Веселые каникулы мажора - Аля Драгам Страница 2

Это хорошо, что я у своих родителей один!

Бабушка всех как раз зовёт за стол, и мы не успеваем поговорить, зато слушаем.

Оказывается, Василисе два года, и у неё тоже сегодня день рождения.

И моя бабушка про это знает!

Она дарит нам по одинаковой банке со сладкими дольками, которые я просто обожаю!

А у девчонки банку сразу забирают, рассказывая про диатез.

Я слово первый раз слышу, Генка тоже про него не знает. Решаем, что это личное девчачье, и, умяв по пять блинов, выползаем из-за стола. Для пирогов пока нет места, а конфеты бабушка вынесет позже.

— Пойдем, я тебя угощу, — зову друга.

К нашему несчастью, нас замечают.

— Андрюша, возьми с собой Василисочку? Девочки ещё посидят, а ей скучно. Только далеко не уходите.

Приходится ждать, когда мелкая подойдет.

— Давай её в гамак посадим, пусть там качается? — предлагаю, так как в тайнике у гамака лежат конфеты.

Лучше поделюсь ими с другом. Ну и мелкую угощу, как собирался. Блины уж очень вкусными получились!

Быстро усаживаем девчонку, раскачиваем и достаем свои сокровища. Здесь не только «Мишки», но еще разноцветные стёклышки, которые я откопал в огороде.

— Давай ей дадим две?

Остальные конфеты делим между собой. Я быстро заталкиваю в рот первую, и помогаю девочке раскрыть её. Вот же неумеха!

Она смеётся, и становится очень странной. Даже не хочется отворачиваться от неё.

Сразу разворачиваю вторую, а третью машинально протягиваю, чтобы она ещё посмеялась.

Генке, кажется, тоже нравится, и он дарит ей свою любимую, где на фантике нарисованы медведи в лесу.

— Хватит ей, — убираю руку друга.

Почему-то не хочу, чтобы она у него брала сладость.

— Зубы испортит, — добавляю со знанием дела.

Мне на прошлой неделе дед выдернул передний. Хотя было неожиданно, но не больно.

— Ты прав. Потом съем, — Крокодил прячет последнюю конфету в карман. — Давай мы тебя покачаем?

Раскачиваем с двух сторон гамак, слушая, как мелкая хохочет. Она так заразительно смеётся, что и нас тянет улыбаться.

Но потом девчонки выбираются к нам, и зовут на улицу, играть в прятки.

Играть хочется, но не с мелкой же!

Высаживаем её и ведем обратно.

— Беги к своей бабушке, — Генка вот не может просто так уйти. — Только не свались.

Я уже у калитки стою и ногой топаю в нетерпении. Надо же успеть спрятаться, пока лучшие места не заняли!

— Раз, два — голова,

Три, четыре — прицепили,

Пять, шесть — сено везть,

Семь, восемь — сено косим,

Девять, десять — царь велел его повесить,

Одиннадцать, двенадцать — на улице бранятся,

А тебе водить оставаться.

Наташка куксится, когда ей выпадает роль воды. Мы же разбегаемся, и я уже удачно лезу на старый клён, чтобы укрыться, как нашу игру нарушает бабушкин возмущенный крик:

— Аааандрееееей!!!

* Исп. — ВИА Ялла «Учкудук, три колодца»

1984 год

Вместо тепла — зелень стекла

Вместо огня — дым

Из сетки календаря выхвачен день

Красное солнце сгорает дотла

День догорает с ним

На пылающий город падает тень

Перемен требуют наши сердца

Перемен требуют наши глаза

В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен

Перемен, мы ждём перемен

© «Кино» — «Перемен»

— Андрей, быстро убирай игрушки, сейчас Шура Васеньку приведёт.

Хмурюсь, но послушно сгребаю в ящик разложенные по столу богатства. Металлический конструктор — подарок родителей на отличное окончание второго класса — с громким звоном ухает вниз и задвигается под кровать.

— Опять с ней сидеть?

Мелкую Ваську с рыжими волосами я терпеть не могу. С тех пор, как мне влетело в день рождения за то, что накормил её сладким, старательно обхожу внучку бабы Шуры стороной.

Но иногда приходится уступить. Хорошо, что такое бывает редко.

Обычно бабушка просит Наташку, а ей с подружками интересно возиться с мелкотой. Они то наряжают, как куклу, то косички плетут.

Сегодня же моя бабушка с баб Шурой везут Наташку в город к зубному врачу, а нас с дедом, значит, оставляют на хозяйстве.

Дедушке Васьки тоже надо в город, вот и поедут вместе.

— Не пыхти, — дед ласково ерошит волосы, на что я сердито сбрасываю его руку. — Что, думаешь, не сладим с одной девчонкой?

С любой другой — да, но это не девочка, это настоящий дьявол с милым личиком.

Думаю, надо позвать на помощь Генку, как всегда.

Он обычно придумывает игры, чтобы Вася не ревела и никуда не совала любопытный нос.

— Я до Крокодила добегу, — сообщаю, и сразу стартую к другу.

Застаю его играющим в песочнице с младшими братьями. Зову к нам, но он мотает головой:

— Мать наказала, со двора, сказала, ни ногой.

Хочу уже спросить, за что так сурово, но Генкина бабка поднимает крик. Приходится бежать обратно ни с чем.

* * *

— Дед, не спи, — стучу дедушку по колену, заметив, как он начинает дремать. — Мелкая где?

Сам я по поручению таскал воду, чтобы полить грядки.

Прудка у нас за баней, приходится проделать по пятьдесят два шага в одну сторону и другую. Сто четыре, в общем. А надо для полива двенадцать ведёр.

Я обычно с радостью бегу помогать, но сегодня на редкость душно.

— Не сплю, не сплю, Андрюш. А Васенька рисует у нас. — Дедушка поворачивает голову и спрашивает у двери в маленькую спальню: — Рисуешь, кото́к?

— Рисую, дедушка.

— Ну давай, давай, играй тихонько.

Дед берет газету и начинает, зевая, её разворачивать, а я заглядываю в комнату.

На разобранном диване, где я сплю, на животе лежит Вася и рисует.

Ручкой.

На простыне.

— Ты… Ты что же делаешь?

Кричу, понимая, что нас с дедом бабуля не похвалит точно.

— Солнышко делаю, — радостно улыбается рыжая мелюзга. — Только вот там не достаю.

Она с таким сожалением это говорит, что я невольно начинаю отвечать улыбкой, но она тут же гаснет.

— А ну брысь отсюда!

Кричу, пугая деда.

Он, охая, смотрит на художества, но не наказывает Васю, хотя следовало бы.

Ругаю её я, посадив перед домом на лавку. Выговариваю, что плохо портить чужие вещи.

— Я хотела красиво, — малявка кривит губы,