Елена Гайворонская - Наследство Страница 20

– Что поделать: в каждой женщине прячется заботливая мамочка. Ну, или почти в каждой.

– Твой муж не курит?

– Иногда.

– Выпивает?

– Нет.

– Странно. Я слышал, что русские любят выпить.

– Время ломать стереотипы, – улыбнулась Надежда. – Я, например, слышала, что ревнивые турки убивают непокорных жен.

– Глупости, – фыркнул Алекс.

– Вот именно.

– А твой муж тоже так танцует?

– Нет.

– Сколько ему лет?

– Тридцать. А что?

– Ничего. Когда мне будет тридцать, я тоже буду крутым.

– Он не крутой. Он умный и тщеславный.

– Я тоже умный и тщеславный.

– Послушай, тебе не нужно ни с кем соперничать. – Надежда положила руку ему на плечо. – Прежде всего будь собой.

«Я не хочу тебя терять», – подумал он, но вслух не произнес, потому что это было глупо: ведь женщина никогда не принадлежала ему, а этот вечер был всего лишь заключительным аккордом призрачной игры, которую ему предстоит похоронить в себе как величайшее из таинств.

Он потерся щекой о тонкое запястье. Женщина тотчас убрала руку, и после ее мимолетного тепла ночь показалась Алексу холодной и унылой.

– А твоя дочка… Она похожа на тебя?

– Трудно сказать… – Голос женщины, посерьезнев, беспомощно дрогнул, и Алекс уловил в нем эхо прежней грусти. – Иногда мне кажется, что да, а иногда – нет. Она еще такая маленькая и такая хрупкая… Иногда я смотрю на нее, и мне вдруг становится страшно: этот мир так огромен и порой враждебен… Если бы я могла принять на себя все тяготы и невзгоды, которые судьба предназначила ей…

Воцарилась пауза, долгая и гнетущая, как бессонница.

– Вот, – сказал Алекс, – мы приехали.

«Мерседес» сполз с дороги, притулившись на обочине.

– Боже мой, как красиво! – распахнув глаза, восхищенно прошептала Надежда.

В сторону от шоссе, насколько хватало взора, простирался белый берег, отгороженный от дороги величавыми раскидистыми соснами и огромными угрюмыми валунами, ревниво оберегавшими этот клочок дикой, нетронутой красоты от медленного, но верного наступления цивилизации.

– Скоро эту землю располосуют на куски и понастроят отелей, – сказал Алекс. – Так что нужно ловить момент.

– Пожалуйста, выйди, – попросила Надежда. – Мне надо переодеться.

Алекс покорно хлопнул дверцей и побрел по остывшему песку, вдыхая горько-соленый запах моря. Он скинул рубашку, уселся и, яростно грызя ноготь, стал наблюдать за извечным состязанием волн: одна догоняет другую. Он думал о том, что если бы кто из знакомых узнал, что Селами Аванди, оставшись ночью на пляже наедине с молодой привлекательной женщиной, блондинкой к тому же, сидя на берегу, бросает в воду камешки, то всерьез бы усомнился в его умственных способностях. И не только умственных. И наверно, был бы прав. Алекс никогда по-настоящему не верил в Того, кто сверху, из глубины Вселенной, со снисходительной усмешкой мудреца взирает на метания, тщеславные устремления маленьких смертных созданий, каждый из которых за свою коротенькую жизнь успевает вообразить себя маленьким богом. Но сейчас, заглянув в сияющие глаза Бесконечности, Алекс вымолвил с усмешкой:

– Ну, Старик, здорово ты меня уделал…

– Ты что-то сказал?

Он повернул голову. В лунном свете она казалась особенно хрупкой и уязвимой, но теперь он знал, что это не так.

– Как ты это делаешь? – заинтересовалась женщина.

– Что?

– Камушек скачет по воде…

– Ах это. Вот, гляди. – Он нашел плоский камень, показал, как правильно зажимать, под каким углом целиться в волну, но у Надежды все равно не получилось, и она раздосадованно махнула рукой.

– Будешь купаться?

Алекс покачал головой:

– У меня ничего с собой нет. Я здесь посижу.

– Ладно. Тогда я одна…

Надежда с опаской покосилась на воду. Слегка волнило. Ничего особенного. Хотя для горожанки, почти весь год видящей воду только вытекающей из водопроводного крана, наверно, это могло стать небольшим испытанием.

– Слабо? – поддразнил Алекс. – Не бойся, я с тобой.

– Ты на берегу, – возразила Надежда.

– Я же совсем близко.

– Надеюсь, если я буду тонуть, ты не станешь долго разуваться, – ехидно произнесла Надежда.

– У меня уже есть некоторый опыт купания в одежде, – в тон ей заметил Алекс.

Обдав его сумрачным взглядом, Надежда решительно направилась к воде. Но тотчас отскочила назад, и раздосадованная волна с шумом разбилась у ее ног, окатив женщину столбом пенных брызг.

– Смелей! – крикнул Алекс. – Смотри вперед!

– Иди к черту! – отозвалась Надежда.

– Ай-яй-яй… – укоризненно покачал головой Алекс. – Такая красивая женщина и ругается. Нехорошо.

Надежда не удостоила его ответом. Собравшись с духом, полубоком она снова сделала шаг, другой…

– Нет, не так! – Вскочив, Алекс пошел к ней. – Смотри вперед! Не поворачивайся к морю спиной, оно этого не любит…

– Что? – Она обернулась.

В тот же миг большая волна сбила ее с ног, накрыла и потащила за собой.

– Нет! Нет! Я не хочу! – кашляя и отплевываясь, кричала Надежда. Ее голова то появлялась на поверхности, то вновь скрывалась под водой. – Помогите!

– Тоже мне… – пробормотал Алекс, бросаясь за женщиной.

Надежда вцепилась в него, как в спасательный круг. Он подхватил ее, потащил к берегу. Уже выйдя, подскользнулся, и они вместе шлепнулись на мокрый песок. Прерывисто дыша, женщина дрожала всем телом. Прежде ему казалось, что ее кожа должна быть прохладной, как у русалки, но она была теплой, податливой…

– Все в порядке… – пробормотал Алекс, медленно сходя с ума от горячего дыхания на своем лице. И никак не мог заставить себя разомкнуть объятий. Лишь смотрел, не отрываясь, на ее полураскрытые трепещущие губы…

Ее руки, взмыв парой чаек, обвили его шею.

– Иди сюда… – Прошептала она так тихо, что он едва смог понять смысл этих слов. – Ты умеешь быть осторожным, милый мальчик?

– Да, – выдохнул он. – Да, да…

И, словно желая утвердиться в реальности происходящего, он заглянул в ее глаза. Но увидел в них лишь отражение звездного неба…

Что чувствуешь, когда твоя мечта сбывается?

Это была самая безумная, упоительная, восхитительная ночь в его жизни. Он никогда не думал прежде, что способен на такую нежность, заглушавшую даже сумасшествие страсти. Он погружался в эту нежность, растворяясь в ней без остатка, шептал самые ласковые слова, какие мог вспомнить, на всех языках мира… Это было больше, чем секс, чем гармония слияния тел. Как? Вряд ли он сумел бы объяснить. Это можно лишь постичь самому.

Она сполна вознаградила его за все муки ожидания. Она была темпераментна, раскованна, даря и позволяя самые откровенные ласки, воплощая самые изощренные фантазии. Но если бы она была даже неумелой девственницей, это ничего бы не изменило. Потому что это была Она, и само прикосновение к Ней было волшебством…