Фиктивная жена для миллиардера (СИ) - Алвин Лана Страница 2

Ладно, посмотрим завтра, что за фрукт такой этот господин Бельский. И смогу ли я выдержать обаяние его личности. Как же много о нем слухов ходит!

Глава 2

Слухи такие. Например, что первый миллион заработал в шестнадцать лет, пока еще учился в школе. Придумал сайт в интернете, на котором дети (и родители этим не гнушались) могли покупать друг у друга домашние задания. Хочешь — в электронном виде, хочешь — в бумажном. Доставка курьером до двери. Например, не выучило чадо домашку по математике, а завтра урок. Зашло на сайт, оставило заказ, и через пару часов «дзынь!» — какой-то ботан за денежку все выполнил. Осталось только переписать. А если доплатишь, то есть умельцы, которые твоим почерком напишут.

Второй слух, что Бельский мизантроп. То есть терпеть не может людей в принципе, хотя старательно пытается всех убедить в обратном. Много жертвует на благотворительность, участвует в разных акциях, даже построил в каком-то селе школу на свои деньги. Но живет один, у него даже дамы сердца нет, ни подружки, и услугами путан не пользуется. Из этого третий слух — потому он мизантроп, что у него с мужской силой не всё в порядке. Говорят, в детстве сильно болел, вот и результат. Его нижние часы всегда полшестого показывают.

Но это всё глупости, мне кажется. Потому что чаще всего о Бельском говорят иное. Мол, бабник страшный. В его постели перебывали самые красивые женщины страны. Актрисы, модели, певицы, блогерши и прочие. Ни одна (ну почти), в том числе замужняя, отказать ему не может. Вот и какому слуху верить? Что он не может или, наоборот, может даже очень многое?

Вообще мне, как журналисту, в слухи верить не положено. Я опираюсь всегда исключительно на факты, потому что в приличном издании работаю. Наш журнал недаром называется «Зеркало», потому что отражает жизнь, ничего не придумывая и не приукрашивая. По крайней мере, я такими вещами не занимаюсь. С детства была правдолюбкой. И хотя к моим 25-ти годам многие пытались меня купить, чтобы я старательно обходила острые углы или замалчивала некоторые факты, а вот шиш им с маслом! Пока руководство на моей стороне, я пишу, как думаю. Станет давить — уйду. Такая вот принципиальная.

Утром встал вопрос: как одеться на интервью с миллиардером? Я прошерстила свой гардероб в глубокой задумчивости. Вечернее платье не натянешь, потому как в 10 утра это будет выглядеть глупо. То, в чем я обычно на работе хожу, — джинсы, блузка и балетки, — тоже не вариант, потому как вроде несолидно. Не хочется перед очень богатым человеком выглядеть нищенкой. Еще решит, что нашему изданию последние дни приходят, раз один из его ведущих журналистов так стрёмно одевается.

Так что пришлось натянуть (слава Богу, что налезает пока) деловой костюм, который я купила по случаю торжественного приема в губернаторской резиденции. Мне там вручали какую-то грамоту. Костюмчик этот, в котором я сама себе нравлюсь, надевала всего один раз год назад. С тех пор в шкафу скучает.

Надела. Покрутилась перед зеркалом. А что? Хороша чертовка! Максимально сдержанный макияж, из украшений только плоские часы Swatch (всякие там цепочки, кольца, серёжки с браслетами я не ношу, и пирсинга тем более нет). Костюмчик — что надо! Бежевого цвета, прямая юбка-карандаш до колена, пиджачок приталенный и светлая блузка, на ногах черные туфли-лодочки. Ну, и сумку взяла тоже чёрную, формата А4, запихнув туда блокнот с карандашом, диктофон, а свою привычную сумку оставлю-ка в машине.

В таком деловом виде и с решительным настроем ровно в 9.55 я стояла в холле внушительного, пятиэтажного, из стекла, металла и бетона, здания по улице Южной, 20. Табличка на прозрачных дверях гласила, что внутри располагается «Общество с ограниченной ответственностью «ПромСтройИнвест», и мой собеседник, кстати говоря, был единственным владельцем этого монстра: больше 20 тысяч работников, а еще филиалы в других регионах и даже парочка в Европе. Занимается эта организация строительством промышленных объектов для нефтегазовой отрасли. Вплоть до буровых платформ на земле и в море. Словом, у господина Бельского денег очень много, — если он вздумает больше никогда не работать, то ему придется их тратить по миллиону в день, и то хватит надолго.

Я подошла к пункту охраны, и два дюжих молодца одинаковых с лица заглянули мне в сумочку, попросили редакционное удостоверение, затем позвонили кому-то, и вниз через пару минут спустился стройный юноша, напоминающий пенал. Весь такой гладкий, вылизанный, упакованный в костюм-«двойку», вежливый до отвращения. Он приветствовал меня вкрадчивым голоском и попросил следовать за ним. Отвел на третий этаж в большую приемную, где оказался еще один то ли помощник, то ли секретарь. Он был настолько на первого похож, что мне сначала показалось — близняшки. Но вроде нет, разные.

Здесь первый попросил секундочку подождать, взял трубку, что-то туда интимно прошептал, потом обратился ко мне:

— Прошу вас, заходите, господин Бельский вас ожидает.

«Как в лучших домах Лондона и Жмеринки, — хмыкнула я мысленно. — Интересно, как они к нему обращаются? Ваше высокоблагородие или превосходительство? А может «барин»?» Мне стало смешно, и я с трудом постаралась не улыбаться. Вошла через высокую и широкую дверь и оказалась в просторном, выполненном в стиле минимализма кабинете. Справа — огромное окно во всю стену и от пола до потолка, не закрытое даже жалюзи, слева — глухая стена. Ни кадки с фикусом, ни напольных часов с маятником, ни обитой позолоченной парчой резной мебели, ни хрустальной люстры на потолке. Даже привычного для людей такого ранга портрета Несменяемого над рабочим местом — ничего. На полу — также нет ковра, а просто паркет (ну да, «просто», каждый квадратный метр стоит, как моя машина). В правом дальнем углу — обычный письменный стол из темного пластика с небольшим приставным. На нем — минимум бумаг и большущий моноблок с клавиатурой и мышкой рядом. Вот и всё убранство.

Так и не скажешь, что здесь работает человек, ворочающий миллиардами. Сам его хозяин, когда я зашла, что-то увлеченно рассматривал в мониторе.

— Здравствуйте, Артём Валентинович! — сказала я четко и громко, привлекая к себе внимание.

В ответ Бельский поднял палец и тряхнул им. Жест означает «Тихо! Я занят! Не мешайте и подождите». Это он мне? Моя свободная натура вспыхнула, словно газовый факел, но я вспомнила умоляющую физиономию главного редактора и вдохнула-выдохнула, чтобы сдержать гневный порыв. Что он о себе мнит вообще, этот Бельский?! Думает, что журналистка — представительница второй древнейшей, а значит с ней можно себя вести, как с проституткой какой-нибудь? Или служанкой? Ладно, я потерплю немного. Посмотрела на часы. Засекла время. Три минуты. Потом уйду, и пусть главред сам целует в задницу кого угодно, чтобы меня вернуть сюда.

Две минуты.

Одна.

Тридцать секунд.

Пятнадцать.

Десять.

Пять.

Тут моё терпение лопнуло.

— Послуш… — начала было я говорить, но в эту секунду (подгадал, да?) Бельский с улыбкой отодвинул от себя клавиатуру.

— Отлично! — сказал он. Видимо, что-то там срослось в бизнесе? Потом встал, потянулся, увидел меня. — О, а вы еще здесь? Я думал, что ушли уже. Кстати, доброе утро.

— Еще раз здравствуйте, — проговорила я максимально ядовитым тоном. — Еще пять секунд, и ушла бы.

— Почему? Вам не понравился мой кабинет? Или вы слишком много чаю выпили за завтраком? Если что, туалет там, по коридору налево, — сказал с ухмылкой Бельский.

«Ага, решил меня окончательно выбесить? Ладно, устрою я тебе интервью!»

— Спасибо, у меня крепкий мочевой пузырь. И я пью не чай, а кофе.

— Похвально, — сказал миллиардер. — Значит, вы уже взрослая, раз кофе потребляете. Присаживайтесь, Светлана… как вашего батюшку величают?

— Николаем, — сказала я, снова стараясь не психануть. Он назвал меня взрослой?!

— Светлана Николаевна, значит. Прошу, — Бельский вальяжным жестом показал мне на приставной стол для совещаний. Точнее — столик. Обычно в таких кабинетах они длинные, человек двадцать сразу поместится, а тут от силы пятеро.