Нара Андреева - Когда мечтаешь Страница 20

— Поэтому я и не сказал, — Вадим, наконец, шагнул к ней. — Я догадывался, что ты будешь стесняться и нервничать, но не мог оставить тебя в городе. Тебе надо было развеяться.

Весь гнев моментально испарился. Не было времени гадать по какой причине, то ли из-за неприкрытой вины в его глазах, то ли из-за ласкового голоса, то ли из-за «прости», которое он шепнул ей в ухо, заключив в объятия.

— Понимаю, что это никому не нужные закидоны и может показаться старомодным, но я не смогу спать с тобой… Мне будет стыдно! — Ника легонько провела пальцем по его губам. — Надо же, оказывается это не только приятно ощущать, но и делать самой.

Вадим улыбнулся, возвращая ласку.

— Не могу сказать, что мне будет легко, но я никоим образом не собираюсь ставить тебя в неловкое положение, — пахнущий дымом палец сорвал с её губ стон. — Будешь спать в моей комнате, а я переночую в спальне родителей. Она, правда, давно не используется, но кровать там есть.

— Если тебя это обрадует, мне будет не легче. Но, говорят, терпение — добродетель, а воздержание…

— Вот еще! — голубые глаза хищно сверкнули. — Я согласился всего лишь не спать с тобой ночью. Дни в нашем полном распоряжении, так же как и весьма уединенный пляж на речке, кроме того, хочу показать тебе наш лес, специально прихватил толстый плед для пущего удобства, — в его голосе послышалась знакомая и сводящая с ума хрипотца. — Я сейчас закончу с мангалом, и, пока еще светит солнышко, можем шалить и предаваться разврату.

— А если я откажусь? — почему-то попыталась взбрыкнуть Ника, прекрасно понимая, какими жалкими выглядят её слова по сравнению с ответом тела.

— Попробуй, котёнок, — усмехнулся Вадим. — Обязательно попробуй!

Надо ли говорить, убеждать Вадим умел. Так что прогулка к уединенному пляжу состоялась.

«Что же это? — размышляла Ника, нежась на его груди и прислушиваясь к пению птиц. — Почему я всё так остро ощущаю? Никогда раньше я не открывалась так, никому не отдавала себя с такой страстью, никто не отвечал мне тем же. К чему это нас приведёт?»

Столько вопросов, и, увы, ни одного ответа… К её великой радости в этот раз она не проговорилась, и все мысли остались при ней. Да и долго думать рядом с Вадимом было невозможно.

После чувственного секса они дурачились, играли в прятки, разглядывали норки ласточек-береговушек. Ника с удовольствием наблюдала, как порхают крошечные птички, таская в клювиках пропитание для потомства. Немного подтрунив над ней, мол, сразу видно, что ты горожанка, Вадим, к её удивлению, присел, и велев молчать, расположил ладони ребром по разным сторонам от одной норки. Через мгновение в его руках оказалась попискивающая ласточка. Ника была в восторге! Она никогда в жизни не видела диких птичек так близко, поэтому внимательно смотрела, осторожно касалась мягкой головки, даже рискнула чуть-чуть подержать в руках этот трепыхающийся комочек перьев.

— Ну всё, — потребовал Вадим, — пора и честь знать. Выпускай птаху, мы и так напугали её до смерти. Чувствуешь, как сердечко бьется?

— Ага, — Ника разжала пальцы, и птичка моментально унеслась прочь с недовольным писком.

— А мастерски ты её поймал, — восхитилась Ника, — как будто всю жизнь только этим и занимался.

— Не всю, конечно, — он обнял её и увлек за собой в сторону леса, — но в детстве я здесь гостил каждое лето, так что было когда отточить технику. Я даже уговаривал бабулю, купить мне клетку, чтобы я мог наловить птичек.

— И как бабушка отнеслась к идее?

— Она купила мне книгу о ласточках. Читать я не очень любил, поэтому обиделся на неё, и в тот день сотворил большую глупость.

— Расскажешь? — полюбопытствовала Ника. — Или это тайна? Вадим вздохнул:

— Я залил воду в одну из норок. Понятия не имею, зачем я это сделал. А потом, когда увидел умерших птенцов, заревел как девчонка. Неделю после этого спать не мог, все винил себя. Благо, бабуля сумела меня успокоить. Она мне посоветовала стать защитником ласточек и охранять их от других мальчишек, что я и делал с очень большим рвением.

— А книжку прочитал? — Ника погладила его по щеке.

— И не одну, — ответил Вадим. — Какое-то время я был крупнейшим специалистом по ласточкам.

Потом Вадим провёл её по любимым местам в лесу, показал своё убежище, которое построил на старом дубе вместе с отцом. Забраться туда у них получилось только по очереди. Крошечный домик был рассчитан на ребенка, и с трудом вместил в себя одного взрослого. Причем, Вадим там целиком так и не уместился, ноги забавно торчали наружу.

Когда они вернулись к дому, во дворе на большом столе их ждал обильный дачный ужин из шашлыка, салата и сладостей к чаю.

На вопрос, где можно умыться и вымыть руки, Елена Петровна порадовала Нику, проводив к пристройке, в которой оказалась ванная комната, душ и прочие удобства.

— Вадимушка расстарался, — похвалилась женщина, явно гордясь щедростью внука. — Заказал самую современную локальную систему, так что мы здесь с комфортом проживаем. А будку во дворе всё руки не дойдут снести.

Ужин проходил весело и душевно, хозяева не наседали на Нику с вопросами, а, напротив, много рассказывали о себе. Елена Петровна оказалась большой шутницей и травила анекдот за анекдотом, при этом уверяла, что всё это чистая правда и случилось буквально на днях с тем или иным соседом. А когда Ника, припомнив слова Вадима, поздравила их со свадьбой, Вениамин Павлович, заметив её любопытство, поведал их историю.

До выхода на пенсию они работали в одной больнице: он травматолог, она анестезиолог. Оба рано овдовели. Как-то вышло так, что сблизились в своем горе, ну а много спустя вспыхнуло чувство да такое, что молодым и не снилось — у подъезда караулил, смс закидывал, в ЗАГС чуть ли не за шиворот тащил, предварительно забрав паспорт. Несколько раз Елене Петровне удавалось вырваться и не дать дотащить себя. Всё причитала: «Что люди подумают о невесте в моих-то годах?!» Но месяц назад он уговорил строптивицу, и теперь она уже никуда от него не денется. Бабушка Вадима во время этого рассказа краснела, как подросток, улыбалась и с любовью смотрела на мужа, ни разу не перебив его весьма пикантный местами монолог.

За разговорами о жизни они засиделись глубоко за полночь, и Ника, как бы ни хотелось еще поговорить, чувствовала, что еще чуть-чуть и уснет прямо здесь. Поэтому целомудренно чмокнув Вадима в щеку, попрощалась с ним до утра, вежливо пожелала всем спокойной ночи и ушла спать, старательно игнорируя одобряющий взгляд Елены Петровны.

Следующий день пронесся, словно в калейдоскопе. Начался со звонка Лизы, в котором та не преминула обвинить её в вопиющем динамизме утренней кофейной традиции; продолжился добротным завтраком, состоявшим из творога, сметаны и молока от той самой волшебной буренки; незаметно пролетел в общении с семьей Вадима и увенчался романтической прогулкой по лесу и берегу реки. С пледом, разумеется.