Сердце монстра - Шейн Роуз Страница 2

― Я уже сломана, ― пробормотала я, но это прозвучало как-то издалека. ― И я ни от кого не жду подачки.

― По крайней мере, ты узнала, каково это ― быть в семье. ― Ром схватил меня за руку и сунул ее себе под рубашку. Я почувствовала теплую жидкость, прежде чем поняла, что он истекает кровью и водит моей рукой по своей ране. ― Моя кровь ― твоя кровь. Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью.

Я прошептала семейную клятву:

― Я истекаю кровью, ты истекаешь кровью… ― Он сжал сильнее, чтобы я не смогла закончить. Затем притянул меня за шею к себе, чтобы наброситься мой рот.

Может быть, именно здесь начался наш конец.

РОМ

Я потянул ее вниз, в черную дыру. Она поглотила нас и съела целиком.

Наш свет исчез.

Глава 1

КЭТИ

Лекарства не помогали. Папе становилось все хуже. Стакан в его руках так сильно дрожал, что вода пролилась на потертый линолеум. Он поморщился, но сумел поставить его обратно на стол.

Поспешно схватив полотенце, лежащее около раковины, я вытерла пожелтевшие узоры, изо всех сил стараясь быстро смахнуть следы его болезни.

Он вздохнул, когда я встала.

― Прости, Каталина. ― Его голос надломился от усилий и боли, с которыми он произносил каждое слово.

Мой отец никогда не был человеком, способным извиняться. Я помню, как тот взял меня на бейсбольный матч всего несколько лет назад. На нас обоих налетел мужчина, который был в два раза больше моего отца, черные татуировки в виде черепов покрывали его массивные руки. Он кричал на нас, чтобы мы извинились за то, что пролили его напиток, говорил, что мы неуклюжие. Мой отец стоял там, как всегда невозмутимый, пока мужчина разглагольствовал и распылялся все больше и больше. Я начала извиняться, но отец положил руку мне на плечо и прошептал на ухо:

― Никогда не позволяй им видеть, как ты трусишь или отступаешь, Каталина. Ты лучше всех. ― Затем он убрал руку, обнимавшую меня, встретился взглядом с мужчиной и посмотрел на него сверху вниз. ― Уходи или извинись за то, что столкнулся с моей дочерью. И позволь мне внести ясность: мы не будем извиняться. ― Когда образовалась толпа, взгляд мужчины метался по сторонам. Несколько друзей моего отца, которых я видела время от времени, но с которыми никогда не общалась, казалось, появились из ниоткуда. Они всегда так делали. Мужчины в черных костюмах, с зачесанными назад волосами и очень красивой обувью. Он отступил от моего отца, широко раскрыв глаза, и энергично покачал головой взад и вперед. Так проходила наша жизнь. Мой отец никогда не отступал, никогда не должен был отступать. Я так и не знала, почему, и поняла только намного позже.

Дуглас Кинг проявлял дисциплинированность, точность и сдержанность. Мой отец эмигрировал с Ямайки и следовал всем иммиграционным законам — законно ждал своей очереди, десять лет состоял в списке, чтобы приехать в Америку. Папа рассказывал мне, что когда ему позвонили, он плакал и не был уверен, были ли это слезы радости или печали. Отец оставил всю свою семью ― мать, брата и сестру, чтобы приехать сюда, и работал как собака, только успев переступить границу Соединенных Штатов. Каким-то образом его работа оплачивала наши счета. Папа всегда стриг газон в красивом доме, всегда что-то чинил в большом доме, в котором было больше гаражей, чем я могла сосчитать в юном возрасте. Он следовал правилам людей, на которых работал, но однажды вечером, когда заболел и испытывал слишком сильную боль, чтобы пойти в больницу, мужчины в красивых костюмах появились у дверей нашего маленького домика.

― Твой папа дома? ― Хмурый взгляд Марио был искренним; я видела, как он скривился достаточно, чтобы показать сочувствие. Затем кивнула, но оставила дверь на месте, приоткрыв ее настолько, чтобы мужчина не смог шагнуть вперед, а за ним еще двое мужчин. Прищурившись, я увидела там трех мальчиков.

― Bellissima bambina1, он болен. Я знаю, что болен. Ему нужен уход. Мы здесь просто для того, чтобы поговорить, да?

Я кивнула.

― Он не приглашал тебя сюда.

― Неважно. ― Марио отмахнулся от моего беспокойства. ― Ты меня знаешь. Слушай, я привел своих сыновей и племянника, чтобы познакомиться с тобой. Роман, Себастьян, Кейден, представьтесь.

Все три мальчика вышли на наше потрескавшееся цементное крыльцо. Но ни один из них не был похож на мальчика. Они были высокими, с широкими плечами, которых не было у парней в моей школе. Их дополняли темные джинсы и рубашки с воротничками, ни на одной из которых не было ни единой морщинки. Темные волосы, темные брови и темные взгляды, никто из них поначалу не улыбался. Это были не дети. Это были молодые мужчины, сформировавшиеся под влиянием уже полученного опыта. И не очень хорошего. Ночной воздух обдавал нас холодом, наполненный мрачным напряжением, от которого никто из нас не мог избавиться. Один из сыновей, стоявший чуть впереди, первым шагнул ко мне и улыбнулся ровными белыми зубами, как будто это могло разрушить серьезность того, что должно было произойти этой ночью. Он протянул руку.

― Я Бастиан. ― Он показал большой палец через плечо. ― Нет необходимости знакомиться с остальными. Тебе понадоблюсь только я.

Я посмотрела ему за спину, и мой взгляд остановился на том, кто чуть отстал. Его волосы были длиннее, а темные глаза смотрели на меня так, словно была пустым местом. Я наклонила голову в ответ на его оценку, а он скрестил свои массивные руки на груди. Парень не улыбнулся, не сделал шаг вперед, чтобы представиться, как это сделал Кейден, брат Бастиана.

Мы смотрели друг на друга так, словно начиналась война, борьба за власть, которая продлится десятилетия. Никто из них не мог быть намного старше меня, но он, казалось, разрывал мою душу в эти мгновения, сканируя меня всю и находя каждую скрытую часть того, кем я была. Мне хотелось отвернуться, но я не могла оторвать взгляд от его глаз. Они пленили меня так, как не мог пленить ни один другой человек.

Скрип деревянного пола заставил меня отпрыгнуть от двери, когда мой отец, явно проснувшись, поднялся с кровати.

― Марио, ― произнес он у меня за спиной. ― Я же сказал, что мне не нужна помощь.

― Даг, ты работаешь на меня уже двадцать лет, ― проворчал