Юлия Шолох - Прятки Страница 20

Еще немного постояв, Танкалин подошел к диванчику для посетителей у стены рядом со стойкой, развалился на нем, закидывая одну руку на спинку, а второй поманил меня.

— Что?

— Подойди, пожалуйста. Хочу кое-что спросить, — на редкость вежливо попросил.

Причин отказывать вроде нет, ладно, подойду. Еще раз поправив юбку и опустив ее пониже, я вышла из-за стойки.

Он кивнул на диван.

— Садись.

Сейчас у него на лице улыбка, которая появляется, похоже, только когда он видит меня. Ну, или еще разве что Парину так же скалиться, как голодная акула в предвкушении обеда. Эта улыбка меня сразу же приводит в боевую готовность. Я демонстративно села подальше, сохраняя на лице максимальную вежливость. Мы не разговаривали с того дня, когда он желал поздравлять меня с днем рождения. Надо подготовиться…

И все же подготовиться я не успела.

— Ты им всем даешь? — грубо поинтересовался Танкалин.

— Ч-что? — пролепетала я в полной уверенности, что мне послышалось.

— Ну, со всеми спишь? Стоцкий… тот парень в больнице, теперь Никита, — его глаза нехорошо горели и он очень понятливо улыбался, словно приглашал в соучастники, посмеяться вдвоем над какой-то пошлой приторной шуткой.

Зубы заскрипели, честное слово. Только поэтому я успела сдержать первый, почти неконтролируемый порыв вцепиться в его шею. Как говорят, не придушить, так хотя бы подержаться… Еще несколько секунд глубокого дыхания и все, я успокоилась. Да, работа мне попалась отличная — научит владению собой при общении с подобными… существами.

А, кстати, с чего я вообще должна отчитываться, где и с кем провожу свободное время, в том числе сплю? Я примерно сложила руки на коленях и откинулась на спинку. Он выжидал, как-то нетерпеливо сжимая губы.

— Да, Танкалин, ты прав, — на редкость спокойно ответила. Расту! — Ведь в твоем мире иначе не бывает, правда? Не может же увиденное быть просто дурачеством, когда два человека весело проводят время. Ты же не представляешь, как это — веселиться с друзьями, не можешь понять, как это — просто дружить с девушкой, при этом не пытаясь залезть ей под юбку. Так что ты прав, я с ними со всеми сплю. Хотя нет, чего это я заговариваюсь… Правильно сказать — я им всем даю!

Сложно объяснить ту глухую злость, которую он во мне вызвал. Я поднялась, решив, что говорить больше не о чем. И… этот черт опять дернул, чтоб ему пусто было! Какой там самоконтроль, если я не могу управиться с собственными порывами, не успеваю их останавливать? Дойдя до стойки, я оглянулась и добавила еще кое-что.

— А тебе не дам, — сообщила и ушла в кухню. Налила две чашки кофе и демонстративно пошла с ними к Никите, чтобы спокойно посидеть в его комнате. Правда, демонстрация осталась без внимания, потому то Танкалина в коридоре не оказалось.

Вечером, ложась спать, я уже дико жалела о своем поведении. Надо было просто к черту послать и все, зачем было показывать, что его слова меня задевают? Но все-таки, какая сволочь! Тоже мне, святая простота, у самого бабы чаще меняются, чем носки, а еще смеет мне замечания делать!

Ночью я очень плохо спала и даже, кажется, пыталась придушить подушку, представляя, что это Танкалин. И пообещала, что буду отворачиваться в ту же секунду, как только его увижу!

Так и случилось. Утром Танкалин прошелся по фойе с Асей, с лица которой не исчезала благосклонная улыбка, вызванная, видимо, намерением продемонстрировать, что между ними опять все прекрасно. Так что отвернулась я очень быстро…

Еще через неделю стало совсем тепло, так что я перешла на костюм в рабочие дни и легкую куртку в обычные.

Однажды утром я стояла на остановке у дороги и тут хлынул настоящий весенний ливень, такой, когда словно из ведра поливают. Зонта у меня, естественно, не было, иначе бы дождь ни за какие коврижки не начался! Я задумчиво оглядывала остановку, уже забитую людьми настолько плотно, что между ними даже при большом желании не протиснуться, разве что пожертвовав костюмом, а им жертвовать я не собиралась. И тут вдруг прямо напротив меня у остановки притормозила машина.

— Эй, Павлова!

Я оглянулась. Это был Француз (кличка, конечно же), один из Бшников, настоящего имени которого я даже не знала.

— Садись, подвезу, — крикнул он, наклоняясь и отворяя дверцу со стороны пассажирского сидения. Предложение было таким неожиданным, что только в машине я опомнилась и поняла — раздумывать, стоит ли соглашаться уже поздно…

Он вырулил в поток, одновременно одобрительно поглядывая на вырез моего костюма. Терпеть такие взгляды не могу, лицо у меня, между прочим, выше!

— Что в пятницу делаешь? — поинтересовался Француз.

— Учусь, — сухо ответила я.

— А вечером?

— Ничего, — ответила я чистую правду.

— Хочешь проветриться вечерком? Давай, я заеду за тобой часам к восьми и отвезу в одно из моих любимых мест, там как раз вечер мужского стриптиза будет. Поедешь? — его зубы сверкали неестественной и прямо какой-то хищной белизной.

Это что… от меня клеит что-ли? Надеюсь, лицо у меня не очень удивленное, ну, хотя бы челюсть не отвалилась.

— Нет, спасибо, — изумлено ответила я.

— А чего так? — невозмутимо, словно все идет по плану, продолжил Француз. Интересно, за что ему дали такую кличку? За вьющиеся темные волосы, которые он собирал в хвост, за вытянутое лицо и нос слегка с горбинкой? Не помню, честно говоря, что по этому поводу болтали.

— Равнодушна к стриптизу, так что не хочу, спасибо.

— Я тебе нравлюсь? — без всякого перехода спросил этот странный человек, продолжая широко и доброжелательно улыбаться.

— Ты? Я… не знаю, мы же с тобой совершено не знакомы. Как я могу сказать, нравишься ты мне или нет?

— А внешне? — невозмутимо продолжил он.

— Ну… Да, наверное, внешне ты вполне симпатичный.

— Так в чем дело? Почему тогда нет? — он резко крутанул руль на повороте, а так как я следила за разговором, пытаясь прийти в себя от удивления, от неожиданности повело в сторону и пришлось упираться ладонями в приборную доску.

Я промолчала, не найдя подходящих слов.

— Ты подумай, — сказал Француз, когда мы уже подъезжали к институту. — В пятницу ответишь. Хорошо подумай, — тут он (мамой клянусь!) кокетливо подмигнул.

Когда мы свернули на стоянку, Француз вдруг резко затормозил, чуть не врезавшись в машину напротив. Кстати, знакомую какую-то машину… низкая, округлая, где-то я ее точно видела.

— Слышала? — сбил с мысли сосед, наконец, паркуясь и останавливаясь.

— Э-э-э, хорошо, подумаю, — рассеяно ответила я, протягивая руку к дверце, но этот паяц вдруг выскочил из машины, оббежал ее вокруг и сам распахнул передо мной дверцу. Еще и руку подал. А когда я на него оперлась и вышла, быстрым движением притянул к себе, легко целуя в щеку.