Элен Алекс - Мечты сбываются Страница 20

— Я в ответе за тебя.

— Оставь эту ответственность бабушке Аманде и тете Бетси.

— Не могу.

— Постарайся. И всегда помни, что ты — просто друг.

— А что он имел в виду, когда сказал, что ничто не вечно под луной? — вспомнил Маркус.

Но я только покачала головой и уехала в дом.

Маркус опять остался глух к моим словам о том, что я не его девушка. А потому на следующий день он снова был на нашей веранде и опять намекал Брендану Файлеру, что тому нужно заниматься какими-нибудь другими своими делами, а не смущать девушку Маркуса на ее веранде.

А на следующий день он проспал.

— Где наш импульсивный друг? — спросил с улыбкой Брендан Файлер.

— Наверное, спит глубоким сном, — сказала я.

— Это хорошо, а то я как раз хотел, чтобы мы с тобой прогулялись вдоль квартала, а он бы только мешал.

— Но я не могу прогуливаться вдоль квартала.

— Не бойся, — сказал он, — людей нет. А если они и встретятся, то никому не будет никакого дела, почему мы решили прогуляться вдоль квартала именно в пять часов утра.

Я совсем не это имела в виду, но он это тоже понял. С ним было как-то легко. Просто и легко. Я уже начала привыкать, что он мог взять мое кресло и без разрешения покатить его туда, где меня ждал какой-нибудь утренний сюрприз.

То мы наблюдали, как на большом дереве в соседском саду спала сова. То смотрели на радугу после ночного дождя, которая уходила высоко в небо над океаном. Иногда он кидал мне мяч, и мы делали вид, что играем в пляжный волейбол.

— Я и вечером могу прийти за тобой, — сказал как-то Брендан Файлер.

— Вечером — нет, — твердо сказала я.

Я была не готова разгуливать в своем кресле на колесиках еще и вечером.

13

Ванесса все-таки заставила меня рассказать о молодом атланте, который поселился у нас по соседству.

— Он просто красавец, — сообщила она.

— Ванесса, главное — душа, — рассмеялась я.

— Умом-то я понимаю, — согласилась Ванесса, — а как его зовут?

— Брендан.

— Какое красивое имя.

— Самое обычное.

— Не скажи. В нем есть сила и романтика.

— В имени?

— Ну да. А чем он занимается?

— Ландшафтом.

— Как благородно!

— Ванесса! А как поживает наш преподаватель литературы?

— Я поняла свою ошибку, — вздохнула Ванесса, — он гораздо старше и умнее меня, это меня и сбило с толку.

— На свете много мужчин старше и умнее нас, это не должно сбивать с толку.

— Но все оказалось к лучшему, благодаря этой истории я поняла, что Аллен Мэйл — не мой человек. Хорошо, что я родителей с ним не успела познакомить, то-то бы они расстроились.

— А он уже знает, что он — не твой человек?

— Думаю, ему, как и твоему Маркусу, надо будет долго это объяснять.

— Может, они просто делают вид, что нас не слышат, а на самом деле все понимают?

— Мужчины не могут отказаться от навязчивой идеи, будто они управляют миром.

— А на самом деле мир управляет нами всеми.

— Да, — вздохнула Ванесса.

В таком духе мы с ней обычно разговариваем о нелегкой женской доле.

— Так у вас свидания по утрам? — продолжила Ванесса.

— И ты туда же?

— А что это тогда?

— Случайные встречи.

— В пять утра?

— Ну да. Он занимается бегом. А я как раз дышу свежим воздухом.

— Никогда не знала, что ты любитель вставать в такую рань.

— Я тоже многих вещей о себе не знала, — сказала я.

Через пару недель мне сняли гипс с ноги и нацепили легкую снимающуюся пластмассовую штуку, как у Ричарда Камера.

— Снимать можно только один раз в день, когда будешь принимать ванну, — строго сказали врачи.

И первым делом я сняла эту штуку и полдня провалялась в ванне.

— Доминик, у тебя нога неправильно срастется, — причитали за дверью тетя Бетси и бабушка Аманда.

— За это время уже и так должно было все срастись, как бы там ни было, — отвечала я.

— У тебя особый случай, мы должны строго следовать предписаниям врачей, — не давали мне спокойно жить бабушка Аманда и тетя Бетси. — Ты что, не можешь еще немного потерпеть?

А надо сказать, что врачи были строги и категорично заявили, что моя нога обязательно должна быть зафиксирована в течение полугода, и точка. И мне теперь надо было что-то придумать, чтобы скостить этот срок. Мое лечение и так шло усиленными темпами.

К нам все так же приходила массажистка и делала мне массаж, а с помощью тети Бетси я нагружала свои руки и ноги специальными упражнениями. А еще тетя Бетси постоянно потчевала меня разнообразными лечебными отварами, витаминами и свежевыжатыми соками из всех существующих плодов и растений.

— Каких-то полгода, и ты свободный человек, — говорили бабушка Аманда и тетя Бетси, — такая ерунда.

В восемнадцать лет. В гипсе. Без движения. Полгода. Если бы они знали, как это тяжело.

Когда весь мир за окном постоянно бежит куда-то по своим делам. И вообще бежит куда захочет.

Когда ты мечтаешь о велосипеде, волейболе, плавании или, на худой конец, просто пройтись босиком по пыльной каменной дорожке до конца квартала. Ощутить мягкую траву, колючие камни или горячий песок.

Делать то, что ты хочешь, а не то, что нужно. И перестать читать книги и смотреть телевизор хотя бы на время. А жить самой, вдыхать запах улицы и видеть лица людей тогда, когда пожелаешь, а не в пять часов утра.

На следующий день я выехала на веранду в тот момент, когда к дому подходил Брендан Файлер. Он шел и улыбался.

Он был рад меня видеть, я ему нравилась, это было видно. И это было чертовски приятно.

— Я соскучился, — сказал он.

Я не могла сдержать улыбку, но не решилась сказать, что я тоже соскучилась.

— Что это за штука? — спросил Брендан.

Моя нога все так же торчала передо мной как упавший маяк. Но он видел, что теперь она какая-то другая.

— Она очень легкая, — сказала я, — а еще она снимается и надевается.

— Я вижу, что она легкая. — Он посмотрел на меня. — Это значит, что теперь я смогу запросто носить тебя всюду на руках?

— Ее нельзя снимать.

— Я понял.

Что-то этот человек со мной делал, и я пока не могла понять что. Мысль, что он теперь будет запросто носить меня всюду на руках, меня смутила.

— Куда ты собрался меня носить? — поинтересовалась я.

Он улыбнулся.

— На край света и дальше.

— Тебе все равно будет неудобно.

— Давай попробуем. — Он подошел поближе.

— Давай пока не будем пробовать.

Он уже собрался взять меня на руки, но после моих слов остановился.