Клэр Нейлор - Любовь. Инструкция по применению Страница 20

— И что с ней потом случилось? — осведомился Орландо.

— Развелась через год, — недвусмысленное предупреждение мужчинам.

Орландо наблюдал за тем, как Эми исподлобья разглядывает толстые мазки масляной краски на холсте, и про себя улыбался пикантности ее знаний.

— А я-то думал, эксперт тут я. Привел тебя сюда, надеясь поразить богатством своего знания истории, а ты меня по рукам бьешь! Ухожу в монастырь!.. Откуда тебе все это известно?

— Ага! Я получила весьма любопытную степень по английской литературе. Взяла своего рода академический отпуск и три года изучала все, что мне нравится. Хотя по викторианской аллегории прошлась поверхностно, зато очень старательно ходила по магазинам. Кстати, я даже научилась шутить на англо-саксонском языке!

— Ты говоришь загадками. Это ничего не объясняет, — мягко положив руку Эми на талию, Орландо подтолкнул ее по направлению к очередной двери. Эми едва сдержалась — ей хотелось визжать от восторга. Они бродили по залам, где в громадных позолоченных оправах рядами висели портреты мужчин в строгих костюмах. Орландо сыпал комментариями в адрес многих встретившихся на их пути корифеев.

— Ты знаешь, что Хогарт ненавидел иностранцев? Так вот, несколько лет назад его портрет просветили рентгеновскими лучами и обнаружили, что на одной из частей полотна изображен он, а рядом — его собака, которая подняла ножку и писает на некоторые из произведений зарубежных авторов.

— Безумие! Он явно не предвидел появления высоких технологий.

Когда, наконец, они спустились в зал, где была представлена эпоха Романтизма, Эми отдала должное настоящим мужчинам.

— О, Байрон, — она в восхищении застыла перед изображением поэта.

— И что ты в нем нашла? Он же хромой, — пробормотал Орландо, в точности повторяя фразу, которую многие мужчины говорили жене великого поэта еще при его жизни.

— Но Шелли все же очаровательнее, воздушнее что ли. А Китс… — прервав себя на полуслове, Эми залюбовалась его портретом. Потворствуя чрезвычайно романтической натуре спутницы, Орландо процитировал стихотворение Китса «Как ночь, брела ты по земле…». Правда, несколько раз запнулся и спутал строки.

— А вот Констебль! Я не раз себе клялась, что заставлю своего жениха надеть на свадьбу такой же точно костюм — широкий галстук из черного шелка и сюртук в стиле девятнадцатого столетия.

— В таком случае, если ты когда-нибудь выйдешь замуж, можно считать, что тебе крупно повезло, — съехидничал Орландо.

— Чтобы тебе было известно, в мире полно мужчин, которые оделись бы так ради меня!

— Ну раз ты в этом так уверена, дражайшая… Пойдем съедим по кусочку торта, я умираю от голода.

— Еще один зал, последний, — взмолилась Эми, ведя Орландо мимо Нелл Гвинн в ее наряде, обнажающем круглую грудь с торчащими сосками.

— Бесплатная реклама апельсинов, — заметил он.

— Смотри, — Эми задрала голову. — Джон Уилмот, граф Рочестер. Самый сумасбродный из всех. Повеса, хам, развратник — короче, плохой мальчик с ног до головы. Мечта каждой женщины!

— Извращенка, — ухмыльнулся Орландо, взял ее за руку и потащил в кофейню.

А потом они направились в Ковент-Гарден. Эми почувствовала слабость в коленях, проходя мимо театра, где какие-то десять дней назад видела своего спутника на сцене. Он крепко держал ее за руку, маневрируя по булыжным мостовым, над которыми гуляли запахи эля, стейка и пирожков с почками. Чувствуя легкое головокружение, Эми пыталась одновременно поддерживать разговор и ловить завистливые взгляды прохожих.

Люди просто не отдают себе отчет в том, сколькими талантами нужно обладать, чтобы встречаться со знаменитостью, а тем более долгое время поддерживать отношения! Эми почти уже было подумала «О горе мне!», но тут ее втащили в каменное здание сыроварни, наполненной восхитительными ароматами божественных сыров.

— Мне всегда кажется, что сейчас появится Тесс из рода д'Эрбервиллей и обслужит меня.

Орландо быстро освоился с моделью литературного мира, в котором жила его спутница.

— К черту Тесс, давай возьмем самый вонючий жирный «стилтон» и немного вот этого «бри», — проинструктировала Эми, показывая пальцем на сорта сыров. Орландо выглядел слегка сконфуженным.

— Не обижайся, просто ты нашел мою ахиллесову пяту.

— Сыр?

— Именно! Сочный «бри» и ароматнейший голубой сыр… Только обязательно с дырками.

Они вышли из сыроварни с двумя коричневыми пакетами, до краев наполненными сыром, овсяным печеньем и корнуэлльскими вафлями. Голубое дырчатое наслаждение, думала Эми.

Все любопытнее и любопытнее, думал Орландо.

16

— Как выходные провел, Орландо? — с придыханием произнесла Тиффани голосом своей героини.

— Хорошо, спасибо, — он натягивал сапоги и застегивал мириады латунных пуговиц на своем пиджаке. Эми наверняка оценила бы этот наряд, подумал он с нежностью и улыбнулся, вспомнив ее преклонение перед развратными героями прошлого. Но Тиффани неверно истолковала его улыбку, приняв ее за поощрение, и немедленно попросила помочь ей сзади с турнюром.

— Нам лучше быть поосторожнее, — хихикнула она. — Могут начаться пересуды.

— Не вижу причины, — пробубнил Орландо и зашагал прочь.

Если бы Эми видела его в тот момент, она была бы приятно удивлена. Своим крутым нравом и угрюмостью Орландо так походил на мистера Дарси! Кроме того, он был холоден и даже порой откровенно груб в общении с другими, а к ней проявлял столько внимания и безграничной теплоты… Но согласно логике сценария, а точнее, расстоянию между Дорсетом и Лондоном, Эми его, конечно, видеть не могла. Прочитать его мысли она тоже была неспособна, а потому вся исстрадалась.

— Ты хочешь сказать, что вы устроили пир со «стилтоном» и изумительным дырчатым сыром прямо на его кровати, и он так и не поцеловал тебя?

— Именно.

Девушки сегодня работали допоздна и в качестве вознаграждения позволили себе по коктейлю «Маргарита» в «Ганновер-Гранд».

Усевшись за столик в относительно тихом уголке, подруги принялись анализировать недавнее свидание.

— Вы провели вместе целый день. Он рассказал тебе о кошмарных годах, проведенных в школе-интернате, и о своем разводе. И… ничего не произошло?

— Люсинда, ты заставляешь меня чувствовать себя полной уродкой.

— Прости, милая, но я ничего не понимаю. Во сколько ты ушла?

— В одиннадцать, — неуверенно произнесла Эми, в ужасе оттого, что может подумать Люсинда. Орландо — вампир? Священник? Гей?!

— Хм. Что ж, должна признать, я теряюсь в догадках. Может быть, еще окончательно не зарубцевались раны после развода, — она ухватилась за вполне разумное объяснение. — Он просил тебя увидеться снова?