Развод. Без права на ошибку - Диана Ярина Страница 2

Я замолкаю, вспоминая нашу громкую и некрасивую ссору.

Потом шаткое перемирие и гадкая сцена.

Измену мужа не забыть, я увидела это на дне рождении старшего брата мужа. Я приболела и не пошла, а он отправился на дачу отмечать. Потом я все же решила поехать, не хотела обидеть его брата.

Стала невольной свидетельницей, как муж трахал там девку какую-то.

Я до сих пор помню, как она выгибалась, когда он ее жестко таранил сзади, а она от удовольствия кричала.

Боже, как она кри-ча-ла…

Намного громче, чем я… во время ссоры.

Внезапная боль пронзила низ живота.

Острая и безжалостная, все сильнее и сильнее. Сдерживаюсь из последних сил, а потом… кричу.

Роды?

Нет! Еще так рано, нет…

Глава 1

Она

За несколько месяцев до пролога

Мы с мужем ссоре.

Глупо поссорились из-за дизайна.

Я хотела одно, он — другое, был на взводе, требовал уступить. Я же не хотела, не хотела ему уступать, вцепилась в пастельный мятный для цвета стен вместо приглушенного фисташкового, который хотел выбрать он. Не знаю, что пошло не так и в какой момент мы начали ругаться, прямо в строительном гипермаркете.

Муж утверждал, что я капризничала. Просто капризничала из-за пустяков.

Но у меня было паршивое состояние. Мигрень накатывала, тело дрожало от перепада температур.

Мне было жарко в пальто и холодно без него. Кто-то опрокинул банку с краской, и она жутко воняла.

Я постоянно улавливала этот запах, он меня душил, вбивался в ноздри.

Но муж утверждал, что не чувствует неприятного запаха, а я — просто капризничаю сверх меры и поступаю ему назло.

Я же не могла понять свое состояние — хотелось противоположного того, о чем мы договаривались заранее. В итоге муж бросил:

— У тебя вкус колхозный, Анька! Очнись, ты уже не в селе. Ты, млин, в большом городе живешь. Пора привить хороший вкус!

Он… обозвал… меня… колхозницей?!

Я рассердилась и толкнула в него тележку, нагруженную до краев.

Колесо врезалось в ногу мужа, которая еще была почерневшей от синяка — на строящемся объекте ему на ногу упал тяжелый поддон. Муж прихрамывал неделю, теперь уже не хромал, но постоянно пользовался обезболивающей мазью.

— Совсем больная, что ли? — огрызнулся муж, Артем.

Он достал телефон. Ему снова кто-то позвонил.

По работе!

Мы больше полутора часов бродили по гипермаркету и постоянно ему звонили:

«Артем Алексеевич, договор…»

«Артем Алексеевич, счет на оплату выставлять…»

«Артем Алексеевич, проблемка нарисовалась…»

Задолбало…

Просто зубы уже скрипели: неужели хотя бы один чертов день нельзя было перевести телефон на беззвучный?!

— Опять работа! — закатила глаза. — ДАвай, решай, что у тебя там опять.

— Эта работа нас кормит, одевает и оплачивает все твои гребаные капризы.

— Я больше у тебя ни копейки не попрошу. На работу выйду…

Артем отошел на два шага в сторону и повернулся, прикрыл ладонью динамик телефона.

— На работу? Давай-давай, хотя бы вспомнишь, как это делается, когда денежка на карту тебе не с неба падает! Нет-нет, Ксень, я не тебе. Так, слушай…

Артем не стал слушать мои возражения, вернулся к разговору со своей Ксенией. Не знала я еще, что там за Ксения появилась, но я то и дело слышала ласковое и сокращенное обращение «Ксень…»

***

— Насюсюкался? — спросила у него после того, как Артем вернулся.

— Вот только не начинай!

— А что? Ксень-Ксень-Ксень… Давай уже сразу «кис-кис-кис»!

— У тебя ПМС, что ли? Не зачастила ли ты с ними, Ань?

— У меня хотя бы ПМС, а для тебя это состояние — привычное! Дерганый из-за своей работы. Снизь уровень нагрузки!

Муж сощурил темные глаза. Они у него красивые, безумно глубокие. Я с первого взгляда в них утонула — горячие, волнующие.

Однако теперь он смотрел на меня недовольно, без тени тепла.

Несколько лет в браке — горящие искорки потухли, теперь глаза мужа горели во время наших ссор и… секса после этих ссор.

Не понимаю, когда все испортилось… Почему мы сейчас ссорились, на глазах у посетителей магазина.

Но остановиться не мог никто — ни он, ни я.

Мы вдвоем неслись с вершины вниз по скользкому склону.

— Уровень ипотеки тоже снизится? — рыкнул муж. — Или твои дорогостоящие лечения, йоги, практики на разработку женских чакр и прочую муру? А обследования?!

— Я стараюсь для нас! Ты же хочешь детей.

— Я, Анька… Я от тебя уже никаких детей не хочу. Просто не люби мне мозги, выбери чертов фисташковый цвет!

— Цвет тошноты.

— Цвет моего настроения! — взревел Артем. — Потому что меня от тебя все чаще тошнит!

Словом, картина была «веселенькой» для посторонних взглядом.

Потом мы ругались еще на парковке, ругались в машине — меня душил запах его ароматизатора — показался слишком сладким, приторным.

— Смени его, боже, зачем ты повесил эту вонючку? — просила, прикрывая нос шейным шарфиком.

— Это подарок от коллектива, — ответил скупо, посмотрев на ароматизатор в виде костюма с красным галстуком.

В «галстуке» красная тошнотворная жидкость.

— Ксеня, наверное, подарила? — горько усмехнулась я и резким жестом сорвала ароматизатор.

— Верни на место. Ты что творишь? — возмутился.

— Вернуть? Что, нравится, как пахнет? Так сильно нравится? Напоминает женские духи, все дешевки такими пользуются! — ответила я.

Я просто не могла спокойно смотреть на этот ароматизатор и дышать им, тем более.

Это же мерзость, мерзость!

Я нажала на кнопку и выбросила ароматизатор в приоткрытое окно.

— Истеричка! Какая же ты сегодня… избалованная и никчемная истеричка. Ничего не можешь… Ни цвет стен выбрать, ни вести себя прилично, ни даже, просто, о б…, родить мне. У тебя и был всего — план минимум, Ань, понимаешь?

План минимум, значит…

На глазах закипели слезы.

Сердце от боли и обиды разрывалось на части.

Я-то думала, что он меня любил…

Но вот как, оказывается?!