Дженнифер Пробст - Брачная ошибка Страница 20

Остаток вечера прошел в тумане вежливых разговоров, дорогого вина и редких взглядов в сторону Макса. Она держала дистанцию, но, выходя из туалета, заметила в баре обоих мужчин, увлеченных беседой. Карина свернула в другую сторону и завела разговор с пожилыми дамами о кондитерском бизнесе. Ей совершенно не хотелось больше сталкиваться с Максом. Мало того что приходится с ним работать, так теперь он еще и в ее личные дела нос сует. Она вспомнила его замечание насчет лифчика и вспыхнула.

– Карина?

Она обернулась. Эдвард непринужденно взял ее под руку.

– Я так рада, что решила пойти на эту вечеринку. Тут так весело, – сказала она.

– Я тоже рад. Ты уже готова уходить или хочешь остаться?

– Идем, – улыбнулась она.

– Я надеялся, что ты это скажешь.

Карина проглотила комок при этих многообещающих словах и быстро пошла к машине. Не успела она пристегнуться, как за стеклом заморосил мелкий дождь, больше похожий на туман, и вскоре перешел в свирепый ливень. Эдвард, все такой же спокойный, повел машину по залитым водой улицам к ее дому.

Пальцы у нее сжались в кулаки. Пригласить его в дом? Слишком рано? Слишком рискованно? Все новые и новые вопросы и предположения мелькали в голове. Как жаль, что у нее так мало опыта в отношениях с мужчинами. Когда Эдвард остановился у обочины, нервы у Карины уже были натянуты до предела. Он выключил двигатель.

– Ух ты, ну и погодка. Проводить тебя до двери?

Все ее инстинкты были взбудоражены. Нет, приглашать его сейчас к себе неразумно. Она его еще недостаточно хорошо знает. А вот в машине можно отлично провести время. Вокруг стояла плотная завеса дождя, укрывавшая их темным густым туманом.

– Ни к чему, вымокнешь весь. Здесь попрощаемся.

– Ладно.

Она ждала. Он развернулся на сиденье, и у него вдруг сделался такой вид, будто ему неловко. Карина отмахнулась от целого хора голосов в голове, кричавших ей, что она недостаточно красива, недостаточно сексуальна, недостаточно женственна для того, чтобы Эдварду захотелось ее поцеловать. Она подавила свою природную неуверенность и наклонилась поближе к нему.

– Мне было очень весело. – Язык прошелся по нижней губе.

У него заострился взгляд, напряжение слегка усилилось. Слава богу, кажется, заинтересовался. Может, стесняется? Ну что ж, она сама сделает первый шаг. Это для нее будет неплохая практика.

– Э-э-э… мне тоже.

Она придвинулась еще на дюйм ближе. В его карих глазах читалась странная смесь желания и тревоги. Карина закрыла глаза и решилась. Ее губы коснулись его губ.

Несколько ужасных мгновений он не шевелился. Сердце у нее колотилось от страха, она не понимала, что происходит, но тут Эдвард осторожно, словно боясь испугать, поцеловал ее в ответ. Теплые губы накрыли ее губы, и Карина расслабилась в ожидании. Ее руки легли ему на плечи, призывая его отдаться объятию, а может быть, зайти и подальше.

Эдвард не отреагировал на ее призыв, сидел, сложив неподвижные руки на коленях, и целовал ее все так же нежно, почти благоговейно. Сердце у Карины разочарованно упало. Она медленно приоткрыла губы, давая ему полную свободу действий. Кожа пылала от жажды прикосновений, сердце колотилось, она издала тихий грудной стон – извечный женский призыв: «Еще!» Эдвард отстранился.

Он прерывисто дышал. На лице у него мелькнуло что-то вроде паники.

– Ух ты! – Он издал короткий смешок. – Прости, Карина, я не хотел.

Она отшатнулась:

– Не хотел меня целовать?

Его руки потянулись к ней успокаивающим жестом.

– Нет, ты не поняла. Конечно, я хотел тебя поцеловать. Просто Макс меня предупреждал…

– Макс? – Она вся напряглась. В ушах зашумело, и она помотала головой, чтобы прогнать этот шум. – Что тебе сказал Макс?

– Да, в общем-то, ничего. – Снова смешок. – Просто объяснил, что ты здесь новенькая и с тобой нужно обращаться бережно, что ты не готова ни к чему… ну, ни к чему такому…

– К сексу?

Эдвард отдернул руки, словно обжегся. На лице у него снова отразилась паника, на этот раз настоящая. Карина видела, что ее надежда на сексуальные объятия и поцелуи увядает на глазах, словно растение, без ухода превратившееся в сорняк.

– Нет! В смысле, конечно нет, никакого секса. Макс меня убьет!

Карина овладела собой, хотя это была уже новая Гражданская война и она была определенно на стороне южан.

– Макс никакого отношения ко мне не имеет, – спокойно сказала она. – Он старый друг семьи, но он не может указывать мне, что делать, и никогда не станет устраивать тебе неприятности на работе. Если я тебя интересую, конечно.

Секунды шли. Она ждала. Молилась о том, чтобы этот мужчина, который мог бы стать для нее чем-то большим, чем кавалер на первом свидании, проявил хоть какую-то инициативу. Ей так хотелось, чтобы он схватил ее, запрокинул назад, накрыл ее губы своими и сказал, что в гробу он видел этого Макса. Но между ними уже пробежал легкий холодок, и дождь тут был ни при чем. Она проиграла.

А Макс снова выиграл.

– Извини, Карина. – Лицо у Эдварда было несчастное. – Я люблю свою работу, и ты мне очень, очень нравишься. Макс ясно дал понять, что тебе нужны постоянные отношения, а я к этому пока не готов.

Она собрала все свое самообладание и закуталась в него, как в кокон. Кивнула с холодной улыбкой:

– Понимаю, понимаю. Спасибо за прекрасный вечер. И не беспокойся из-за работы. Никакой неловкости не будет. Останемся друзьями.

От этого слова першило в горле, словно по нему стекала капля оливкового масла, но Эдвард, услышав его, просиял.

– Да. Друзья – это отлично. Увидимся в понедельник.

Карина выскользнула из машины и побежала к двери. Повернула ключ в замке, включила свет и шагнула в комнату. Выглянула в окно и стала ждать, когда машина Эдварда отъедет. И, едва дождавшись, схватила ключи и бросилась к своей машине. Дрожащими руками повернула ключ зажигания и включила печку на полную мощность, чтобы прогнать зябкость. На сиденье натекла вода, но она не обращала на это внимания. Ярость пылала в ней ярким пламенем, пока не выжгла дотла все мысли, кроме одной. Был только один способ расквитаться за этот нелепый, ни за что пропавший вечер. Убить Максимуса Грея.

Глава 6

Макс вслушивался в мерный стук дождя по стеклу и потягивал коньяк. Коньяк переливался на языке, пощипывал его терпкой сладостью. Но нервы все равно были напряжены. Пальцы в смятении стискивали рюмку.

Она оказалась права.