Дарья Волкова - Такса Страница 2

Девушка берет рацию.

— Девять-три — диспетчеру. На связи.

— Девять-три, клиента взяли?

— Девять-три — диспетчеру. Да, клиент в машине. Работаю.

— Диспетчер — девять-три. Удачи. Отбой.

Олег не успевает сказать ничего, как рация оживает снова.

— Девять-три, ты букет-то выкинула? Который тебе тот лысый пижон подарил?

— Федюнчик, это ты? — от ее сладкого, елейного голоса Олега передергивает.

— Я, конфетка моя, я. Так что там с букетом? Или себе оставила? На долгую память?

— Феденька, а почему бы тебе…

Далее следует такое, что у Олега вырывается нервный смешок. Вот бы Годзилле такую ученицу. Она бы вскоре переплюнула наставника.

Рация взрывается раздраженным женским голосом.

— Диспетчер — Девять-три, Пять-семь, отставить левые разговоры в эфире.

— Девять три — диспетчеру. Слушаюсь. Отбой.

Олег, уже не таясь, в упор разглядывал свою… водительницу. Кажется, симпатичная девчонка. Что же она так, как сапожник…

— Что ж ты так неласково….

— С волками жить… — беспечно отозвался «Шумахер в юбке», бросая машину в очередной поворот. Олег лишь выдохнул сквозь зубы, когда обочина пронеслась опять умопомрачительно близко. Разговором ее отвлечь, что ли… Может, не будет тогда метелить так, как будто за ними погоня.

— Извини, что отдал тебе чемодан. Я не заметил, что ты… не парень. Я бы и сам его в багажник убрал.

— Да ладно, не впервой. Это моя работа, — она по-прежнему не смотрит на него, внимание — дороге. — И потом, не очень-то он и тяжелый. Что, большую часть косметички дома оставили?

— Чего? — Олег задохнулся от возмущения.

— Извините, — поспешно ответила она. — Непроизвольно вырвалось. С вашей-то внешностью…

— А что не так с моей внешностью? — Олег взбешен. Все-таки эта ситуация в целом его допекла, и он разозлился.

К тому же он знал ответ на свой вопрос. Что не так с его внешностью.

Высокий. Раньше можно было сказать — тонкий и звонкий. Теперь — просто стройный. Густые светло-русые, слегка вьющиеся волосы. Огромные голубые глаза в обрамлении длинных темных ресниц. Правильной формы нос и подбородок. Идеально очерченные крупные губы.

Все свое подростковое детство и студенческую юность Олег был почетным принцем. Предметом девичьих грез и мечтаний. Объектом первой любви как минимум половины одноклассниц. Бессменным рекордсменом по количеству получаемых валентинок и просто любовных записок на бумажках в лиловую клеточку. И как же он это все ненавидел!

Школьные друзья подкалывали и дразнили его, втайне завидуя такому вниманию со стороны девочек. А Олег тяготился этим. Смущался. Он не мог относиться к этому просто так. Чувствовал себя виноватым в том, что не мог ответить на все эти чувства. И как будто обязанным. И прозвище «Принц», намертво прилепившееся к нему еще в шестом кассе, его страшно бесило.

На первом курсе, в качестве жеста отчаяния, он побрился наголо. Не помогло. Полегчало Олегу только на втором курсе, когда в их группу перевелся сынок декана, черноглазый красавчик и потомственный дамский угодник Димка Тихомиров. С Димоном они подружились сразу, хотя очень отличались внешне, по характеру и темпераменту. Высокий тонкий голубоглазый блондин Олег и такой же высокий, но чуть более плотно сбитый темноглазый брюнет Дима на пару разбили не один десяток девичьих сердец. Олег — с чувством легкой вины и сожаления, Димка — просто получая от своих многочисленных романов колоссальное удовольствие. Да уж, кому удовольствие, а кому — головная боль.

Со временем Олег выработал своеобразную тактику. Он был безупречно вежлив. Галантен. И абсолютно холоден и равнодушен ко всем заигрываниям и намекам. Просто делал вид, что не понимает, о чем речь. Вследствие этого к концу обучения стали ходить смутные слухи, что Олег — «голубой». Те немногие девушки, которые имели счастье на своем опыте убедиться, что это не так, не спешили обрадовать общественность своими откровениями. Зато Димон был в ярости. Утверждал, что Олег — генетическая аномалия, альбинос, моногамный самец. И это было отчасти правдой.

Ибо Олег искал свою принцессу. Ту единственную, которая создана для него. Его прекрасный идеал. И когда он решал, что нашел его, Олег влюблялся. Горячо, бездумно, без памяти. Так было, когда он влюбился в первый раз в свою одноклассницу Лену. Любовался тонкими рукам, распущенными каштановыми волосами, млел, когда проходил мимо, не решался открыть ей свои чувства. Отчасти — из-за юношеской робости, отчасти — из-за повышенного внимания к своей персоне со стороны других девочек. Так и ходил в нее влюбленный, пока не увидел однажды, как она прилепляет вытащенную изо рта жвачку к внутренней поверхности парты. И — как отрезало.

И так случалось каждый раз. Решение о том, что вот она — единственная. Его принцесса. Влюбленность. Романтика. Сказка. С возрастом, конечно, у сказки появилась не только платоническая подоплека. Но сути это не меняло. И каждый раз это было что-то новое. Уже не жвачка, конечно. Красные стринги, например. Или пристрастие к холодцу, который Олег на дух не выносил. Или привычка разговаривать во время секса. Всегда что-то находилось. И он понимал, что это — не принцесса. Ибо она не смогла почувствовать горошину через «двадцать тюфяков и двадцать перин из гусиного пуха».

— Приехали, — звонкий голос вывел его из состояния задумчивости. Еще б о чем-то дельном думал!

Но они действительно приехали. Олег вышел из машины, самолично вынул свой чемодан из открытого девушкой багажника. Достал бумажник. И кстати…

— Тебя зовут как?

— Женя.

— Евгения, можешь меня встретить, когда я обратно прилечу?

— Не вопрос, шеф! — белозубо улыбнулась она. Стоянка перед аэропортом была хорошо освещена, и Олег не мог не обратить внимание. Девушка была как минимум хорошенькая. — Назначайте время!

Из сумки с ноутбуком Олег достал визитку, ручку. На обороте написал дату и время обратного рейса. Протянул Жене вместе с деньгами.

— Там есть мой телефон. После прилета созвонимся.

— Есть! — отсалютовала Женька полученной визиткой. — Все, как обычно: цветы, красная дорожка, оркестр? Или будут особые пожелания?

— Машины вовремя будет достаточно, — буркнул Олег. Развернулся и направился к зданию аэровокзала, не попрощавшись.

Какого лешего он решил, что ему нужно, чтобы его встречала по возвращении эта клоунесса? Проблема трансфера не существовала в принципе, ибо весь зал прилета и подступы к нему вечно забиты голосящими «Такси до города» субъектами. Бери любого. Зачем ему именно она? Ответа не было. Разве что слабо грела в уголке сознания мысль, что его возвращения кто-то будет ждать. И встречать его. «Старею. И становлюсь сентиментальным», — мелькнула в голове мысль и была тут же вытеснена более насущными проблемами каждого авиапутешественника в наш век всеобщей паранойи на фоне единичного терроризма.