Юлия Григорьева - Чужими руками Страница 20

Так я и знала! Девица – проповедник какой-то псевдорелигиозной ахинеи. Существо небесталанное, что характерно для обиженных внешними данными. Девочка с бодуна, после пьяной групповухи, мучаясь похмельем и пытаясь найти себе оправдание, разродилась новым учением. Накопала в Интернете псевдофилософских измышлений, скомпилировала, как сумела, более-менее причесала – и осчастливила мир книжицей. Издала, конечно же, за свой счет. В наше время это несложно. Смотрю выходные данные. Так и есть! Тираж – двести экземпляров.

Переворачиваю книжицу. Большие буквы вычурного шрифта складываются в два слова: «Смерти нет!» Название, прямо скажем, выигрышное. С таким смело вывешивай свое творение в Интернете – тексту гарантировано вполне приличное количество скачиваний. Тысяч несколько, я думаю, наберется.

Замечаю, что официантка, проходя мимо, задерживает взгляд на брошюрке. Почему-то испытываю неловкость. Как тогда, в детстве, когда с Лизкой и Виталиком рассматривали срамные картинки в учебнике анатомии. Бросаю книжицу в сумочку и выхожу из кафе.

На улице все так же лениво падает снег. Окна моей квартиры темнеют, словно черные очки на глазах слепца. На крыше моей машины шапка пушистого снега. Завтра утром придется помахать щеткой. А бывший старпом получит честно заработанный червонец.

Я дома. Переодеваюсь и устраиваюсь с книжицей на диване. С первых же строк понимаю, что девица, несмотря на внешнюю непривлекательность, неглупа. У нее вполне приличный язык. Понимает, о чем пишет. И делает это неплохо.

Все люди – дети необъятного космоса. Точнее, его информационного поля. Само поле состоит из двух частей: организованной и неорганизованной. Неорганизованная часть представляет собой что-то вроде бульона из отдельных частиц, каждая из которых является, образно говоря, готовой душой. Эти души бестолково роятся, как пузырьки в кипящей воде. Бессмысленно сталкиваются друг с другом, разбегаются и снова сталкиваются. В общем, души в космосе пребывают в латентном состоянии. Это происходит до тех пор, пока на Земле не родится новый человек. Тогда одна из душ перемещается в тело человека. Какая? Та, которая совершенно случайно оказалась ближе других. Это перемещение в земное человеческое тело выводит душу из своеобразной спячки. И она становится сознанием. Поскольку, пребывая в информационном поле, души бездействуют, мы ничего не помним про свое бытие в бесконечном космосе.

После смерти земной телесной оболочки души возвращаются в информационное поле. Но уже в другую его часть. В активную. Ту, что именуется Мировой Разум. То есть каждый из нас после смерти становится частью Мирового Разума. Таким образом, по теории девицы – как ее там? – Амриты Макты – земная жизнь для души является катализатором. Пусковым механизмом. Она необходима, чтобы активизироваться, выйти из бездеятельного состояния.

Как мастер в часовой мастерской заводит часы, так земное бытие запускает в наших душах механизм вечной жизни. А раз так, то нет повода грустить о том, удалась ли жизнь. Повезло нам в ней или не очень. Чего в ней больше – радостей или огорчений. Все это не имеет никакого значения. Часы вечной жизни запущены – и это главное. Потому бессмысленно стремление пожить подольше. Чем дольше длится земное существование – тем позднее мы придем в мир вечной жизни.

Вот, собственно, и все учение Амриты Макты. На последней странице она пообещала, что в следующей книжке расскажет, как живут и чем занимаются человеческие души в активной части информационного поля космоса.

Откладываю книжицу. Лежу с закрытыми глазами и пытаюсь понять, насколько правдой может быть только что прочитанное. Откуда девица все это узнала? Накопала в трактатах древних индийцев? Потому и псевдоним у них взяла. Хорошо ли быть частью Мирового Разума? Что это за штука? Ведь мы в нем, по ее теории, бестелесны? Хорошо ли это?

Мысли начали путаться, я засыпаю.

Глава 9

Я выхожу на берег моря. Не вижу себя, но знаю, что на мне ничего нет. Это не смущает. Я знаю, что вокруг – никого.

Море тихое, почти неподвижное, источает тонкий аромат водорослей. В его зеркальной глади отражаются редкие невесомые комочки белых облаков. Зависшее над горизонтом солнце пронизывает их насквозь, отчего облака светятся изнутри неярким розовым светом. Солнце еще не зашло, но исходящая от моря прохлада уже остужает его. Совсем скоро край светила коснется воды. Не будет ни облака пара, ни пугающего шипения. Солнце беззвучно скроется в воде, и на уставшую от жары землю опустится ночь.

Я подхожу к самой воде. Перешагиваю через извилистые полоски белой пены на сыром песке и, не останавливаясь, делаю следующий шаг. Мои ступни коснулись воды. Она ласкает мои ноги, смывая с них налипшие песчинки. Еще один шаг. Еще. И вот я уже шагаю по воде. Дно из гофрированного песка уходит в темнеющую воду, но я совершенно спокойна. Более того – мне весело. Я шагаю по воде! Мне не нужна твердая опора! Ласковая вода удерживает меня. Чтобы убедиться в этом, смотрю под ноги. Вода лишь чуть-чуть прикрывает мои ступни. Она даже не касается покрытых лаком ногтей! Как здорово! И как забавно!

Не оглядываясь, шагаю вперед. Меня не беспокоит странность происходящего и что закон Архимеда перестал работать. Я знала, что так будет, когда еще только подходила к берегу.

Легкий бриз нежно касается кожи. Распущенные волосы ласково щекочут шею. Я шагаю в сторону солнца. Оно уже в паре миллиметров от поверхности воды. Я вдруг понимаю, что не успею до него дойти. Оно скроется в бездонной глубине раньше, чем я успею приблизиться. Меня охватывает волнение. Что, если вода перестанет меня поддерживать?

Я же утону! Я не умею плавать! В одну секунду скроюсь под водой без единого шанса выбраться на поверхность!

С опаской смотрю назад. Берег далеко. Я вижу только узкую полоску суши.

Вдруг справа от меня, словно всплывшая подводная лодка, появляется дельфин. Его темно-серая кожа лоснится. По ней катятся крупные прозрачные капли. Он смотрит на меня круглым глазом и улыбается. Не мешкая, сажусь, как амазонка, на его спину. Дельфин удовлетворенно фыркает и, быстро набирая скорость, мчится к уходящему под воду солнцу. Я держусь одной рукой за спинной плавник. Тепло его бархатистой шкуры действует на меня умиротворяюще. Мне бы еще сверкающую серебристую чешую, и я буду совсем как Ихтиандр.

Мы несемся по зеркальной глади моря к горизонту. Солнце уже скрылось. На небе разгорается алая заря. Вот она уже полыхает неярким рубиновым заревом в полнеба. Отсветы волшебного света сверкают на воде, словно драгоценные камни.

Дельфин плавно замедляет ход и почти останавливается. Вдруг в нескольких метрах от меня из воды бесшумно появляется сверкающая игла. Потом, чуть поодаль, еще одна. За ней следующая. Не проходит и мгновения, как над водой сверкают уже четыре остроконечных, как швейные иголки, золотистых шпиля. Они образуют правильный квадрат и продолжают синхронно подниматься. Следом за ними появились зубчатые гранитные башни. Потом между башнями появились тоже зубчатые верхушки стен, а за ними и сами стены. Бесшумно, словно в немом кино, они стремительно рвутся в высоту.