Джулия Грегсон - Жасминовые ночи Страница 20

– О-го-го, придем, – засмеялись гуляки.

– Так где же вас искать? – не унимался второй. Оба бежали трусцой рядом с их экипажем, к удивлению возницы, который пытался в шутку хлестнуть их кнутом.

– Пока еще мы ничего не знаем, – ответила Арлетта. – Следите за афишами.

– Я приду, любовь моя, – заверил Арлетту высокий. – А вот его нельзя пускать никуда. Он настоящий подлец и говнюк. – Янина возмущенно ахнула. – У него во всех карманах по ядовитой змее.

Извозчик хлестнул лошадей и, когда подвыпившая парочка осталась позади, восхищенно закричал:

– Ну и парни! Озорные!

– Бога ради, Арлетта! – пробормотала Янина, поправляя юбку; Саба заметила, что у нее обгрызены ногти. – Зачем ты с ними разговаривала? Зачем их поощрять?..

Они подъехали к штаб-квартире ЭНСА, и тут извозчик узнал, что его пассажиркам нечем заплатить. Радость на его лице сменилась невероятной злостью. Размахивая руками и закатывая глаза, он объяснил им, что они зарезали его без ножа, что теперь его лошадь умрет с голоду вместе с его женой и детьми.

– Прости, – сказала ему Саба на своем ломаном арабском. – Сейчас у нас нет ни пиастра, но, если ты подождешь, я достану деньги.

Рыжеволосый армейский офицер сбежал с лестницы с бурными извинениями. Он представился – капитан Найджел Фернес. Его веснушчатая рука сунула несколько бумажек в протянутую ладонь египтянина.

– Мы собирались заехать за вами, – пояснил он с робкой, неискренней улыбкой, – но нам отчаянно не хватает транспорта. Сегодня прибыли одновременно четыре группы артистов, вот и…

Вилли и акробаты ждали их в тесной комнатке на втором этаже. Рядом стучали на пишущих машинках женщины в военной форме. В углу жужжал огромный вентилятор. На столах лежали скоросшиватели, папки с надписью «Реквизит» и просто стопки бумаг.

Фернес сел под большой картой Северной Африки, испещренной флажками. При виде этой карты у Сабы задрожали от восторга коленки. Она здесь! Ого! Бог знает, куда теперь занесет их судьба фронтовых актеров!

В кабинет вошла Арлетта своей умопомрачительной походкой «от бедра», рассчитанной на демонстрацию безупречной фигуры.

– У нас есть шансы на чашку чая или печенье? – садясь на стул, поинтересовалась она у Фернеса и, пригладив на коленях юбку, жалобно добавила: – Дорогой, я умираю с голода.

Одна из секретарш тихонько хихикнула, а Вилли пробормотал: «Умница».

– Благодарю вас, но не надо меня так называть. – Фернес спрятал довольную ухмылку, но его бледное лицо порозовело. – Мы в армии, так что обращайтесь ко мне по уставу.

– О, небо! Пардон! – Арлетта заерзала на стуле, словно озорная школьница, и пронзила его своим взглядом женщины-вамп. – Я исправлюсь.

Она еле заметно подмигнула Сабе. Фернес повернулся к ним спиной и уставился на карту. Потом сдавленным голосом попросил одну из секретарш принести всем чай.

Чай прибыл в массивных белых кружках, испачканных пятнами от прежней заварки, вместе с тарелкой печенья «Гарибальди»[38]. Актеры жадно набросились на угощенье. Лишь Янина, сидевшая в элегантной позе, соединив колени и слегка наклонив в сторону длинные ноги, заявила: ей только чай, без сахара и печенья. Все вытаращили на нее глаза.

– Ты ведь ничего не ела весь день, – напомнила ей Арлетта, забыв про банан.

– Возможно, потом я что-нибудь поем, – томно ответила Янина. – Я всегда ем как птичка, даже в лучшие времена.

Присоединившийся к чаепитию Фернес сказал, глядя на Арлетту:

– После выступления вы зайдете в какое-нибудь кафе. Невозможно думать на пустой желудок. – И робко улыбнулся.

– Вы ангел, – прошептала Арлетта, заглядывая ему в глаза. Одна из машинисток, невзрачная, с икрами хоккеиста, возмущенно закатила глаза, но Саба была в восторге. Когда-то мать обвинила ее в кокетстве, и Саба обиделась на нее – она считала, что если тебе кто-то нравится, дай ему это понять. Как правило, это происходит само собой, не нарочно. Но тут она с удовольствием наблюдала за Арлеттой – чемпионкой флирта. В ее игре было много юмора и жаркой энергии, а еще ей было плевать на окружающих.

Фернес проворно встал и шагнул к карте.

– Что ж, начнем, – проговорил он, беря в руки указку. – По очевидным причинам мы не можем и не должны рассказывать вам о текущей обстановке в Египте и Средиземноморье. Скажу лишь в самых общих словах – то, что произойдет здесь в ближайшие месяцы, возможно, окажет решающее влияние на весь ход войны – в стратегическом и политическом плане.

Он приколол на висевшую возле карты доску чистый листок бумаги.

– Итак, напоминаю, – продолжал он. – В течение последних трех месяцев в Каир прибыли союзные войска из Канады, США и Австралии. С какой целью? Дело в том, что теперь, после оккупации Франции противником, большая часть Средиземноморья оказалась отрезанной. Почти не осталось плацдармов, где мы и наши союзники могли бы вступить в бой и оказать широкомасштабное сопротивление немецким войскам.

Он изобразил на бумаге большого паука.

– Мы находимся вот тут, в центре. – Он ткнул указкой в брюхо паука, затем наметил контуры Египта с Суэцким каналом по одну сторону и Ливией по другую. – Наши парни будут защищать эти районы, а также Суэц и нефтяные залежи Ирака и Ирана. Здесь, в пустыне, у нас сосредоточены тысячи солдат. – Он показал на пустую стену над картой. – Некоторые из них находятся там с сорокового года, им очень тяжело. Жара, как видите, немилосердная, продовольствия и боеприпасов часто не хватает. Им отчаянно нужны хоть какие-то развлечения.

Янина, закусив губу, не отрывала глаз от карты. Арлетта наматывала прядь волос на указательный палец.

– Я сообщаю вам все это, – все крохи школьного воспитания исчезли, когда Фернес обвел взглядом актеров, задерживая взгляд на каждом лице, – поскольку кое-кто из артистов, побывавших здесь в последнее время, считал Каир чем-то вроде тихой заводи или курорта. Это далеко не так. И очень важно, чтобы вы осознали серьезность нынешней ситуации. Между прочим, – он понизил голос, – в настоящий момент штаб-квартира готова аннулировать это турне. Не исключено, что вас быстро эвакуируют. Я говорю это не для того, чтобы вас напугать, – мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вы были в безопасности. Но я обязан вас предупредить.

– Вы даже не можете сообщить, куда мы поедем? – напряженным голосом спросила Янина. – Нам вообще ничего не говорят.

– В ближайшие недели вам предстоят небольшие поездки, – ответил Фернес. – Вы постепенно привыкнете к такому графику. В данный момент, – он тяжело вздохнул и вытер лоб платком, – я не знаю, на чем вас возить на выступления: на ковре-самолете, грузовике или в скорлупке грецкого ореха.