Керстин Гир - Непристойное предложение Страница 2

– Я, пожалуй, поставлю на старину Фрица, – сказал Шерер. – Никогда нельзя недооценивать магическую силу денег…

И четверо пожилых мужчин одновременно склонили головы, чтобы на этот раз придумать нечто действительно из ряда вон выходящее.

Глава 1

Это воскресенье обещало быть похожим на все остальные: я стояла голая перед платяным шкафом и никак не могла решить, что надеть. Нет, вещей в шкафу было достаточно, но все шмотки, которые могли бы рассматриваться в качестве подходящего одеяния на сегодняшний день, были – как всегда – в стирке. Есть ошибки, которые никогда и ничему не учат человека, не важно, сколько тебе лет.

Я уныло рассматривала свое отражение в зеркале на внутренней стороне дверцы шкафа. В общем и целом, сказать, что мое лицо в тридцать три года сильно отличалось от него же, но в двадцать три, было, конечно, нельзя. И все же десять лет назад на лбу не было этих трех морщинок. Вероятно, они появились вследствие воскресных размышлений перед платяным шкафом. Во всяком случае, постоянное решение вопроса, что надеть, сыграло здесь не последнюю роль. Непременно надо будет приобрести крем от морщин. Впрочем, приобретение крема, который действительно помогал бы от морщин, скорее всего разорит нас. О новых шмотках даже и думать не следовало.

– Олли! – раздалось снизу бурчание Штефана. – Тебя не затруднит немного поторопиться?

– Но мне совершенно нечего надеть, – проворчала я в ответ.

С потолка посыпалась штукатурка. Я констатировала этот факт, слегка пожав плечами. Ничего особенного. Все одно к одному. Впрочем, если говорить серьезно, это было еще чудо, что на потолке вообще до сих пор что-то держалось. Потому что потолок в этом доме не ремонтировали с 1950 года. Это, кстати, был год его постройки. Это был единственный из всех виденных мной домов, который скорее всего обречен превратиться в руины, так и не будучи отделан до конца. При этом – хоть в это и верилось с трудом – на всем протяжении истории существования дома здесь обязательно кто-то жил. И никто из жильцов не удосужился привнести в его устройство хоть что-то сделанное со вкусом. Наряду с повсеместными изъянами и доме имелось большое количество поверхностей, отделанных плитками самых невообразимых расцветок (преобладали желтая и ядовито-зеленая), обоями (преимущественно в цветочек) и облицованных покрытиями из поливинилхлорида (чаще всего под дуб). В совокупности все помещения были настолько отвратительны, что взгляд никак не мог привыкнуть к этому даже за долгие годы, и каждое утро приходилось удивляться чему-то новому, от чего хотелось только морщиться.

Здесь требовалось столько переделать, что невозможно было сказать наверняка, а решится ли кто-нибудь когда-нибудь затеять ремонт. И это было весьма веским основанием для того, что мы даже никогда об этом не заговаривали. Впрочем, подлинной причиной нашего нежелания что-либо делать было, конечно, полное безденежье.

Дом напоминал мне кексы с прослойкой из какао, которые любила печь моя свекровь. Очень сухие, рассыпчатые и, к сожалению, абсолютно безвкусные. Употреблять их в пищу можно было лишь с очень большим количеством кофе. Тем не менее, теперь я чувствую, что мне их иногда недостает, этих кексов. С тех пор как свекровь умерла, свекор принципиально покупает выпечку в кондитерской. Сливочные торты, выпеченные «поза-позавчера», идут там за полцены. Мой свекор последователен лишь в одном: он никогда не упускает возможности приобрести что-нибудь за полцены или на распродаже. При этом в отличие от нас ему совершенно не нужно экономить деньги. Старый скряга!

– Олли! Ты что, уснула там?! – донесся крик Штефана.

– Я лишь ищу, что бы надеть, – повторила я. Крошится и крошится.

– Боже мой, это же всего лишь завтрак в кругу семьи, а не торжественный прием! – продолжал кричать Штефан. – Просто надень что-нибудь!

Легко сказать. Я честно сделала усилие, чтобы решиться на что-нибудь, но было слишком тепло, чтобы облачиться в коричневый шерстяной пуловер, и слишком холодно для легкого платья малинового цвета. В серых брюках-бриджах я тоже не могла предстать перед своим свекром, равно как и в подвенечном платье с блестками. Остальные же вещи годились разве что для коллекции древней одежды или для карнавала. Я решила в ближайшее время заняться их сортировкой. Лучше всего прямо завтра утром. Время, которое я провела перед платяным шкафом, можно было использовать куда с большей пользой: например, для изучения иностранного языка. Я принялась считать, как далеко смогла бы продвинуться в этом нелегком деле, если бы провела все время, что простояла перед шкафом за последние десять лет, заучивая итальянские глаголы. Получилось, что невероятно далеко! (Incredibile![1])

– Олли! – кричал снизу Штефан. – Я считаю до десяти, и если ты за это время не донесешь свою задницу до машины, то утром я подам на развод. Раз…

Моя жена никогда не может найти, что ей надеть, – лучшей мотивации для расторжения брака придумать невозможно.

– Поднимись наверх и посмотри сам, если мне не веришь!

– Три, четыре…

Я судорожно принялась выдвигать ящики комода, чтобы по меньшей мере успеть натянуть на себя нижнее белье. Так, мои любимые черные трусики здесь, но где же подходящий к ним черный бюстгальтер?

– Пять, шесть…

– Не так быстро!

– Семь, восемь… я серьезно, Олли. Если подсчитать все то время, что я прождал тебя, то в совокупности наберется на несколько лет жизни! Ты такая копуша, что никто не сможет выдержать!

Копуша! Уж что-что, а позволить себе упрекнуть меня в неповоротливости и вялости, для этого надо иметь слишком веские основания. Я выхватила из ящика недостающий бюстгальтер и джинсы и в рекордное время всунула себя в них. Вот уж никогда в жизни не была копушей!

– Девять с половиной, десять! – произносил Штефан, когда я, скатившись по лестнице, триумфально замерла в шаге от него.

– Я не копуша, – перевела я дух, застегивая пуговицу на джинсах. – Возьми свои слова назад.

Штефан уставился на меня с открытым ртом. Но когда он представал в таком дурацком виде, то становился для меня лучшим мужчиной на всем белом свете. Коротко постриженными светлыми волосами и слегка потемневшим от загара лицом он очень походил на Брэда Питта. И в каждом его жесте и взгляде появлялось нечто завораживающее. В ближайшей округе не было ни одной девушки, которая хотя бы раз не загляделась на него при встрече. А что уж говорить о девчонках из университета! Он, пожалуй, смог бы заполучить любую. (И насколько я знала, он особенно и не противился. Но все это было до меня.) Я до сих пор не переставала удивляться чуть ли не каждый день, что женился он в конце концов на мне. На мне, маленькой, не особенно привлекательной Оливии, которая за все время совместной жизни так и не смогла навести порядок в своем платяном шкафу. Я никогда в жизни ничего и никого так не хотела, как этого мужчину. Замечание моей приемной матери, что «с красивого блюда есть не пристало», я бездумно игнорировала. Стыдно мне было лишь от того, что я не выглядела как Дженнифер Энистон. Я выглядела – ну, если быть справедливой по отношению к себе… Нет, аналогий с какими-то персонами у меня не было. Впрочем, случались дни, когда я выглядела как кочан цветной капустки.[2] Я натуральная блондинка с кудрявыми волосами, чему завидуют очень многие люди из моего окружения.