Екатерина Каверина - Цвета счастья Страница 20

Прошла неделя, целая неделя привычной деловой суеты, болезненных перевязок и чтения «Незнакомки» по вечерам, его бедный ребенок рос не на добрых сказках, а на мрачном декадентском Блоке. Впрочем, это вполне отвечало его настроению: «Дыша духами и туманами, она садится у окна», — Сергей будто наяву ощущал сладковато-чувственный Катин аромат. «Poison» тогда прошептала она, и только сейчас Сергей понял, как недалеки от истины были ее слова, он и вправду чувствовал, что отравлен ею.

Отчет Панкова так и лежал в портфеле, каждый день Сергей обещал себе прочесть его от первого до последнего слова, но не читал, утром брал на работу, вечером нес домой. Он словно боялся выпустить на волю неведомых духов.

— Завтра точно прочитаю, — пообещал себе Сергей, выключил ночник и попытался уснуть, но, увы, его спальня тоже хранила память о ней… Он раздражался, злился, но ничего не мог поделать.

Тот жуткий день, наверное, навсегда запечатлелся в ее памяти: летящее по пустой дороге колесо, беспомощный скрежет тормозов и ощущение вселенского отчаяния. Почти два часа провела Катя в ожидании эвакуатора, она то плакала, то радовалась, что все обошлось, то сердилась и искала виновных. С виновными было сложнее всего, с одной стороны, нашлось не так уж мало людей, желавших ей зла, с другой, ни один из них не тянул на преступника, хладнокровно откручивающего болты на колесе ее машины. Если только не… Нет, Катя даже не хотела об этом думать, предполагать, что все происходящее с ней в последнее время: и пожар в Luxury, и сегодняшний инцидент — звенья одной цепи, прочно связанной с «Полимером» было слишком больно, слишком опасно. Думать, что тот, кто собирался иметь общих с тобой детей, безжалостно отправил тебя почти что на верную смерть в сверкающей груде металла — было слишком даже для нее.

Уже поздно вечером, добравшись, наконец, до дома, Катя приняла горячий душ, завернулась в старый махровый халат и устроилась на диване с бокалом вина. За окнами простиралась темная гладь ночной реки, мрачная и беспросветная. Катю била нервная дрожь, стоило ей на долю секунды закрыть глаза, как она вновь видела, что ее машина неуправляемо мечется по своей полосе, не может остановиться и все катится, катится вперед.

Раздался телефонный звонок, Катя решила не отвечать, но телефон звонил, не умолкая, словно кто-то невидимый на том конце провода требовал быть услышанным.

— Алло, — вяло проговорила в трубку Катя.

— Привет, солнце, — притворно-жизнерадостно заверещала Маша, от ее визга у Катя даже закружилась голова, — Как ты? Как провела день? Произошло что-нибудь особенное? — не отставала подруга.

— Да, так ничего, — в какой-то момент Кате захотелось поделиться пережитым, услышать слова ободрения и Машино «Жди, я еду», но в последнюю секунду она решила оставить свои тревоги при себе.

— Ну так уж прям и ничего? — продолжала допытываться Маша.

— Так уж и ничего, — начала злиться Катя.

— Да, ладно, я звоню просто поболтать, — отступила Маша.

— Маш, прости, нет сил на разговоры, — оборвала ее Катя и положила трубку.

Этот короткий телефонный разговор произвел на Катю странное и тревожное впечатление. Маша говорила так, словно знала о происшествии с машиной, а от Кати хотела услышать лишь подтверждение. Какое отношение лучшая подруга могла иметь к открученному колесу и всем, что за этим последовало?

А ведь в тот день, когда произошел пожар, Маша одной из последних была в Luxury, примеряла летние платья, звонила Кате и сетовала на их дороговизну.

Боже, от этих мыслей можно было сойти с ума! Подозревать и не верить было сложнее, чем просто знать что-то, даже очень дурное.

Что ей остается — только собраться и противостоять неприятностям. У нее нет права на жалость к себе, нерешительность, слезы. Вот если бы у нее был муж или даже просто любимый мужчина, она бы разрыдалась у него на груди и позволила ему решать ее проблемы, прогонять е тревоги. Если бы у нее был муж, возможно, ничего подобного бы и не произошло. Но что толку строить предположения и думать о том, чего нет?!

Вот если бы рядом с ней был такой человек, как Сергей, она бы с улыбкой преодолела все невзгоды, с мечтой лишь о том, чтобы взглянуть в его изменчивые серо-голубые глаза, услышать его ласкающий голос, просто оказаться рядом с ним.

Глава 3

Со дня, когда случилась авиакатастрофа, прошло три недели: так много и так мало. За это время Сергей успел трижды слетать в Лондон, заключить контракт с мексиканцами, прочитать дочери «Незнакомку» и сполна ощутить, насколько нужной за неполных три дня смогла стать для него Катя.

Сегодня ему сняли швы со сломанной ноги, было жутко больно, и даже спустя два с лишним часа боль не отступила, а стала даже как будто сильнее. Сергей лежал на огромном диване в своем домашнем кабинете: мебель в духе старых мастеров, книги от потолка до пола, классические пейзажи на стенах, призрачный домашний уют, которому не хватает чего-то неуловимого, чтобы стать настоящим. Он жалел себя и думал, как здорово было бы сейчас услышать Катин голос, ее тревожное «Как ты?», ощутить вечно холодную ладошку на лбу, увидеть заботу и нежность в глазах, в каждом жесте. Увы, это были лишь мечты, в реальности же Сергей располагал услугами лучших докторов, стряпней своей экономки и холодным «Ну когда же мы, наконец, встретимся?» из капризно-надутых губ Женечки Жуковой.

Мысли Сергея вернулись к Кате: страсть, забота, острый ум, тонкая ирония, робость, а через минуту бесстыдная раскованность — бесчисленные грани одного человека. Уже две недели, как Панков отдал ему отчет, а Сергей так и не прочел ни строчки, боялся разрушить созданный идеальный образ. Но больше он не может и не хочет откладывать, Сергей встал с дивана, медленно открыл портфель, нерешительно взял в руки папку с отчетом и начал читать.

За равнодушными строчками досье скрывались достижения и разочарования, слезы поражений и гордость от одержанных побед. Достижений и побед было гораздо больше: школа с золотой медалью, университет с красным дипломом, кандидатская степень в 25 лет, судейская мантия в 27 — американская мечта на российский манер.

Далее шел рассказ о личном, как Сергей и предполагал мужчин в Катиной жизни было мало, вернее и был-то всего один — мужчина. Тут Сергей довольно улыбнулся, он и себе не смог бы объяснить, почему для него столь важным было знать это, понимать, что до него лишь одному человеку были открыты все ее тайны. Сергею показалось, что злые духи, которых он так боялся, оказались игривыми добрыми эльфами, о которых любила слушать Лиза.