Извращенная преданность - Кора Рейли Страница 2

— Он здесь, — сообщил им один из людей Луки. — Но он отказывается сдать оружие.

Лука кивнул.

— Это не имеет значения. Нас больше. Пропусти его. — затем он повернулся к Арии. — Возможно, мы узнаем это сегодня.

Ария напряглась, когда шаги приблизились. Дверь открылась, и вошел высокий мужчина. Он был почти такого же роста, как Лука. Не такой широкий, но мускулистый. Из-под закатанных рукавов рубашки выглядывала татуировка. Его темно-русые волосы были коротко подстрижены по бокам и немного длинные сверху, а его ледяные голубые глаза…

Холодные, расчетливые, осторожные.

Ария не была уверена, что узнала бы его на улице. Он больше не мальчик, он мужчина. Не только по возрасту.

Его взгляд остановился на ней. Улыбка прошлого не появилась, хотя в его глазах мелькнуло узнавание. Боже, ничего не осталось от беззаботного мальчика, которого она помнила. Но он был ее братом. Так будет всегда.

Это было глупо, но она бросилась к нему, игнорируя предупреждение Луки. Ее брат напрягся, когда она обняла его. Она чувствовала ножи, пристегнутые к его спине, пистолеты в кобуре на груди. Она знала, что на его теле будет больше оружия. Он не обнял ее в ответ, но одной рукой обхватил за шею. Ария посмотрела на него. Она не ожидала увидеть гнев в его глазах, прежде чем он снова сосредоточится на Луке и других мужчинах в комнате.

— Не нужно обнажать оружие, — сказал он с оттенком холодного веселья. — Я проделал весь этот путь не для того, чтобы навредить сестре.

Его прикосновение к ее шее было не столько знакомым жестом, сколько угрозой. Пальцы Луки сомкнулись вокруг ее плеча, и он потянул ее назад. Фабиано наблюдал за происходящим с мрачным юмором в глазах. Он не сдвинулся ни на дюйм.

— Боже мой, — прошептала Ария хриплым от слез голосом.

— Что с тобой случилось?

Хищная ухмылка искривила его губы.

Это больше не Фаби. Человек перед ней, он был тем, кого нужно бояться.

Фабиано Скудери.

Исполнитель каморры.

ГЛАВА 1

ПРОШЛОЕ: ФАБИАНО

Я свернулся калачиком. Я не сопротивлялся. Я никогда этого не делал. Отец крякнул от усилия бить меня. Удар за ударом. Моя спина. Моя голова. Мой живот. Появление новых синяков, пробуждение старых. Я ахнул, когда нос его ботинка уперся мне в живот и мне пришлось сглотнуть желчь. Если меня вырвет, он будет бить меня еще сильнее. Или возьмёт нож.

Меня передернуло.

Затем удары прекратились, и я осмелился поднять глаза. Я моргнул, чтобы прояснить зрение. Пот и кровь стекали по моему лицу. Отец сердито смотрел на меня, тяжело дыша. Он вытер руки полотенцем, которое дал ему солдат Альфонсо. Возможно, это было последнее испытание, чтобы доказать свою ценность. Возможно, я наконец-то стал официальной частью отряда. Человек мафии.

— Мне сделать татуировку? — прохрипел я.

Отец скривил губы.

— Татуировку? Ты не будешь частью команды.

— Но… — он снова пнул меня, и я упал на бок. Я продолжал, не заботясь о последствиях. — Но я буду советником, когда ты уйдёшь на пенсию.

Когда ты умрешь.

Он схватил меня за воротник и поднял на ноги. Ноги болели, когда я пытался встать.

— Ты, блядь, пустая трата моей крови. Ты и твои сестры разделяете испорченные гены вашей матери. Одно разочарование за другим. Каждый из вас. Твои сестры шлюхи, а ты слабак. С тобой покончено. Твой брат станет советником.

— Но он же ребенок. Я твой старший сын.

С тех пор как отец женился на второй жене, он обращался со мной как с грязью. Я думал, что это сделает меня сильней для моих будущих задач. Я сделал все, чтобы доказать ему свою ценность.

— Ты такое же разочарование, как и твои сестры. Я не позволю тебе опозорить меня.

Он отпустил меня, и у меня подкосились ноги. Больше боли.

— Но, отец, — прошептал я. — Это традиция.

Его лицо исказилось от ярости.

— Тогда мы просто должны убедиться, что твой брат мой старший сын.

Он кивнул Альфонсо, и тот закатал рукава. Первый удар пришелся в живот, потом в ребра. Я не сводил глаз с отца, пока удар за ударом сотрясали мое тело, пока мое зрение, наконец, не почернело. Он убьет меня.

— Убедись, что его не найдут, Альфонсо.

Боль.

До мозга костей.

Я застонал. От вибрации у меня защемили ребра. Я попытался открыть глаза и сесть, но веки были закрыты. Я снова застонал.

Я не был мертв.

Почему я не умер?

Вспыхнула надежда.

— Отец? — прохрипел я.

— Заткнись и спи, мальчик. Мы скоро приедем. — это был голос Альфонсо.

Я боролся в сидячем положении открытыми глазами. Мое зрение затуманилось. Я сидел на заднем сиденье машины. Альфонсо повернулся ко мне.

— Ты сильнее, чем я думал. Что хорошо для тебя!

— Куда? — я закашлял, потом поморщился. — Где мы?

— Канзас Сити. — Альфонсо направил машину на пустую стоянку.

— Конечная остановка.

Он вышел, открыл заднюю дверь и вытащил меня. Я задохнулся от боли, держась за ребра, и, пошатываясь, прислонился к машине. Альфонсо открыл бумажник и протянул мне двадцати долларовую банкноту. Я смущенно взял ее.

— Возможно, ты выживешь. Может быть, и нет. Полагаю, теперь все зависит от судьбы. Но я не убью четырнадцатилетнего ребенка. — он схватил меня за горло, заставляя посмотреть ему в глаза. — Твой отец думает, что ты мертв, мальчик, поэтому держись подальше от нашей территории.

Их территории? Это была моя территория. Наряд был моей судьбой. Больше у меня ничего не было.

— Пожалуйста, — прошептал я.

Он покачал головой, обошел машину и сел в нее. Когда он отъехал, я отступил на шаг и опустился на колени. Моя одежда была вся в крови. Я сжал бумажку в ладони. Это все, что у меня было.

Я медленно растянулся на прохладном асфальте. Давление на икру напомнило мне о моем любимом ноже, пристегнутом к кобуре. Двадцать долларов и нож. Мое тело болело и я не хотел вставать. Не было смысла что-то делать. Я был никем. Жаль, что Альфонсо не выполнил приказ отца и не убил меня.

Я закашлялся и почувствовал вкус крови. Возможно, я все равно умру. Я огляделся по сторонам. На стене справа от меня было огромное граффити. Рычащий волк перед мечами.

Знак братвы.

Альфонсо не мог убить меня сам. Это место сделает. Канзас-Сити принадлежал русским.

Страх заставил меня встать и уйти. Я не знал, куда идти и что делать. У меня все болит. По крайней мере, не холодно.

Я пошел искать место, где можно было бы