Айрис Джоансен - Дорога домой Страница 2

– Вы останетесь поужинать? Я оставила на плите баранину. На двоих вполне хватит.

– К сожалению, я не могу задерживаться. Но с удовольствием выпью чашку кофе, если это не доставит вам беспокойства.

– Конечно, нет, – покачала она головой и начала подниматься. Отпирая тяжелую дубовую дверь, Элизабет обернулась к нему, и лицо ее озарила улыбка. – Вы даже не представляете, какое удовольствие мне доставит разговор с вами. Марк приезжий, и немногие знали, какой он был удивительный человек. И мне кажется, что после его смерти больше всего мне не хватало человека, с которым я могла бы поговорить о нем и который любил бы его так же, как и я.

Джон посмотрел на нее с тем же напряженным вниманием, какое она сразу успела отметить в нем.

– Я собирался тотчас поехать к вам. Но мне не дали разрешения.

– Как говорил Марк, вы почти всегда были в разъездах, и я решила, что и на этот раз вас тоже нет в Америке.

– Точнее не скажешь. – Джон достал пакеты с покупками. – И вот я здесь. Почему вы не идете в дом?!

Последние его слова походили скорее на команду. По его тону чувствовалось, что он привык отдавать приказы, которые безоговорочно выполнялись. В таком случае, кто же были те, кто не дал ему разрешения приехать на похороны?! Наверное, какие-нибудь шишки. Иначе они вряд ли бы могли заставить его делать что-то помимо его воли.

– Иду ставить кофе, сэр. – И, шутливо отдав честь, она шагнула в дом.

Во взгляде, которым он проводил ее, промелькнула теплота, смягчившая чеканные черты его лица.

– Знаете, Элизабет, я некоторое время служил в армии. Видимо, мне теперь никогда не вытравить из себя привычку командовать.

«Значит, – подумала Элизабет, – я угадала». Что неудивительно – под курткой угадывались широкие плечи и тренированное тело. И двигался он смело и решительно.

– А вам ее и не стоит вытравлять, – заметила она, оставляя дверь открытой, а сама прошла через холл в громадную кухню, которая тянулась вдоль всей стены дома.

Включив свет, Элизабет сразу потянулась к полке, где стояла кофеварка, в которую уже с утра она насыпала размолотый кофе, и тоже включила ее. Потом, встав на колени, чиркнула спичкой возле заранее сложенных дров. Пламя занялось в одну секунду. Выходя утром из дома, Элизабет в последнее время старалась все приготовить к возвращению. После целого дня, проведенного на ногах, сил хватало только на то, чтобы принять ванну и лечь в постель.

– Если вы скажете, куда все надо положить, я вполне справлюсь и с этим, – Джон Сэндел стоял в дверном проеме с тремя пакетами в руках.

– Поставьте сюда. Я потом разберу покупки. – Она вынула из пакетов только то, что надо было сразу убрать, и направилась к холодильнику. – А вы пока, если хотите мне помочь, можете достать чашки – они слева, на полке. Вам с молоком и сахаром?

– Нет.

– Я тоже пью без сахара. – Элизабет положила в холодильник яйца, молоко и масло. – Мне нравится кофе черный, как смертный грех. В последнее время мне приходится, чтобы не навредить ребенку, пить кофе без кофеина. И я соскучилась по настоящему бодрящему вкусу, от которого сразу крылья вырастают. – Разогнувшись, она машинально потерла поясницу. – Впрочем, учитывая, сколько я сейчас стала весить, потребовалось бы, наверное… – Она замолчала, увидев выражение его лица. – Что вы так смотрите на меня? Что-то не так?

– Нет, – Джон отвернулся, вынимая чашки и блюдца из шкафчика. – Просто подумал, какая вы красивая.

Элизабет, искренне удивившись, рассмеялась:

– Меня даже нельзя назвать хорошенькой. Наверное, вы были Бог знает где, вдали от городов и всякой цивилизации, и очень давно вообще не видели женщин. Где вы отсиживались? В Сахаре, наверное. Тогда вас стоит познакомить с моей соседкой – Сереной Сполдинг. Вот кто истинная красавица. Но если честно, то все равно спасибо за то, что поддержали расплывшуюся беременную даму. – Элизабет пересекла кухню и выключила кофеварку. – Снимите плащ и устраивайтесь за столом. – Она накинула на плечи мужскую куртку. – Я сейчас вернусь. Только позову Сэма. Ему надо поесть.

– Не думаю, что ему требуется напоминание.

– Обычно нет, – она слегка нахмурилась. – Не понимаю, почему он не встретил меня. Я только на минутку.

Она вернулась минут через пять.

– Сколько ни звала, он не отозвался, – Элизабет медленно подошла к столу. Беспокойное выражение так и не покинуло ее. – Забегался, наверное. Принялся гоняться за кроликами и забыл обо всем на свете.

Сев за круглый дубовый стол, она наполнила чашки и расправила плечи, словно сбросила с них невидимую тяжесть.

– Извините за то, что я так испугалась при виде вас. Наверное, Эндрю меня будет стыдить.

– Эндрю?

– Мой сын. Мой мальчик. Я обратилась к врачу и прошла проверку, мне хотелось знать, здоров ли малыш. Оказалось, что у меня – мальчик. – Она легким скользящим движением провела указательным пальцем по краешку чашки. – После смерти Марка мне хотелось узнать побольше о младенце. Он стал мне товарищем. – Она подняла глаза. – Вы понимаете?

– Да.

Он не прибавил более ничего, но Элизабет вдруг почувствовала, как ее обдало теплой волной, чего она до сих пор никогда не испытывала. На какой-то момент ей показалось, что она не сможет отвести от него взгляда. Горло ее сжалось, и Элизабет никак не могла перевести дыхания. Подняв чашку, она обхватила ее ладонями.

– Я так и думала, что вы меня поймете. Ничего странного. Я не встречала никого, кто бы умел, как Марк, понимать других. Должно быть, это у вас семейная черта.

– Мы ни в чем не были похожи с Марком, – его тон неожиданно стал грубее. – Не пытайтесь сравнивать нас и искать что-то общее. Мы с ним, как ночь и день. – Его губы дрогнули. – И не только внешне. Но и по сути тоже.

Он говорил правду. В них ничего не было похожего. Джон Сэндел был более коренастым. Марк намного стройнее и выше его. К тому же у Марка были золотистого цвета волосы, синие глаза и улыбка ласковая, как теплый летний дождь. Он был настолько по-мужски привлекателен, что многие при встрече с ним на улице останавливались и долго смотрели вслед. Элизабет была совершенно растеряна и долго не могла поверить, когда Марк начал мягко, но настойчиво ухаживать за ней.

У двоюродного брата и в помине не было ни золотистых волос, ни мягкости Марка. Джон Сэндел – темноволосый, настороженный и угловатый – напоминал морской утес. Элизабет поймала себя на том, что взгляд ее скользнул по крепкой шее, потом по груди и наткнулся на завитки блестящих темных волос, которые были видны сквозь расстегнутый воротник фланелевой рубашки. Эти темные волнистые волосы казались на удивление мягкими, и она вдруг почувствовала себя так, словно прикоснулась к ним рукой. Потрясенная этим, она быстро отвела взгляд. Что это с ней случилось? На какой-то миг она вдруг почувствовала такой прилив чувственного желания, какого не испытывала раньше. «Ну и что такого?» – попыталась успокоить себя Элизабет. От Джона Сэндела исходила настолько мощная волна чувственности, что она способна была вызывать ответное желание у кого угодно. И это не означало ровным счетом ничего, хотя Элизабет честно призналась себе, что между ними вспыхнуло совершенно неожиданно чувство близости и внутренней связи, какое она переживала только с Марком.