Опасный выбор - Саша Таран Страница 2

упакованы в худи, толстовки — никакой романтики, никакого стиля. Посмотришь старые фотографии и поражаешься — как можно было променять такой великолепный «богатый» стиль с рубашечками, брюками, ботинками… на «это». Спортивное безобразие. И все такие спортсмены, ага! Если бы ещё спортсмены, тогда другое дело, а так, ни туда ни сюда. Пустой чехол. Найки, адики, пумы, а в руках только телефон и бывает. Сплошной обман.

Размышляю как старуха.

А Ленка всё о своём Славике. Он у неё фотограф во внеурочное время, вот, где можно хорошенько зацепиться, спросить про работу, заговорить про выставки и прочую лабуду, а о чём спросить Алика? Я не знала. Разве что про машину. Машина — единственное его хобби, насколько я знала. Алик был из добрых и весёлых, настоящая душа компании. И компания у него была веселее некуда — пятеро самых отвязных «хулиганов» нашего потока. Хулиганы-проектировщики. Сами понимаете! Какие из проектировщиков хулиганы? Но эти умудрялись и поучиться и навеселиться.

Мальчишек у нас вообще было не очень-то много — из-за уклона в дизайн, но, всё-таки, кое-кто был. Почти как в той советской песенке про танцы и девчат, только у нас соотношение было ещё хуже: один к четырём. Какая уж тут учёба, когда кругом столько «желающих» и конкурирующих глаз? Первый курс только начался, середина осени, но несколько тигриц уже успели из-за пацанов поцапаться. И я не собиралась быть в их числе.

Я собиралась быть лучшей в группе, а может и во всём потоке, так что мне было не до «Аликов». Пусть сами подкатывают, если им надо. А Алик вполне мог бы стать приятным «дополнением» к моей учёбе…

— Ты чего ржёшь? — оскорбляется подруга.

— Что? Я не ржу, — пытаюсь спрятать улыбку.

Смешно получилось с этим Аликом.

— Дашка!

— Что?!

— Короче, идёшь ты или как?

— Куда?

Ну вот, — ругаюсь на себя, — опять прослушала. Хороша подруга — вечно в облаках летает.

— Куда-куда, — поддразнила Ленка. — На выставку! Слава будет с сестрой и Илюхой. Это тот мальчик длинный, друг его, помнишь?

— А-а… — Я сделала вид, что припоминаю, хотя образ «Илюхи» никак не складывался в голове.

— Такой, чёрненький… худой…

— А-а…

Нет, всё равно не получается вспомнить.

— Ну, пойдёшь? В пятницу открытие. Какие-то там «колодцы». Что? Колодцы. Что смотришь? Ну, так называется, про дворы, кажется.

— Или про колодцы, — фыркаю я. — Думаешь, будет интересно?

— Какая разница?! Мы ж погулять. Потом, может, на набережную пройдёмся.

— Если дождя не будет.

— Ну, Даш, идём, чего тебе дома сидеть?! Я боюсь одна, и… ну, в общем, соглашайся…

— Что «и»? М-м? — допытываюсь я — чувствую Ленка что-то скрывает.

— … и-и-и… я всё-равно уже сказала им, что ты пойдёшь, так что не подводи! — скороговоркой выплюнула она и зажмурилась. — И сильно не бей! И лучше не по лицу!

— Да ладно! — сжалилась я, посмеявшись с её сморщенной моськи. — Не боись, схожу. Думаю, после просмотра нам точно захочется проветрить голову.

— Вот-вот!

Ленка у меня была веселушка. Не помню, чтобы когда-нибудь видела её хмурой или ворчливой, какой частенько бывала я, например. Она была идеальной подругой! И дружили мы ещё с художки, жаль, жила она далековато, но зато теперь мы виделись каждый день, как одногруппницы.

Светленькая, с пухлыми губками, которым я тайно завидовала, и голубыми глазами. Очень даже милая девочка, только сутулилась и утопала в выдуманных комплексах. А я вытягивала её. Хотя, кто бы говорил! Я ходила у нас в парочке за «тёмненькую», и тоже страдала от комплексов вроде: «у меня горбинка», «груди нет», «ноги кривые», а Ленка меня с яростью уверяла в обратном. Две закомплексованные дурочки.

Значит, выставка?

Ладно.

— А где будет проходить?

— В Музее изобразительных искусств, на Московском.

— Ну, хорошо. Сразу после универа пойдём?

— Ага. Только бы дождя не было.

— Да-а.

Мы дружно вздохнули — первый погожий денёк, настоящая золотая осень! Жёлтые клёны, мокрая брусчатка, облака в лужицах, ветер и солнце! Красота! Почти пришли. Впереди, в ветках, маячило четырехэтажное немецкое здание из красного кирпича — историческое наследие Кёнигсберга и наш универ, по совместительству.

Макет выжил, — радовалась я, — поглядывая на свой «домик». Арсен Артёмович — препод по проектированию, гонял нас нещадно, но с любовью. Он не стал долго мучить нас теорией и, после нескольких лекций о частном домостроении, провёл мастер-класс по макетному делу, благо у него имелось собственное архитектурное бюро, а преподавал он «для души». А ещё он считал, что готовит себе «работничков». Мудрый подход!

На одиннадцатое октября — на эту пятницу, он назначил промежуточный просмотр наших проектов, где я и мои одногруппники, должны будем презентовать свои первые «домики». Я волновалась.

Я мечтала работать у него после универа.

Мужик он был южных кровей, но слишком «Калининградец», так что и закипал редко и ворчал недолго. Была у него одна слабость — симпатичные девочки. Так и расплывался в улыбке, если какой-нибудь «бедняжке» требовалась его помощь. И собой был недурён, подтянут. Благородное лицо со скулами, борода и копна чёрных волос — всё в лучших кавказских традициях.

— Как думаешь, сколько Манукяну лет? — поинтересовалась я вслух у подруги, когда мы зашли в арку. Каблуки звонко отразились от стен.

— Лет… м-м… сорок… — предположила она. — Или пятьдесят. А чего это ты интересуешься?

— Да так. Просто, — я перехватила ватман с планом поудобнее.

— Помочь? — за нами в арку въехал старенький Ниссан. Из окна торчал Алик и радостно улыбался во весь рот. Он поехал рядом, продолжая разглядывать макет и меня. Я смутилась:

— Привет. Спасибо, справимся. А ты, — я покосилась в салон, — привёз свой?

Теперь смутился Алик. Он повёл свободной рукой по растрёпанной шевелюре и отмахнулся: «ай».

— Завтра последний день, — напомнила я. — Успеешь?

— Последний? — он, кажется, и правда забыл.

— Ага, — поддакнула Ленка.

— Ну-у, только если мне кто-то поможет, — Алик всё ещё смотрел на меня.

— Я?! Вот это наглость, — я похихикала от неожиданности.

— Ну, Даш, ты шаришь, чего тебе стоит? — невозмутимо продолжал он.

— Ну-у…

— Ну, Да-а-аш… соглашайся, с меня шоколадка…

— Всего лишь шоколадка? — я снова рассмеялась. — Значит, так ты оцениваешь человеческий труд?!

— Ладно-ладно, две!

— Ого! Вот так бы сразу! Лен, осторожней на ступеньках, — предупредила я ржущую подругу. Мы подошли к крыльцу. Алик задержался на парковке, но через минуту весело догнал нас на лестнице.

— Так что? — перехватил он у меня ватман. — Поможешь?

Ловкий, — подумала я с одобрением. Алик был совсем немного выше, но занимался волейболом и вообще, на физре не одна я засматривалась, как он скачет… фигура у него была вполне себе.

Эх, ещё