Елена Чалова - Пустите меня в Рим Страница 2

– Семина! Иди сюда.

Я иду. И она мне начинает объяснять, что по школе ходит комиссия роно и они решили зайти на химию, а в классе – как назло – остались только лирики и каково это будет: вызвать Степу Миркина, чтобы он позорился перед комиссией из роно? Степа, конечно, человек по-своему талантливый, стихи пишет прекрасные, и вообще он милый, но... Лохмы у него, как у Незнайки, торчат в разные стороны, выражение голубых глаз абсолютно младенческое, и в химии он ни черта не понимает. Оставшиеся трое стихов не пишут, но тоже не Менделеевы, а отличница наша уже ускакала на улицу маму радовать. Да и примелькалась она комиссиям.

– Танечка, я тебя прошу – вернись в класс, я тебя спрошу еще раз, а потом, если они не уйдут, я Соню вызову. Она готовилась и на четверочку вытянет.

Приговаривая и уговаривая, химичка потянула меня в класс. Я очумело плелась следом. Это немножко походило на дурной сон: вроде все уже кончилось, а потом бац – ты снова в начале пути. Делать было нечего, я села на место и уткнулась в листочки с написанным ответом.

Тут двери распахнулись и в класс, широко улыбаясь, влетела наша Ракета Иванна. Вообще-то директрису зовут Раиса, но прическа в стиле «боеголовка ракеты «земля—воздух» и стремительность движений вызвали незлобивое прозвище. За ней вплыли два дядечки и одна одышливая тетка.

– Надежда Николаевна, вы не возражаете, мы немного у вас поприсутствуем? – сладким голосом спросила директриса, пропихивая крупногабаритных дядечек к задним партам.

– Пожалуйста-пожалуйста. – Химичка заулыбалась, словно была невероятно рада. Остальные члены экзаменационной комиссии – математик и физичка – закивали как болванчики. – Мы как раз собрались слушать Таню Семину. Итак, Танечка, ты готова?

Я кивнула и выползла к доске. Бросила быстрый взгляд в ту сторону, где скопились взрослые. Дядечки смотрели на меня сочувственно, тетка – хмуро, а директриса – с надеждой. Я старалась как могла, исписала полдоски, комиссия прям заслушалась. Когда по билету рассказывать было уже определенно нечего, химичка, вопросительно взглянув в сторону директрисы, пробормотала:

– Ну хорошо, Таня, иди... Теперь Соня. Прошу к доске.

Дядечки шумно завозились. Им явно было некомфортно в узком пространстве за партами и наверняка хотелось перейти непосредственно к «чаепитию» в директорском кабинете. Покидая кабинет, я видела, как они выдирались из-за парт, а тетка бубнила что-то про необходимость успеть как можно больше и «мы не будем вам мешать, продолжайте...».

Надо отдать должное родной школе – мне дали грамоту за успехи в химии, на физике ответ мой был встречен дружескими улыбками педсостава, и пятерка торжественно была объявлена чуть ли не сразу, как только я открыла рот.

Даже историчка сделала вид, что не заметила моих метаний в поисках места на карте, где мы разбирались со шведами в Северной войне.

Выпускной мы отгуляли как положено – с дискотекой и встречей рассвета, а потом уж и вступительные экзамены подкрались.

У нас с Андреем все нормально – он служит, я ему письма пишу и никого к себе не подпускаю, типа жду. Уж и его родители воспринимают меня как будущую жену. Хотя матушка Андрея от меня, по-моему, не в восторге. Ну, ее дело. В постели Андрей очень даже. Хотя, честно, сравнить не с чем. Светка нос морщит и все пристает: вот скажи, ты хочешь петь, когда с ним? Я говорю: ты рехнулась? Я если только рот открою – он сбежит моментально: у меня слуха нет, даже «В лесу родилась елочка» правильно воспроизвести не могу. Она мне – дура, я не про то. Мол, она где-то вычитала, что замуж надо выходить за такого мужчину, от которого у тебя внутри все поет и трепещет. И от всего этого хочется то ли петь, то ли плакать. Ну, я сначала вроде даже расстроилась: как-то ни петь, ни плакать Андрей у меня желания не вызывает. А потом, наоборот, думаю – оно и к лучшему, когда спокойно. А то вон у нас тетя Сима с мужем всю жизнь то поют, то плачут, то он ее бьет, то она его так завернула – Камасутру они осваивали, – что мужика потом скорая развязывала. Лучше уж чтобы как у нормальных людей, без особых эмоций. Моя мама к Андрюхе ровно относится – без восторга, но и не зудит. Сказала: тебе жить, ты сама смотри. Я и смотрю. Только не знаю куда. Он замуж зовет, а я тяну, хотя не знаю чего. Сказала – вот институт закончу, тогда. Так что время погулять еще есть.

Мамулька у меня в общем-то молодец. Мораль особо не читает и на мозги не давит. Советы, само собой, дает, но у нее это получается так... нормально, не занудно. Впрочем, если поразмыслить, я у нее тоже молодец. В том смысле, что бывают дети, от которых родители седеют быстро и не спят ночами. Я к этой категории беспокойной молодежи никогда не принадлежала. Наоборот, росла девочкой спокойной, домашней, школу закончила очень прилично – пятерок больше, чем четверок, в институт поступила. Мама, очередной раз выслушав историю одной из своих подруг или послушав про Светкины похождения, гладила меня по голове и говорила: «Детка, ты у меня просто золото».

Больше всего ее удивляет, что мы со Светкой дружим, хотя я по натуре тихоня, а Светка – очень даже наоборот. Ее собственная мать иначе как «оторвой» дочь не называет. Хотя, на мой взгляд, это грубо и нечестно. Светка просто натура увлекающаяся и упорная. Честно сказать, я ей всегда немножко завидовала. Ну нет во мне такого огня, не могу я вот так взять и за любимым рвануть в неизвестность. А Светка смогла. Сразу после школы она, как и я, отнесла документы в горный институт, только на бухгалтерский факультет. Сдала экзамены и затосковала.

– И что мы будем делать? – спрашивала она меня, пока я, поминутно сверяясь со сложной схемой, заплетала ей супермодные в том сезоне африканские косички, вплетая синтетические пряди, потому как «грива должна получиться, понимаешь? А у меня волос только на хвост облезлого пони. Так что вот, вплетай, будет гуще».

– Как что делать? Учиться. Ну, само собой, на дискотни ходить... сессии сдавать... что все студенты делают?

– Нет, я не про это. Надо что-то... не могу я так. Денег ни фига, скучно. Может, нам фирму открыть?

– Ты что? Какую фирму?

– Если б знала, уже открыла бы! Вот скажи, чем бы ты хотела заниматься? Или, вернее, как бы ты хотела жить?

– Светка, но мы же только поступили, учиться надо...

– Про надо я все знаю. А вот чего бы ты хотела? Сейчас или в будущем?

Я задумалась. Как ни странно, ответа как-то не возникало. Понятное дело, будучи безмозглой малявкой, я мечтала стать врачом, который изобретет лекарство от всего-всего. Мама чуть ли не до самого конца школы надеялась, что я пойду на медицинский. Но то были детские мечты, а как только я узнала на практике, что такое медицина: мама попала в больницу, и я за ней ухаживала, – поняла, что не хочу быть ни врачом, ни, не дай господи, пациентом.