Ирина Мазаева - Рыцари в ассортименте Страница 20

– Понимаешь, – как-то она решилась просветить на этот счет и Милочку, – в нашем мозгу постоянно действуют и взаимодействуют два процесса: процесс возбуждения и процесс торможения. Но у разных людей – по-разному. У одних один из процессов действует сильнее, у других – слабее. В зависимости от этого существует четыре типа высшей нервной деятельности. Первый, идеальный, – когда у человека оба процесса сильные, хорошо выраженные. Такие люди быстро возбуждаются, быстро реагируют на изменения, быстро адаптируются к новым условиям, но при этом быстро успокаиваются, хорошо контролируют себя. Это сангвиники. Второй тип – сильный процесс возбуждения и слабый торможения. Люди с этим типом высшей нервной деятельности быстро возбуждаются, быстро реагируют на изменения, быстро адаптируются к новым условиям, но с трудом успокаиваются, «остывают», они импульсивные, взрывные, им трудно контролировать свои эмоции. Ты, радость моя, относишься к таким, ты – типичный холерик. А я – типичный флегматик. У меня третий тип – сильный процесс торможения и слабый возбуждения. Мне трудно переключаться, я консерватор, традиционалист. Зато я всегда прекрасно держу себя в руках, я спокойна, как мамонт. Ну а четвертый тип – меланхолики. У них оба процесса слабые. Любые изменения в жизни надолго выбивают их из колеи. Они склонны к перепадам настроения, долго привыкают к чему-то новому, с трудом успокаиваются. В общем, несчастные люди.

Милочка прослушала этот экскурс в психологию, но как-то особо не обратила на него внимания. Тогда как это и было основное различие между ними, которое иногда приводило к непониманию и даже ссорам. Ссорилась, конечно. Как истинный холерик, Милочка выходила из себя, выпускала на монументальную Климку пар, потом долго успокаивалась. И забывала. Климка из себя не выходила. Слушала все молча. И помнила долго. И касалось это не только Милочки.

Ванечка, который почти сразу стал афишировать свою симпатию к прелестному доктору-психотерапевту, долго не мог понять, интересует ли он ее хоть немножко как человек, а не как пациент. А Екатерина Григорьевна просто наблюдала, взвешивала, прикидывала – решалась. Потом, когда он пошел уже на открытый штурм, она немного поддалась и согласилась встретиться с ним вне территории клиники.

Климка ко всем новым людям в своей жизни привыкала долго и мучительно. Открывалась по чуть-чуть. По чуть-чуть пускала в свою жизнь, душу и постель. Но если уж пускала – то навсегда. Ванечка же, как только почувствовал, что крепость пала... Хотя какой там пала! Крепость всего лишь чуть-чуть ослабила свои укрепления. Но поскольку будущему ресторатору особенно много и не нужно было, то он сразу же воспринял это как свою окончательную и бесповоротную победу. И повел себя некрасиво. Как конкретно, история, точнее Климка, умолчала. Но в любом случае подруга просто указала ему на дверь.

Климка, которая, как мы уже выяснили, пыталась идти по жизни легко, легко указала несостоявшемуся возлюбленному на дверь. А потом долго и трудно пыталась привыкнуть жить без него. Климка доверяла человеку гораздо реже, чем Милочка. Последняя уже на втором свидании могла выложить о себе все и сразу только потому, что ей было приятно говорить о себе. Ванечка же такого поведения Климки не понял и не оценил. Чем не просто разбил Климентьевой сердце, а поколебал ее веру в мужчин и в человечество вообще. Климка закрылась.

– А то и происходит, – нехотя откликнулась она на вопрос Милочки. – Не хочу я сейчас никаких доверительных отношений с кем бы то ни было. Не хочу, чтобы мне было больно. Можешь думать что угодно о моем решении, но никакой любви мне в ближайшем будущем не надо. Я хочу отдохнуть, зализать раны. А поскольку я не склонна к сценам и выяснению отношений, то уж коли заявился этот Ванечка обратно, пристроим его по назначению. Его назначение – секс. Ты же не будешь жарить котлеты в дуршлаге? Так вот и я сама виновата, что попыталась любить фаллоимитатор.

Милочка поморщилась, но решила подруге не перечить. В конце концов, знакомы они не первый год, а потому не секрет, что за приступами дичайшего цинизма на почве разочарования у Климки всегда следуют периоды менее дикого цинизма, временами даже почти смахивающего на романтику. И главное было – эту флегматичку не торопить.

И Милочка облегченно отвлеклась от чужих проблем, погрузившись в собственные радости. Тем более что через сорок минут в это кафе за ней должен был заехать Егор. И просто подвезти ее до дома. И после вчерашних страстных поцелуев в парадном оба прекрасно понимали, что Милочка пригласит Егора выпить чашечку кофе, и тот непременно поднимется к ней.

12

В этой главе выясняется, почему Милочка снова совершенно сбита с толку

Да, да, именно сегодня Милочка решила, что хватит уже мучить бедного Егора. Точнее, хватит уже самой мучиться. Милочка уже давно хотела упасть в его сильные объятия и забыть всех Аркань и Гошиков навсегда. Но до вчерашнего вечера, когда она окончательно решилась, это желание не было абсолютным. Еще какие-то страхи мешали, какие-то ненужные мысли в голову лезли.

Милочка старательно не думала о желаемой свадьбе, не выбирала фасоны платья – вообще не загадывала наперед, пытаясь жить здесь и сейчас. Это помогало ей не бояться. Егор Милочке нравился. Она уже перестала следовать своей привычке – оценивать мужчин по шкале герой – не герой. Егор был просто милым. Просто умным и образованным. Ей просто было хорошо с ним. И еще он был красивым. И спокойным. Этого было достаточно.

Вчера, целуя ее в парадном, он так мило волновался, так смешно подбирал слова, запинался... Что это, как не явные признаки влюбленности? И сама Милочка холодела, краснела и бледнела – и тогда, и сейчас, в кафе, вспоминая их вчерашнее прощание. И как она поняла, что это должно случиться завтра. То есть сегодня.

У Егора были такие сильные красивые руки, такие умелые губы, от него так хорошо пахло! Милочка предвкушала и таяла от сладостной истомы в предвкушении. Прямо сейчас. Прямо в кафе.

Волнение потихоньку достигало своего апогея. У Милочки тряслись поджилки. Потели ладошки. Она периодически в ужасе вспоминала, какое на ней белье и когда она последний раз делала эпиляцию. Но все было хорошо. Все было идеально. И следовало просто расслабиться, ждать и получать удовольствие от предвкушения неземного – а Милочка в этом не сомневалась – блаженства.

Сорок минут прошло, а Егора не было. Климка, расцеловавшись на прощание, спокойно направилась к своей небесно-голубой малютке, чтобы ехать домой, где уже под дверью ее ожидал Ванечка. Милочка осталась в кафе одна. Официантки недовольно посматривали, и ей пришлось заказать себе еще кофе.