Маргарита Южина - Не пойман – не муж Страница 20

– Матюша, мы уедем в прекрасный город, там все говорят на... кошачьем языке: «Мур» да «Мур»... ля мур, ту жюр... бонжюр...

– Если кошачий, получается, я только кошке Нюське смогу письма писать?

– Нет, деточка, ты сможешь писать всем. И потом, ты всегда сможешь позвонить кому захочешь...

Разговор с сыном оставил неприятный осадок: мальчишка ехать во Францию не рвался. Конечно, она сможет его убедить, но... а вдруг он начнет плакать, тосковать? Она уже видела, как он переживал, когда их бросил Варенков.

– Ну и что? Как Матвей? – обернулся к ней Левин. – Не плачет ночью?

– Они по ночам не плачут. У них концерты... – вздохнула Лина. – Сестрица моя... Ленка устраивает. Поет ребенку колыбельную... только от нее почему-то весь подъезд спать не может.

Лина великолепно помнила, каким голосом обладает ее сестра: громким, звонким, сильным. И она обязательно добилась бы высот на песенном поприще, но бог не дал ей даже капельки слуха. Так что можно представить, как мучаются бедные соседи.

– А давайте я вам спою, я тоже умею, – встряла Люсенька, которой не хотелось отходить на второй план. И, не ожидая согласия, завопила: «Шел трамвай тридцатый номер! На площадке кто-то помер! Тянут-тянут мертвеца. Лам-ца, дрица, ца-ца-ца!»...

– А можно не про похороны, а? – испугался Левин.

– Ну тогда... «Умчи меня, оле-е-нь! По моему хотению-ю!»

– Левин, это она тебе... – фыркнула Лина и снова схватилась за телефон. – Люся! Помолчи, пожалуйста, мне из Франции звонят!

Люся не замолчала, однако придвинулась к самому уху Левина и дальше пела уже шепотом. Тот вертел головой, уворачивался, но отвязаться от назойливой пассажирки никак не мог. А между тем Лина вовсю лила в трубку патоку:

– Венсан?.. Да-да, я все еще с документами мотаюсь... и я тоже! Безумно, безумно скучаю!

– Не понимаю, как можно скучать, если она с ним познакомилась по Интернету, – фыркала Люська.

– Безумно, она же говорит, – скрипел зубами Левин, отвечая Люсе ласковым оскалом.

– Да-да, платье я уже присмотрела... да... конечно, с живыми цветами, как ты и хотел...

– А зимой она будет носить платье с живой норкой на шее! – умничала Люся, толкая Левина в бок. – А я, например, люблю на невестах искусственные цветы, ты это, Женечка, учти.

– Хорошо, Люся, когда ты будешь выходить замуж, я подарю тебе искусственный венок, – скривился тот, прислушиваясь тем временем к болтовне Лины. – Если пригласишь.

– Приглашу?! Ты шутишь! – весело захохотала Люся. – Может быть, ты и вовсе женихом будешь!

– Я? Женихом?! – нервно дернулся Левин.

– Та-а-а-к, – раздался грозный голос с заднего сиденья. – Значит, пока я разговаривала по телефону, у вас уже свадьба наметилась? Быстро вы...

– Быстро, Линочка, – пискнула Люся, – только кошки рождаются.

– Не только, – помотала головой Лина. – Но пусть это останется для Женечки маленьким сюрпризом.

– Каким это сюрпризом?! – так тормознул от удивления Женечка, что Лина в который раз свалилась с сиденья.

– Уй, мамочка!! – подала она голос откуда-то снизу.

– Ах ты господи, ну неваляшка какая-то... – буркнул Левин. – Погоди, сейчас подниму.

– А куда поехал? Я так и буду тут лежать? – копошилась внизу Лина, заметив, что Левин не собирается останавливаться и вытаскивать ее.

– И куда только женщины не лезут, чтобы мужчину захомутать! – фыркнула Люся, презрительно скривив губки.

– Да, я, например, во Францию... собираюсь залезть... – Наконец Лине удалось выкарабкаться самостоятельно. Она поправила прическу, отряхнула костюм и обиженно произнесла: – Шофер! Нам, пожалуйста, за той машиной, где красивый, элегантный мужчина за рулем.

В таких милых перебранках они и проезжали долгие километры. В какой-то момент машина Круглова, которая все время маячила впереди, прочно завязла в грязи. Ничего удивительного – они проезжали через лес, и дорога здесь была не самая лучшая.

– Девочки, посидите без меня, надо помочь, – выскочил из салона Левин.

Девочки, конечно же, обрадовались возможности расправить затекшие ноги и выскочили следом.

– Ух ты, красота какая! – не удержалась Лина.

– Только холодно... – отозвалась Люся. Ей куда приятнее было ехать в теплой машине и вести бои за Левина.

– Ну и как вы? – подскочила к ним счастливая до неприличия Марья. – А у Саши в салоне такая музыка – с ума сойти!

– Ты уже поторопилась – сошла, – пробурчала Люська. – Не забыла еще: мы, между прочим, разыскиваем твоего несчастного, без вести пропавшего мужа!

– А мой несчастный муж поехал знакомиться с новой родней, – напомнила Маша. – Так что я помню... Линка! А Саша сказал, если мы Варенкова сегодня не найдем, он своим ребятам велит, и те его из-под земли вытащат! И я ему верю.

– Ну что... надо подтолкнуть, – подошел к ним в это время Александр. – Добровольцы есть?

Добровольцами вызвались все, но помогать пришлось только Маше – Лину Евгений сразу отставил в сторону:

– Куда ты со своей ногой!

Левин уселся за руль, Люсю по понятным причинам тоже не пригласили, зато Марья уперлась в багажник, а рядом с ней встал Круглов. И его рука как-то самым банальным образом накрыла руку Марьи. Ту будто прошило током, она вспыхнула, отвела глаза в сторону, но руку не убрала.

Она так старалась, что Круглов смотрел на нее во все глаза, напрочь забыв про увязнувшую машину. А потом и вовсе отошел в сторону.

– Маша! – с предыханием заговорил он. – Я вот... всю жизнь мечтал, чтобы рядом со мной была вот такая... такая женщина! Чтобы и в радости со мной, и в горе, и в грязи и... и вся в белом!

– Маша! Да он издевается! – вскричала Люська. – Специально отлынивает, чтобы ты одна корячилась!

Но Маша ее не слушала, она взглянула на Круглова глазами, полными признательности. Она еще сильнее налегла на багажник.

И в это время Левин сдернул-таки машину! И Машенька с тем же блаженным взглядом со всей дури грохнулась в эту грязь!

Люська расхохоталась так, что вспугнула стаю ворон с верхушек елей, Лина понеслась помогать подруге подняться, но не успела – к той подскочил Круглов и одним рывком выдернул даму из грязи и прижал к себе:

– Я же сказал: и вся в белом – со мной, и в грязи – тоже!

Когда Левин подошел к компании, парочка уже целовалась, не собираясь сдерживать чувства, а Лина только с сожалением морщилась и тихонько приговаривала:

– Маша, Маш! Ты ему волосы не гладь! У тебя же все руки грязные! Фу ты черт... да не гладь ты его по голове, по куртке давай!

– Не мешай им... – в самое ухо прошептал Лине Левин. И от этого шепота у Лины почему-то в животе разлилось приятное тепло.

Она только дернула плечиком, зато Люся завопила на весь лес:

– По маши-и-ина-а-а-ам! А то в этом лесу... так и прорастем...