Договор на счастье (СИ) - Беккет Софья Страница 2

Что именно нужно отцу было догадаться не сложно. Он давно хотел передать нам часть компании и влить в рабочий процесс. Но мы упрямились. Каждый строил и развивал своё дело сам. Андрей окончил юридический, отстажировался в компании друга отца и открыл свою фирму. Я, как маркетолог по второму образованию, мечтал о рекламном бизнесе, что и воплотил в реальность. По первому, как не трудно представить, инженер-архитектор как отец, на чём в своё время настояли родители. А Артём владеет IT-компанией, будучи программистом.

— Но учти, — продолжал ехидничать брат, — Антонина Николаевна очень старалась, встала рано, чтобы мы успели поесть перед работой.

Завтрак — это хорошее начало, будем надеяться, хорошего дня. Антонина Николаевна готовит потрясающе вкусно и делает это с любовью. Мы с Артёмом с детства любим её и относимся к ней, как к родной бабушке. Сколько себя помню, она всегда была при нас. Присматривала, кормила, ругала и восхищалась нами. Сначала Антонина Николаевна работала в доме родителей Артёма, а когда брат стал жить с нами, отец взял к нам в дом на работу и её. Сейчас я лучше понимаю поступок отца, она оставалась единственным близким Артёму человеком, после смерти дяди Паши и нового замужества тёти Кати. Брат не смирился с браком матери и отказался уехать с ней во Францию. Так мы и росли все вместе под крылом моих родителей, и под неусыпным надзором Антонины Николаевны. Она не оставила его и после, когда он вырос и стал жить один, заменяя ему бабушку и маму в одном лице. И, конечно, не одобряет его разгульные вечеринки, но не вмешивается. Знает, что он также хорошо работает, как и отдыхает.

— Который час? — решил уточнить у брата, поднимая с подушки тяжёлую голову, — Как думаешь, успею добраться домой, переодеться?

— Вряд ли, — отвечает, быстро пробежав взглядом по наручным часам. — Уже семь. Прими душ и переоденься у меня.

— Чёрно-белый мне не к лицу.

— Зато порадуешь отца.

— Не язви. Я присмотрю себе что-нибудь из твоего повседневного гардероба.

Я всегда был ближе к Тёме, чем к Андрею. Может, потому что разница в возрасте у нас с ним год, а со старшим четыре. А может интересы совпадали больше. Не знаю. Только он мне как родной, и в семье его тоже не отделяли. Наши отцы — двоюродные братья, и мой отец еще малышом крестил Артёма. Поэтому, когда у него случилась беда, мы были рядом. Крёстного Артём стал звать папой, а мою мать, тётю Марго — мамой. Мама в детстве нас звала: мои близнецы. Нет, внешне мы не похожи ни на лицо, ни цветом волос и глаз. Он — кареглазый брюнет, я — голубоглазый шатен. А вот телосложение и размер одежды один, что вновь сыграло мне на руку. Приняв душ и переодевшись в синие карго и белую приталенную рубашку, остался доволен собой. Впереди меня ждёт вкусный завтрак и дорога до холдинга.

— Поедешь на совещание с нами? — сидя с братом в просторной и светлой кухне за накрытым столом, озвучиваю свой вопрос.

— Нет, Игнат. У самого дел много. Папе я полностью доверяю в управлении моей доли, и вас двоих ему будет достаточно. К тому же, я сразу оговаривал, что архитектурной компанией заниматься не буду, у меня есть своя.

— Вечно отец даёт тебе поблажки. Нам с Андрюхой тоже есть чем заниматься, но наши возражения в расчёт не берутся.

— В этом вся прелесть. Вы — наследники, я — племянник.

— Ты не прав! Отец любит тебя, как родного.

— Знаю. И это взаимно. Но моего бизнеса мне достаточно. Я принял эти акции только в память о родном отце и в благодарность крёстному. Помню, как он хотел их передать папе, но тот всегда отказывал. Если бы так поступил и я, он бы расстроился или, что хуже, посчитал меня неблагодарным.

На этом Артём заканчивает разговор, а вместе с ним и завтрак, встаёт и примирительно похлопывает меня по плечу.

— Но я верю: ты справишься! Созвонимся ещё, — и уходит, оставляя атмосферу недосказанности.

Глава 3

Игнат

Запрыгнув в машину, спешу к отцу. Опаздывать не хочется, как и слушать нравоучения. Всё же не маленький. Андрей уже на месте. Ждёт меня в холле на первом этаже, сидя на диване за журнальным столиком и листая какие-то бумаги. Одет он, как всегда, с иголочки. На его костюме не найти ни одного изъяна, к примеру складки или пятна. Как можно так идеально носить одежду? Притом в такую слякоть. Сам я из машины выбираюсь, едва не запачкав штаны о порог тачки. А после медленно шагаю, пытаясь оставить обувь максимально чистой. Чёрные, начищенные до блеска, туфли брата не идут ни в какое сравнение с моими, даже после приложенных усилий. Любой безошибочно распознает в нем защитника ваших правовых интересов. Родился он, что ли, таким?

Меня папа в детстве после моих выкрутасов, ругая, звал раздолбаем. И апеллировал вопросом: вот кем ты вырастишь, с таким-то отношением? К чему? Ко всему, в общем, в зависимости от того, что натворил в этот раз. Со мной к безответственным личностям относили и Тёму, пока не случилось несчастье с его отцом. А старший брат ко всему подходил серьёзно, по-взрослому, как маленький босс из известного мультфильма. И теперь этот уже большой босс встречает меня с недовольным видом.

— Опаздываешь.

— Задерживаюсь.

— Задерживаться может себе позволить только отец, но заметь, он этого себе не позволяет.

— До совещания ещё десять минут.

— Но все уже в сборе и ждут только тебя, — оторвав, наконец, свой взгляд от бумаг, направляет его на меня. — Вот скажи мне: обязательно вчера было уезжать из города, чтобы напиться, зная какой сегодня день? Специально злишь отца? Так он не виноват, что был прав на счёт Алёны. Или ты горе своё топил?

В десяточку! Молодец! Разозлил.

— Больно нужна мне эта сука! — рычу, стиснув зубы и сжав кулаки.

— Идём, нас ждут!

Собрав со столика документы, Андрей проходит вперёд и… улыбается, чтоб его! А я-то думаю, для чего вся эта тирада была нужна. Он так поступает перед моими разговорами с отцом, когда планирует вызвать во мне чувство вины. Чтобы я не возражал условиям, перед которыми меня хотят поставить. Манипулятор. Всё встаёт на свои места. Отдел маркетинга лишь начало, дальше мне подготовят проект.

Надо же, и овцу эту, мою бывшую, приплёл сюда. Не ожидал, брат, не ожидал. Как по мозоли прошёл, зная куда надавить. Какие большие ставки, однако.

Ну, нет, папочка. Сказал, не буду выступать архитектором, значит, не буду.

На совещании я откровенно скучаю. Зачем нам вся эта общая информация, когда мы с братом могли бы ознакомиться лишь с материалом своей специфики? Но Виленский Максим Викторович в своём репертуаре, решил за пару часов на нас компанию «повесить».

Как я и думал, мне навязали проект коттеджа. Почти готового. Хорошо, что не с нуля. Заказчиком оказался знакомый отца, а знакомые и друзья — это обычно самые тяжёлые клиенты. Просьба заключалась в закрытии проекта. Мне нужно убедить заказчика в идеальности дома и курировать оставшийся этап дизайна в его холле и спальне. На самом деле с домом Арефьева Петра было все хорошо, но он регулярно что-то менял, добавлял, убирал. Простыми словами, Пётр Семёнович всех достал. И дизайнеров тоже.

Ничего, убеждать — моя профессия.

А пока я обосновался на двенадцатом этаже в кабинете с выходом на террасу, ранее принадлежавшем помощнице начальника отдела маркетинга. Очаровательная девушка со скромной улыбкой по моей просьбе уступила своё место, переместившись в кабинет босса. По его физиономии понял, что идея ему не пришлась по душе, как и я сам. Но кто ж его будет спрашивать? Он напрямую теперь подотчётен мне.

В кабинете все гармонично, по-мужски просто и строго, без ярко-кричащих элементов. Словно не принадлежал до этого женским рукам. Широкий письменный стол, шкаф для документов и комод под телевизором, висящим на стене, выполнены из темного серо-коричневого цвета дерева. У противоположной столу стены располагается серый диван, мягкость которого сразу проверяю. Сижу и утопаю в единственном свидетельстве бывшего женского присутствия — множестве маленьких подушек, откинув голову и руки на спинку дивана. Светло-серые стены отражают свет, льющийся из панорамного окна со стеклянной дверью — выходом на террасу.