Людмила Дюбург - Париж встречает дождём Страница 2

Выяснилось, что в прошлой жизни она тоже была журналистом, мы и работали в одном здании, только в разных газетах. Позже, когда началась повальная эпоха бизнеса малого и большого, парижская знакомая сделала крутой вираж, создав туристское агентство. Услуги в стране когда-то невыездных граждан оказались востребованными. Да еще как! Будто каждый стремился наверстать упущенное за все предыдущие поколения. Казалось бы, такая красивая сфера деятельности, со стороны посмотреть – обзавидуешься.

Но она сравнила свое агентство с гаремом, а себя – с наложницей: «Женский бизнес. Чтобы нравиться, всем угодить надо». Разрулив очередную конфликтную ситуацию, обласкав виайпишника и заодно его чванливую жену, поторговавшись с ребятами в погонах о сумме платы, чтобы отстали, выслушав трехэтажный мат от одного и послав таким же другого, поунижавшись перед тем, перед этим, перед всеми сразу, стонала: «Ужас! До чего докатилась! Что делаю? Чем занимаюсь?» Та, которая когда-то двумя фразами могла размазать чиновника, банкира, зарвавшегося торговца, а теперь за пару тысяч долларов готовая бежать к ним взбивать подушки, пыталась помнить о достоинстве, держать марку и «сохранить лицо».

Хочется красивой жизни? Тогда не строй из себя дворянку. В бизнесе начала 90-х сформировались свои правила: делать вид. Все знали, как. Как всё делается. Но мысленно, между собой, договорились молчать. Правило голого короля. Выйти на площадь и крикнуть: «Король голый?!» Такая идея и в голову никому не приходила. Все же понимали: в лучшем случае – не услышат. В худшем – придут.

Когда же это началось? Когда бывшие отличники и бывшие двоечники объединились в единое броуновское движение, в хаотичности которого тем не менее образовалась строгая последовательность.

1994 год, июль. Рейс Москва – Париж.

Вера Белова, директор частного туристского агентства со звучным названием «Эсперанс-тур», сопровождала первую в ее жизни группу туристов, летевших в Париж. Она очень нервничала, стараясь тем не менее не выказывать своего волнения. Рядом с ней сидела Светлана – студентка из Тюмени, «Светик», как ее назвал молодой парень, провожавший в Шереметьево. «Вы там приглядывайте за Светиком», – просил он Веру, и она обещала.

– Что желаете? Вино белое, красное, сок яблочный, томатный, апельсиновый? – вопрос стюардессы отвлек от тревожных мыслей.

– Белое, пожалуйста. – Вере почему-то всегда казалось, что белый цвет вина придает пьющему больший шик. Может, потому, что красное неизменно ассоциировалось с портвейном – напитком студенческой юности.

Светик выбрала красное. Понятное дело, у нее еще не было ассоциаций. Она добровольно вызвалась быть помощницей Веры в сопровождении группы. Точнее, одной ее половины – той, что подогнал молодой парень Костя, агент из Сибири. На стадии оформления поездки Костя клянчил скидки и божился, что он за своими сибиряками будет «глаз да глаз», и, если что, даже – в глаз. Ведь это только считается, что народы Севера имеют характер нордический, темперамент флегматический. Ничего подобного! Если что не так, то гневаться Сибирь будет жестко.

Впрочем, сибирский регион, представленный тремя супружескими парами, в том числе двумя из них с детьми, Светланой и самим Костей, не вызывал особых опасений. Кроме, возможно, самого Кости, которого можно было вообразить в любом бизнесе, только не в туризме. Весь какой-то несобранный, безалаберный, вечно все забывающий, Костя тем не менее обладал важным качеством: общительностью. У него был талант находить друзей, которые становились его клиентами. Или, правильнее, он находил клиентов, которые становились его друзьями. Благодаря этой своей способности Костя давно уже работал сам по себе, имея солидную клиентуру. Иметь такого агента для небольшой московской турфирмы считалось большой удачей, поэтому Вера заранее отпустила ему все грехи.

Они потягивали вино и болтали. Для Светланы – красотки, настоящей купринской Олеси – это была первая в ее жизни заграничная поездка со всеми вытекающими отсюда ожиданиями: увидеть Париж, пошопинговать, познакомиться с французом, для чего девушка старательно зубрила фразы из путеводителя: «Же м’апель Светлана»[1], «Ж’абит Тюмен»[2].

– А правда, что французы русских любят? Или не любят? И по-английски не говорят? Или все-таки говорят? А еда у них какая? А правда, что они экономные? Как они вообще? В смысле культуры? Говорят, что они целыми днями пьют кофе в барах и глазеют на женщин. А я тут список музеев составила, надо бы как-то успеть везде…

Светик задавала вопросы, Вера что-то бормотала в ответ. Конечно же улыбаясь, своим видом доказывая и показывая: ты, дорогая, в надежных руках. Все у тебя будет: и музеи, и магазины, и влюбленные французы. Внешняя раскованность должна была спрятать ужас, охвативший Веру с минуты посадки в самолет: а вдруг их не встретят? Да, конечно же не встретят! Нет, определенно не встретят! Развели ее, как полного профана в туризме, наобещали, а она как дурочка попалась! О, боже мой, о, мамма-мия, что же делать? Что она будет делать с ними? Со всеми, кто тут сидит, пьет… Костя-то как налегает! Скидку получил, едет практически на халяву и, похоже, уже заранее переметнулся в лагерь туристиков-друзей, оставив Веру наедине со своими страхами, сомнениями и заготовленными на случай чего французскими фразами, написанными русскими буквами на самодельных карточках.

– Вера Сергеевна, а мы скоро прилетим? – Петя Точилин торопился на свой день рождения, который папа, директор табачной фабрики, обещал сыну отметить в Диснейленде. Петя умный, воспитанный мальчик. И наблюдательный. Наверное, заметил растерянность на лице Веры и, поняв ее по-своему (типа, «Не приставай ко взрослым»), попросил добавки сока у стюардессы, не дожидаясь Вериного ответа.

«Да почему не встретят-то?» – другой внутренний голос пытался успокоить ту, которая паниковала.

Страх поселился не сразу. Напротив, Вера была очень смелая, когда она, способный, преуспевающий журналист, вдруг решила сделать резкий поворот в своей карьере, создав небольшую туристическую компанию.

– Ты с ума сошла! Зачем тебе это? Здесь ты ногой дверь открываешь, а там ты кто? Никто! – коллеги по журналистскому цеху отчасти, конечно, были правы.

– Все правильно. Уходи. Хватит за копейки пластаться, – нашлись и те, кто поддержал новоявленную «бизнесвумен».

– Ого! «Руссо туристо, облико морале»! – Андро из иностранного отдела, немало поездив, знал, как называют туристов – и особенно туристок – из России.