Сьюзен Джонсон - Французский поцелуй Страница 2

– В смысле? – Голос Ники слегка напрягся.

– Нет, ничего. – Джонни в первый раз улыбнулся. – Прошу прощения. С моей работой поневоле станешь параноиком.

– Что, слишком много поклонниц? – спросила Ники, решив, что может позволить себе такой выпад после его личных вопросов.

Похоже, Джонни не заметил ее укола.

– Всякого хватает, – ответил он, едва заметно пожав плечами. – Вы принесли что-нибудь показать мне?

Ники подала ему папку, и тут раздался детский голосок:

– Я тоже хочу посмотреть! Стойте, стойте!

К ним бежала Джорди, а следом за ней, держа в руках поднос со стаканами, шла женщина средних лет. Приблизившись, Джорди прыгнула на отца с расстояния не меньше шести футов. Он с легкостью поймал ее, словно они уже не раз проделывали этот фокус, и посадил к себе на колени.

Подтянув папку ближе, Джонни открыл ее.

– О, я хочу вот этот! – закричала Джорди, откидывая с лица длинные светлые волосы, чтобы лучше видеть. – Посмотри только, какая классная башенка и веревочная лестница!

– Подожди. Давай сначала посмотрим все, малышка. Может быть, тебе больше понравится другой, – негромко сказал Джонни, с улыбкой глядя на дочь.

Господи! Ники не поверила глазам. Неужели перед ней знаменитый продюсер! И это он с таким обожанием смотрит на свою дочь?! Он, кого называют магнитом для старлеток?! Боже, да он просто образцовый папочка!

Стоп. Он, кажется, о чем-то спросил?

– Алкогольный или нет?

Точно, он спрашивает во второй раз.

– Э-э-э… безалкогольный подойдет, – поспешно ответила Ники.

– Мне тоже, Мария. – Джонни улыбнулся экономке. – Я за рулем.

Мария усмехнулась и бросила короткий взгляд на Ники.

– Мистер Джонни пьет совсем немного. Он и вправду хороший отец.

Ого. А как же имидж секс-гиганта, любителя наркотиков и рок-н-ролла?

– А можно печенья? – Джорди посмотрела на отца. – До ужина еще полно времени.

– Почему бы и нет? Мария, принеси немного печенья и «Роки Роуд». Вы любите шоколад? – спросил Джонни, взглянув на Ники.

– Сомневаюсь, что есть женщины, которые его не любят.

– В самом деле? – Темные брови слегка приподнялись. Похоже, кинозвезда Лайза Джордан, бывшая жена Джонни Патрика, не любила шоколад.

– Вероятно, я люблю его больше остальных, – добавила Ники, желая выглядеть вежливой.

Брови опустились, и Джонни снова переключил свое внимание на папку.

Когда Мария вернулась с тарелкой, наполненной печеньем, темным шоколадом, ароматной пастилой и огромными пекановыми орехами, Ники едва удержалась на месте, чтобы с жадностью не наброситься на все эти угощения. Она забыла съесть ленч, а завтрак был не особенно сытным – если, конечно, не считать трех чашек кофе-эспрессо, а потому соблазн схватить сразу два или три печенья оказался очень велик.

Сказать по правде, Ники внезапно ощутила что-то вроде мгновенного взаимопонимания с Джонни.

Просто поразительно, как шоколад может заставить человека пересмотреть взгляды даже на вульгарную нелепицу вроде версалеподобных домов и звезд рок-музыки.

О Боже, да она схватила печенье едва ли не раньше, чем тарелку поставили на стол!

Разве можно не найти общего языка с мужчиной, который любит шоколад?

В дружеском молчании они съели почти все печенье, между делом решая, без каких деталей не может обойтись домик на дереве – вроде веревочной лестницы, которую можно втянуть наверх. И электричества для телевизора. И маленького холодильника для лимонада. И комнаты, достаточно большой, чтобы пригласить кучу друзей.

Ники, хрустя печеньем, записывала все требования Джорди. «Да остановись ты! Словно голодала. Ты похожа на свинью! Ну и ладно, потому что за эти печенья можно умереть».

– Когда планы будут готовы, принесите их нам, – сказал Джонни. – Думаю, мы отлично поработали.

– Для проекта выделена какая-то определенная сумма? – Ники давно поняла, что клиентам нужно сразу сообщать – если они под видом домика на дереве хотят получить Тадж-Махал, это будет стоить дороже пяти центов.

– В общем-то нет. Если Джорди довольна, я готов платить.

– Я смогу вам кое-что показать, скажем… в конце месяца.

– Мне нужно раньше. – Его улыбка могла свести с ума. Несмотря на неслыханное требование заказчика, Ники отчетливо ощутила, как ее пронзило наслаждение.

– Уточните – как скоро? – нерешительно спросила она.

– Очень скоро, – ответил Джонни, не обратив внимания на ее напряженный тон. – У нас вот-вот день рождения, правда, малышка? – весело добавил он, взъерошив волосы дочери, и снова перевел взгляд на Ники: – Приношу свои извинения за то, что даю вам так мало времени, но я только что закончил работу над новым альбомом и вынырнул на солнечный свет. А потом Джорди решила, что хочет в подарок домик на дереве, вас порекомендовали как самую лучшую, и, – он пожал плечами, – вот так оно и вышло. Естественно, я с радостью компенсирую вам все расходы, которые повлечет за собой такой срочный проект.

– Черт, я даже не знаю… – Работы у Ники было выше головы, и она очень сомневалась, что ей нравится эдакий пресыщенный подход – мол, за деньги можно купить все.

– Я отличный организатор, – искушал ее Джонни. – Если вам что-то понадобится, я сумею добыть это сразу же.

– Так у меня будет домик на дереве ко дню рождения? – пробормотала Джорди, умоляюще глядя на отца снизу вверх.

«Его дочь почувствовала мою неуверенность, – размышляла Ники, – а вот отец определенно не уловил этого. Или не захотел уловить?»

Она буквально видела, как в мозгу Джонни крутились и щелкали шестеренки – для него самым главным было дать дочери то, чего она хочет. Но вопрос в том: чего потребует Ники, чтобы и для нее это стало самым главным?

И дело было вовсе не в том, что она благоговела перед звездами или перед деньгами; ей не впервой работать с богатыми знаменитостями. Однако у Джонни Патрика имелось кое-что, чего не было у других клиентов, – в частности, лицо и фигура, за которые можно было отдать жизнь. И Ники вовсе не собиралась превращаться в его фанатку, но она не могла не признать, что просто смотреть на заказчика ей уже было приятно.

А если серьезно, то он предлагал ей толковую денежную сделку. И что она теряет? Свалит на Джонни основные проблемы, осчастливит своего бухгалтера, осчастливит дочь Джонни и сама получит немного удовольствия, вплотную общаясь с мужчиной, чья новогодняя вечеринка на острове Святого Варфоломея до сих пор вызывает бесконечные сплетни в газетах.

– И когда день рождения? – спросила Ники.

– Пятнадцатого августа.

Паршивый месяц! Он что, рехнулся?

– Вы что, рехнулись? – произнесла Ники вслух, словно лобные доли ее мозга, отвечающие за самоцензуру, внезапно ушли в отпуск.