Джанет Дейли - Дурная слава Страница 20

— Телевизора нет? — поинтересовался Киннкэйд.

— А какой смысл его заводить? Спутниковой-то антенны у хозяев нет. А по кабелю сигнал слишком слабый. Черт, да и по радио частенько ничего, кроме помех, не слышно. — Эл пожал плечами. — Здесь вы не получите никаких фиглей-миглей, не то что у вас в Техасе. В этой части страны с развлечениями туговато.

— Я вижу.

— Спальни вон там. — Эл кивнул в сторону коридора. — Души и туалеты чуть дальше.

Держа в руках вещевой мешок, Киннкэйд шел по коридору, пока не нашел свободной клетушки. Бросив мешок на раскладушку, он пошел мыться.

— Вы не спешите! — крикнул ему вслед Эл. — Делать все равно пока нечего, так что я подожду.

Минут пять спустя Киннкэйд уже снова напяливал шляпу.

— Может, пойдем поедим? Заодно покажете, где здесь столовая, — обратился он к Элу.

— Ничего не имею против. — Эл улыбнулся и поспешил выйти из барака.

Во дворе их чуть не сбил с ног крупный гнедой жеребец, стрелой промчавшийся мимо.

— Похоже, он кровный, — глядя вслед жеребцу, заметил Киннкэйд.

— Так и есть, — подтвердил Эл. — Без такого коня в этих краях пропадешь. У босса есть несколько племенных кобыл, с которыми она его скрещивает. Примерно половина из них зарегистрирована как на четверть кровные. Большую часть жеребят она оставляет на ранчо, а остальных продает. Хорошего мерина сейчас можно продать за славные денежки. — Эл смачно сплюнул. — Уж что хорошего есть на ранчо «Шпора» — так это лошади, — после недолгой паузы добавил он.

— А как здесь с кормежкой? — поинтересовался Киннкэйд, кивнув в сторону кухни — маленького одноэтажного строения, как и все остальные постройки на этом ранчо, из сырцового кирпича.

— Еда отличная. — Эл с довольной ухмылкой хлопнул себя по животу и распахнул засиженную мухами дверь в кухню.

Внутри радио во всю глотку вопило песню Уилли Нельсона о Панчо и Лефти. Киннкэйд заглянул в столовую. Когда он почувствовал дрожжевой запах свежеиспеченного хлеба, в желудке у него забурчало.

Эл прошел мимо длинного стола, рядом с которым стоял ряд скамеек, прямо в кухню. Киннкэйд бросил взгляд через плечо и увидел старую женщину с длинными растрепанными седыми волосами, стоявшую спиной к ним. Эл подошел к стойке, где стояла женщина, протянул руку и выключил радио. Женщина круто обернулась, размахивая хлебным ножом в зазубринах.

— Какого черта ты подкрадываешься сзади так, что тебя и не слышно? — послышался скрипучий голос, слишком грубый, чтобы принадлежать женщине.

Киннкэйд посмотрел на нее внимательнее — она стояла к нему в профиль — и заметил на щеке седую щетину. Кухарка оказалась мужчиной. И мужчиной довольно преклонного возраста.

— Это же черт знает что, — продолжал ворчать повар, искоса поглядывая на Эла, — я чуть было не прикончил тебя хлебным ножом.

Эл даже бровью не повел.

— Если бы это чертово радио не играло так громко, — возразил он, — ты бы услышал, как мы вошли. Надеюсь, тебе есть чем накормить нового работника. У нас пополнение. — Он похлопал Киннкэйда по плечу.

Старый повар обернулся, чтобы посмотреть на новичка, потом поднял глаза к потолку и умоляющим жестом воздел руки кверху.

— О великий Дух, послушай меня! Много лун тому назад мой дед вел войну против синих мундиров и бледнолицых, укравших нашу землю. Много раз он водил в битву воинов. Много раз он сидел у костра со старейшинами и курил трубку мира…

— Прекрати молоть чушь, — перебил Эл, потом махнул рукой в сторону Киннкэйда. — Этот человек не из местных. Его имя Киннкэйд. А этот тип, которого ты видишь, хочешь верь, хочешь нет — повар. Зовут Фредерик Дэниэл, но мы зовем его Дикий Джек.

Повар с укоризной посмотрел на Эла.

— Теперь никто больше не проявляет почтения к старшим. Позор, да и только! — громко проворчал он.

Эл, широко ухмыляясь, смотрел на Киннкэйда.

— Он утверждает, что его дед был индейцем племени сиу и вождем. Правды в этом не больше, чем если бы я заявил, что мой родственник — папа римский.

Он направился к хорошо укутанному бочонку, стоявшему на стойке напротив обеденного стола.

— Как насчет того, чтобы выпить чаю со льдом?

— Звучит привлекательно, — отозвался Киннкэйд, по-прежнему с интересом разглядывая повара, деловито резавшего хлеб.

Как бы почувствовав его взгляд, старый повар повернулся к Киннкэйду — в глазах его загорелся хитрый огонек.

— Может быть, вы привезли с собой виски? Киннкэйд покачал головой:

— Сожалею, но нет.

Выражая свое разочарование, повар печально присвистнул.

— От всей этой пыли меня разбирает отчаянный кашель, — сказал он, слегка покашливая. — Может быть, у вас есть сироп от кашля?

— Опять-таки сожалею, но у меня нет и этого.

— Ну, может быть, хоть жидкость для полоскания рта, уничтожающая микробов?

— Ничего, — ответил Киннкэйд, не усматривая связи между упомянутыми снадобьями.

— Позор и стыд, — пробормотал повар и бросил нож на стойку, отворачиваясь от посетителей.

На своих кривых тощих ногах он проследовал к буфету, помещавшемуся рядом с плитой, открыл дверцу, предоставив на обозрение присутствующих ряд бутылочек и баночек с приправами и специями. Обхватив узловатыми пальцами высокую и узкую бутылочку с ванильным экстрактом, повар снял ее с полки. Быстрое движение пальцев — и он отвинтил крышку. Поднеся бутылочку ко рту и запрокинув голову, старик опорожнил ее в три глотка. Потом он поднял лицо к потолку, содрогнулся и глубоко вздохнул.

— Теперь намного лучше, — заметил повар, пересек кухню и бросил пустую бутылочку в металлический контейнер для отбросов, возле которого стоял Киннкэйд.

Киннкэйд, услышав звяканье стекла о стекло, с любопытством заглянул в контейнер. Кроме той, пустой, бутылки, которую бросил Дикий Джек, там лежали еще две такие же — из-под ванильного экстракта. Когда Эл принес ему стакан чаю со льдом, Киннкэйд кивком указал на контейнер для мусора:

— Ваш повар опивается ванильным экстрактом.

Эл махнул рукой, давая понять, что в этом нет для него ничего нового.

— Когда отчаянно хочется выпить, будешь хлебать что попало, так я думаю, — сообщил он. — По крайней мере когда он пьет это, то может работать, но если Дикому Джеку удается добраться до виски, то на несколько дней у него запой.

Повар профланировал мимо них с корзиной, наполненной толстыми ломтями домашнего, только что вынутого из печи хлеба. Эл схватил ломоть и тотчас же впился в него зубами.

— Что-что, а готовить этот старый псих умеет, — увлеченно жуя хлеб, сказал он.