Наталья Калинина - Паэлья от Синей Бороды Страница 20

Я сунула в сумку телефон, учебник испанского (повторю до прихода Любови Федоровны урок), взяла оба ключа – от входной двери и калитки и, ощущая себя школьницей, которая, накрасившись маминой косметикой, втайне от родителей сбегает на первое свидание к мальчику, отправилась на прогулку.

Сеньора Давида я так и не встретила. Обошла весь парк три раза, честно прождала минут сорок на лавочке, рассматривая редких прохожих и привставая в надежде, что это сеньор Давид, если видела вдруг кого-то, направляющегося в сторону парка. Но нет, мне не повезло. Глупо, и почему я была уверена в том, что вновь встречу дедулю «в тот же час на том же месте». Час не тот же, хоть место и то. Возможно, сеньор Давид и приходит сюда почти ежедневно, но после обеда, а не с утра. К сожалению, ждать так долго его не могу. Я разочарованно захлопнула учебник, который держала на коленях раскрытым, но за все время ожидания не прочитала ни строчки, и отправилась домой, в этот раз выбрав для возвращения другую, параллельную «моей» улочку.

Было время второго завтрака. Через неплотно прикрытые двери маленьких кафешек просачивался дразнящий кофейный дух. И у меня, с любопытством заглядывающей в большие окна-витрины, создавалось впечатление, что вся жизнь поселка сконцентрировалась именно в этих маленьких кофейнях. Несмотря на, казалось бы, рабочий час, они были переполнены людьми, которые, расположившись за столиками или вдоль вытянутых барных стоек, неторопливо пили кофе. Я, поддавшись общему «кофейному настроению», тоже вошла в стеклянные двери одной из кафешек, встретившихся на пути.

Я заняла свободный столик и заказала кофе с молоком подошедшему ко мне молодому парнишке-бармену с взъерошенными гелем по местной моде волосами. Он одарил меня понимающей улыбкой и вернулся обратно за стойку. В ожидании кофе я достала из сумки учебник и раскрыла на заложенной странице, но успела прочитать лишь половину абзаца.

– Ты иностранка? – спросил бармен, ставя передо мной кофе и с нескрываемым любопытством заглядывая в мой учебник. Я кивнула и застенчиво улыбнулась.

– И откуда?

Скоро я привыкну к тому, что люди здесь запросто завязывают беседы с соседом по столику в кафе, продавцом в булочной, просто встретившимся тебе человеком. Наверное, все эти походы в магазин, кафе, аптеку, химчистку, поликлинику – не столько необходимость купить продукты и лекарства, сдать одежду или посетить доктора, сколько возможность поговорить. Общение как образ жизни, все еще чужой мне, в недавнем прошлом несшейся по конвейерной ленте мегаполисной жизни, привыкшей рассчитывать чуть ли не каждую секунду «на необходимые и полезные дела»…

– Из России, – ответила я. Парень, нисколько не заботясь о том, что, возможно, возле барной стойки кто-то ожидает свой заказ, присел за мой столик с намерением завязать беседу. Ох уж эта испанская простодушная склонность к общению! Мне стало неожиданно весело и легко, и мой панцирь зажатости, закомплексованности, скрытости пошел крупными трещинами, обещая в скором времени и вовсе развалиться. Ну что ж, это, наверное, к лучшему – такие перемены.

– При-ивьет! Пака! Краси-ивья. Да? – выпалил бармен тут же все свои познания в русском языке и, засмеявшись, представился уже на испанском:

– Я – Алехандро.

– А я – Даша, – ответила я и про себя подумала, что сейчас мое имя вновь произнесут как «даЧа». Но нет, Алехандро, от усердия наморщив лоб, повторил его почти верно, единственно, смягчив «ш» до «щ».

– Тебе нравится кофе, Даща?

– Да.

Он, воодушевившись моим ответом, прострекотал какую-то длинную фразу, из которой я не поняла ни слова.

– Что? Не понимаю. Я плохо говорю по-испански. Изучаю. – И я постучала ногтем по твердой обложке учебника.

Алехандро повторил уже медленнее, но я вновь развела руками. Тогда парнишка, засмеявшись, указал на меня пальцем, потом, привстав из-за столика, сделал вид, будто куда-то идет, махнул в сторону барной стойки и изобразил, что подносит к губам чашку.

– Маньяна? – закончил он свой театр словом, которое я знала, – «завтра».

А, кажется, поняла. Спрашивает, приду ли я завтра. Вместо ответа я пожала плечами. Алехандро поцокал языком и вновь что-то проговорил, сопровождая свои слова сурдопереводом – языком жестов. Сказал, что если я приду, кофе мне будет бесплатно. Я засмеялась и поблагодарила.

– Ты туристка?

– Нет, я живу здесь. Мой муж – испанец.

– О, – с пониманием и некоторым почтением произнес он. – Сколько времени ты в Испании?

– Мало, – призналась я. – Две недели.

– Две недели?! – удивленно округлил черные глаза-маслины бармен. – Ты хорошо говоришь по-испански.

– Нет, – недоверчиво засмеялась я.

– Да-да! Две недели… И ты живешь в нашем пуэбло?

– Нет. Я живу в доме… – слов мне не хватило. Как объяснить, что дом находится за пределами пуэбло? Пауза затянулась, но тут мне в голову пришло решение. Я порылась в сумке в поисках ручки, взяла бумажную салфетку и принялась рисовать:

– Это – пуэбло. Это – дорога. Это – мой дом, очень большой и старый. Понимаешь?

– Ты там живешь? – вытаращился на меня Алехандро. – В темном доме?

– Почему он темный? – удивилась, в свою очередь, я. – Там есть свет.

– Нет, – замотал головой Алехандро и, тщательно подбирая слова, постарался объяснить: – Темный – потому что страшный. Есть одна история…

Я почувствовала, что мое сердце забилось часто-часто в предвкушении какой-то тайны, которая сейчас мне откроется. Страха не было, только горячее желание узнать, что же за история связана с домом. Но Алехандро, раздразнив мое любопытство, тут же и разочаровал:

– …Но я ее не знаю. Я живу здесь мало времени.

– Но что говорят люди об этом доме? – в отчаянии взмолилась я.

– Там никто не хочет жить, – немного подумав, ответил Алехандро. – Говорят, что дом – «esta maldita».

– Что? – не поняла я последнее слово.

– Мальдита, мальдита… Это… э-э-э…

– Алехандро! – сердито окликнула моего собеседника тучная женщина в возрасте и указала на барную стойку. – Работать!

– Извини, – подскочил парень, вспомнив наконец-то о своих обязанностях.

Я понимающе развела руками и улыбнулась.

Алехандро ушел принимать заказы у новых клиентов. Признаться, я ожидала, что он вскоре освободится и вернется продолжить разговор со мной, оборванный, что называется, на самом интересном месте. Но нет, Алехандро, собрав заказы, помахал мне рукой и скрылся на кухне, а его место за барной стойкой заняла окликнувшая его женщина. Я допила кофе и расплатилась с сеньорой. Уже на улице меня осенила идея посмотреть непонятное слово, произнесенное Алехандро, в словарике моего учебника. Я остановилась и, присев для удобства на корточки, извлекла из сумки учебник и торопливо зашелестела страницами. Мальдита, мальдита… Неужели нет? А вот, есть! «Проклятый, проклятая…»