Помешанный (ЛП) - Сноу Дженика Страница 2

Кто-то бросил бутылку вдалеке, и звук бьющегося стекла разнесся по переулку.

— Кто там? — пробормотал он и развернулся, теряя равновесие и прислоняясь к кирпичной стене.

Я ничего не сказал, просто подошел ближе, пока не оказался в нескольких футах от того места, где он стоял. Его голова опустилась, тело невольно покачнулось от того, насколько он был пьян.

Я все еще был чертовски твердым, но мое возбуждение не имело ничего общего с этим мужчиной. Я был возбужден, потому что собирался отнять жизнь, и это действительно меня заводило.

Мужчина понятия не имел, что я за ним наблюдаю. Следил за ним и изучал его уже несколько недель. Я узнал каждую отвратительную привычку, каждую грязную тайну, которую, как он думал, никто не знает, и те, которые ему было все равно, знает ли кто-то вообще.

Этот ублюдок не умел ничего скрывать — не от такого человека, как я. Нет, такие люди, как он, были неряшливыми и беспечными. Они считали, что мир им что-то должен, что они могут брать все, что захотят.

А этот… он заплатит за все сегодня вечером.

Он играл роль почтенного и успешного ублюдка, мимо которого вы пройдете на улице, не задумываясь и не беспокоясь, что он вас обманет. Но за закрытыми дверями он позволял своей маске соскользнуть.

Издевательства над своей женой, страх, который он внушал окружающим… за это он должен был заплатить. Это было то, что я должен был дать ему, чтобы насытить своего темного зверя.

Брэндон Макл был не просто жестоким; он был беспощадным. Его жене приходилось скрывать синяки, а его дочь вздрагивала при одном его виде. И этот придурок получал удовольствие — заставлял женщин в своей жизни ломаться по одной за раз.

И он думал, что никто его не остановит.

Но я сделаю это. Прямо сейчас.

Я не был спасителем. Я дьявол, и был здесь, чтобы сделать мир еще более паршивым местом для таких людей, как он.

Правда была в том, что мне было плевать на его жену или дочь. Это совсем не то. Я был здесь не для того, чтобы защищать их. Я выбрал Брэндона просто потому, что он делал отстойные вещи с невинными людьми, поэтому мои действия, как и то, что я намеревался сделать, могли быть оправданы в глазах других, если бы меня когда-нибудь поймали. Не потому, что мне нужно было оправдывать перед собой убийство ублюдка.

Но такие люди, как Брэндон, заслуживали напоминания о том, что мир полон монстров, которые хуже них.

И я был одним из этих монстров.

Причинение ему боли было не просто чем-то, что я хотел сделать — это было тем, что я должен был сделать. Это необходимость для моего выживания, потому что компульсия, больное и извращенное желание были бесконечным циклом внутри меня.

Сегодня вечером Брэндон почувствует себя по-настоящему бессильным.

Я не мог дождаться, чтобы посмотреть ему в глаза и увидеть, как он понимает, что вот-вот умрет; мой член твердел и истекал предсеменем, когда я наблюдал, как жизнь уходит из них.

— Привет, Брэндон.

Хотя мой голос был низким и глубоким, он услышал меня, почувствовал мое дыхание на своем затылке и развернулся, едва не упав, когда поспешил назад. Он полез в карман куртки, и я знал, что у него с собой небольшой нож. Но никакое оружие не спасет его, не от такого, как я.

Я позволил ему вытащить оружие, и когда он направил его на меня, увидел по его выражению лица, что он пытался понять, где он меня видел, знал ли он меня или нет, и что, черт возьми, произойдет.

Я держался на достаточном расстоянии, чтобы его нож не мог коснуться меня, но не имело значения, если он меня порежет. Боль ничего не значила для меня, когда результатом была его смерть.

Я посмотрел на его руку, которая крепко обхватила рукоятку, зная, что он, вероятно, делал то же самое с запястьями или шеей своей жены, когда причинял ей боль.

Мой темный зверь поднялся близко к поверхности, царапаясь, желая выбраться, моя ненормальная и извращенная потребность убивать усиливалась.

Я был уверен — всего на мгновение — что он думал, что сможет выбраться из этого. Его инстинкты «бей или беги» работали сверхурочно. Но за этим фасадом, когда я заглянул ему в глаза, увидел, что он знает правду. Его глаза были широко раскрыты и полны неистовства, когда он схватил нож, словно это могло его спасти.

Было почти забавно, правда. Я наклонил голову, ухмылка тронула мои губы.

— Ты собираешься порезать меня этим, Брэндон? — спросил я, мой голос пронизан небрежным безразличием.

Я шагнул вперед, наблюдая за его паническим всплеском. Это позабавило меня. Одним плавным движением я схватил его за запястье и повернул так сильно, что он вскрикнул и выронил оружие. Лезвие ударилось о тротуар с тихим лязгом, и я наклонился ровно настолько, чтобы поднять его.

Было приятно услышать вздох страха, когда я притянул мужчину к себе, держа за запястье, наши лица были всего в дюйме друг от друга.

— Я ждал этого неделями, — прошептал я, зная, что, без сомнения, выгляжу и звучу как тот псих, которым и являлся.

За долю секунды я переключил хватку с его запястья на горло и прижал мужчину к кирпичному зданию, чувствуя, как удар отдается в нем. Он сопротивлялся в моих руках, но я был сильнее. Я держал его нож в руке и сильнее обхватил пальцами его горло, оставив хватку едва достаточно свободной, чтобы он мог сглотнуть, что я ощущал своей ладонью.

Даже вонь мусора в нескольких футах от меня не могла скрыть запах его страха.

Я навалился всем своим весом на его тело и еще сильнее сжал руку на его шее, пока не перекрыл доступ кислорода. Включился его инстинкт выживания, и он вцепился в мою руку, отчаянно пытаясь вырваться.

Долгие секунды я просто смотрел Брэндону в лицо, видя, как лопаются кровеносные сосуды в белках его глаз, наблюдая, как его лицо краснеет, а затем становится фиолетовым. Его рот открывается и закрывается в попытке вздохнуть.

Все это время мой член пульсирует.

Я так чертовски тверд.

Наблюдая, как жизнь угасает в другом человеке, и я тот, кто ее забирает, я получал величайший гребаный кайф.

Я знал, что он чувствовал злое намерение вокруг меня, потому что его страх превратился во что-то другое. Его глаза стали невыносимо большими, и он покачал головой. Я наклонился и убедился, что он чувствует мою эрекцию. Он за сопротивлялся сильнее, возможно, думая, что я действительно больной ублюдок и трахну его, прежде чем убью… или после.

Я сумасшедший, но не настолько.

Я сжал его горло сильнее, пока не понял, что если еще немного сильнее надавить, то сломаю ему шею. Борьба Брэндона становилась слабее, удушье завладело им своей темной, нерушимой хваткой.

Держа его нож в другой руке, я поднял лезвие и посмотрел на него секунду, приглушенный свет от уличного фонаря отразился от металла и заставил заблестеть.

— Я порежу тебя, Брэндон, — сказал я. — И как бы я ни фантазировал об этом в течение нескольких недель, теперь я не уверен, как именно хочу причинить тебе боль.

Моя жестокость и дикость не могли насытиться этим, и убить его так быстро, просто задушить его было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно, чтобы насытить зверя, поэтому я немного ослабил хватку, чтобы продлить это.

Его вздохи были слабыми, но болезненными, его страх ощутимо витал в воздухе. Я закрыл глаза и просто позволил другим чувствам взять верх.

Я слушал, как он пытается дышать.

Запах ужаса и страха исходил от него.

Я почувствовал, как его пульс начал биться медленнее под моей хваткой, похожей на тиски. Я открыл глаза и посмотрел ему в лицо, слезы текли по его щекам, пот покрывал его лоб. Я не мог больше ждать.

Точным движением я поднес кончик к его щеке и провел им вниз, рассекая его кожу. Он не мог кричать, пока моя рука все еще была на его горле, поэтому он только и делал, что скулил. Я застонал, когда вонзил лезвие еще глубже. Запах его крови медленно наполнил мой нос, и еще один стон покинул меня.

Вот кто я. Вот что мне нужно.

Я продолжал тянуть лезвие вниз, и, добравшись до его шеи, я отпустил его горло и немедленно перерезал яремную вену. Струи крови брызнули из зияющей раны, но я еще не закончил.