Я же не знаю, зачем вы вдруг взялись ему мешать.

– Ну и характер у девушки! – снова засмеялся ее неожиданный собеседник. И тут же рявкнул: – К-куда? – Теперь Лола различала его отчетливее, поэтому заметила, что одной ногой он наступил на валяющийся на асфальте нож, а другой пнул подбирающегося к ножу Мурода. – Кинжал не надо трогать, ты с ним обращаться не умеешь, – назидательно добавил он, подбирая нож. – И вообще, вали-ка ты отсюда, как тебя – придурок недоделанный?

Он снова засмеялся. Лица его Лола разглядеть не могла – все-таки свет звезд был ведь ее выдумкой, – но смех у него был необычный. То есть, может быть, и обычный, но просто Лола давно уже не слышала такого беспечного смеха, да еще в обстоятельствах, которые явно не располагали к беспечности.

– Вали, вали, – повторил он, для верности еще раз подтолкнув ногой Мурода, который, впрочем, и так уже отползал в сторону, только что не поскуливая. – Вы в этом доме живете? – обратился этот смешливый человек к Лоле.

– А что? – настороженно переспросила она. – Собираетесь ко мне в гости?

– Ну уж! Я без приглашения в гости не хожу, – возразил он. – Я в том смысле, что про соседку вашу не подскажете? Которая на втором этаже живет, во-он там, где форточка открыта.

– Как форточка открыта? – вздрогнула Лола. – Вот дура я!

– Почему же именно вы дура? – удивился он. – Это разве ваше окно?

– Вы почему в темноте один ходите? – вместо ответа спросила Лола. – Вас могут убить, вы разве не знаете?

– А вас не могут?

– Могут любого, – кивнула Лола. – Но военного с большим удовольствием.

Еще пока он разбирался с Муродом, она разглядела и военную форму, и шеврон погранвойск на рукаве его гимнастерки.

– Начальству моему хотите настучать? – хмыкнул он. И добавил: – Ну давайте, стучите, если вам не стыдно!

В его голосе послышались такие дворовые, такие подначивающие нотки, что Лола не выдержала и тоже засмеялась.

– Так-то лучше, – удовлетворенно заметил ночной военный. – А то кидаетесь на людей, как еж какой-то.

– Разве ежи на людей кидаются? – сквозь смех спросила Лола. – Вы откуда такой взялись, а?

– Меня мама учила, что с девушками на такие темы разговаривать неприлично, – важно заявил он. – Тем более с такими восточными красавицами, как вы. Или не очень-то вы восточная красавица, а? В темноте толком не разглядеть, но язычок для трепетной розы Шираза уж больно острый.

Лола хотела сказать что-нибудь ехидное по поводу того, красавица она или нет, но вместо этого сказала совсем другое… И даже не сказала, а глупо, как девчонка, закричала:

– Ой, отойди, посмотри!..

Собеседник отреагировал немедленно, хотя и совсем не так, как она призывала. Ни отходить, ни смотреть он не стал, а вместо этого сделал какое-то стремительное, хлесткое движение – то ли разворот, то ли рывок, то ли удар, то ли все это одновременно. Мурод дико заорал и снова упал на асфальт – теперь уже не упруго, как в первый раз, а глухо, как мешок.

– Как ты его разглядела? – удивленно спросил военный. – Вот непонятливый какой! Сказал же ему… Ну, пусть теперь на себя обижается.

Он произнес это сквозь зубы; Лоле показалось, что он поморщился.

– Я его не разглядела, – словно извиняясь, объяснила она. – Я просто… как-то поняла, что он хочет сделать. У меня так бывает. – И, приглядевшись, быстро спросила: – Что у вас с рукой?

– По ножику провел, – немного смущенно ответил военный. – И ведь уже отобрал один! Он их что, мешками с собой носит?

При этих его словах Лола почувствовала, что и у нее заныл бок, разрезанный еще первым Муродовым ножом; от волнения она об этом просто забыла.

– Пойдемте, – сказала она. – Надо вашу руку перебинтовать.

– Напросился все-таки в гости, – с явно притворным раскаянием вздохнул ее хоть и непрошеный, но очень кстати появившийся защитник. – Ладно, я ненадолго, не волнуйтесь.

Присмотревшись к нему еще внимательнее, Лола поняла, что он совсем молодой – лет двадцати с небольшим, пожалуй. Просто он был высокий и широкоплечий, потому она не определила этого сразу.

– А вы его не убили? – взглянув на неподвижно лежащего Мурода, опасливо спросила она.

– Обижаете! – хмыкнул парень и деловито поинтересовался: – А что, надо было убить? Он вам вообще-то кто? Вы с ним так по-домашнему обсуждали, встанет у него или не встанет, что я и вмешиваться не хотел.