Кристин Ханна - Светлячок надежды Страница 2

Талли покинула бар последней. Двери со стуком захлопнулись за ней, неоновая вывеска зашипела и погасла. Начало третьего, и улицы Сиэтла были пусты и безмолвны.

Нетвердой походкой она двинулась к дому по мокрому тротуару. Ее поцеловал мужчина – незнакомый, – и она заплакала. Жалобно. Неудивительно, что он пошел на попятную.

Дождь обрушился на нее, и она мгновенно вымокла до нитки. Ей захотелось остановиться, поднять голову и глотать воду, пока не захлебнется.

Это было бы неплохо.

Ей показалось, что дорога домой заняла несколько часов. Добравшись наконец до дома, Талли проскользнула мимо швейцара, стараясь не встречаться с ним взглядом. А в лифте увидела свое отражение в большом зеркале.

О боже!

Ужасный вид! Темно-рыжие волосы – их уже пора подкрасить – напоминали воронье гнездо, тушь оставила следы на щеках.

Двери открылись, и Талли вышла из лифта. Ее шатало, и дорога до двери в квартиру показалась ей бесконечной, а ключ в замочную скважину удалось вставить лишь с четвертой попытки. Когда она наконец открыла дверь, голова у нее кружилась и боль вернулась.

По пути из столовой в гостиную Талли наткнулась на журнальный стол и едва не упала. В последнюю секунду ее спас отчаянный бросок к дивану. Облегченно вздохнув, она опустилась на пухлые белые подушки. Столик перед ней был завален почтой. Счета и журналы.

Она откинулась на подушки и закрыла глаза, размышляя о том, во что превратилась ее жизнь.

– Будь ты проклята, Кейти Райан, – прошептала она, обращаясь к лучшей подруге, которой больше не было рядом. Одиночество просто невыносимо. Но лучшая подруга умерла. Мертва! Вот с чего все началось. С потери Кейт. Неужели это так трагично? Талли начала оплакивать смерть лучшей подруги и так и не смогла вынырнуть из глубин скорби. – Ты мне нужна, – сказала она и закричала: – Ты мне нужна!

Тишина.

Голова Талли склонилась на грудь. Спала ли она? Возможно…

Открыв глаза, она затуманенным взором уставилась на груду почты на журнальном столе. В основном рекламная макулатура, а еще каталоги и журналы, которые ее теперь не интересуют. Талли отвернулась, но в последнюю секунду ее взгляд зацепился за фотографию.

Нахмурившись, она наклонилась вперед и сдвинула почту в сторону; под грудой конвертов обнаружился журнал «Стар». В правом верхнем углу обложки помещена ее маленькая фотография. К слову сказать, не самая удачная, не та, которой можно гордиться. Ниже снимка одно-единственное ужасное слово. Наркоманка.

Дрожащими руками она схватила журнал, лихорадочно листая страницы, нашла статью. Снова ее фотография.

Статья была короткой, меньше страницы.

ПРАВДА И СЛУХИ

Старение – непростой процесс для любой женщины, находящейся в центре внимания общества, но особенно труден он для Талли Харт, звезды известного в недавнем прошлом ток-шоу «Подруги». Мара Райан, крестная дочь госпожи Харт, дала эксклюзивное интервью нашему журналу. Мара Райан подтверждает, что пятидесятилетняя Харт в последнее время сражается с демонами, преследовавшими ее всю жизнь. По словам мисс Райан, в последние насколько месяцев Харт «с пугающей быстротой набирает вес», а также злоупотребляет алкоголем и наркотиками…

О боже… Мара?!

Предательство причинило ей такую боль, что стало трудно дышать. Талли прочла статью до конца и выронила журнал из рук.

Боль, которую она усмиряла столько месяцев и лет, вырвалась из заточения, и теперь Талли погружалась в такое темное одиночество, какое прежде ей было неведомо. Впервые в жизни она даже не могла представить, как выкарабкается из этой ямы.

Она с трудом поднялась на ноги и протянула руку за ключами от машины. Перед глазами все плыло.

Больше она так жить не может.

2

3 сентября 2010 г., 4:16

Где я?

Что случилось?

Я делаю несколько неглубоких вдохов и пытаюсь пошевелиться, но тело не слушается, даже пальцы рук.

Наконец мне удается открыть глаза. В них словно насыпали песок. В горле пересохло, так что я даже не могу сглотнуть.

Темно.

Рядом со мной кто-то есть. Или что-то. Оно грохочет – похоже на удары кувалды о металл. Вибрация сотрясает позвоночник, заставляет стучать зубы, отдается болью в голове.

Звук – скрежет и хруст металла – окружает со всех сторон. Он внутри меня, рядом со мной, снаружи – словно разлит в воздухе.

Удар, потом скрежет. Удар, потом скрежет.

Боль. Я чувствую, как она пронзает меня. Невыносимая, мучительная. И как только я чувствую и осознаю ее, все остальное перестает существовать.

Боль и приводит меня в чувство: голова буквально раскалывается, боль пульсирует в руке. Внутри у меня что-то сломано. Я пытаюсь пошевелиться, но от невыносимой боли теряю сознание. Очнувшись, повторяю попытку; воздух с хрипом вырывается у меня из груди. Я вдыхаю запах собственной крови, чувствую, как она течет у меня по шее.

Помогите! – Я пытаюсь позвать на помощь, но мою слабую попытку поглощает тьма.

ОТКРОЙТЕ ГЛАЗА.

Я слышу этот голос и чувствую огромное облегчение. Я не одна.

ОТКРОЙТЕ ГЛАЗА.

Не могу. Не могу сделать даже этого.

ОНА ЖИВА.

Тот же голос, на этот раз крик.

НЕ ШЕВЕЛИТЕСЬ.

Тьма вокруг меня смещается, колеблется и снова взрывается болью. Шум – что-то среднее между визгом пилы, вгрызающейся в древесину, и криком ребенка – наступает на меня со всех сторон. В темноте вспыхивают огоньки, похожие на светлячков, и при мысли о них мне почему-то становится грустно. Я устала.

РАЗ-ДВА-ТРИ – ВЗЯЛИ.

Я чувствую, как меня тянут и поднимают чьи-то холодные, невидимые во тьме руки. Я кричу от боли, но крик мгновенно затихает – а может, он звучит только у меня в голове.

– Где я?

Я ударяюсь обо что-то твердое и снова кричу.

ПОРЯДОК.

Я умираю!

Эта мысль обрушивается на меня так внезапно, что становится трудно дышать.

Я умираю.

3 сентября 2010 г., 4:39

Джонни Райан проснулся с тревожной мыслью: «Что-то случилось». Он сел и огляделся.

Смотреть было не на что – все как обычно.

Он в своем доме на острове Бейнбридж, в кабинете на втором этаже. Опять заснул за компьютером. Проклятие того, кто работает дома и один воспитывает детей. Днем времени на все не хватает, и приходится красть часы у сна.